Александр Логачев - Разрубленное небо
— Почерк убийц военачальника Такаши, — медленно проговорила Ацухимэ, — очень напоминает почерк яма-буси…
О, не зря Артем давеча прикидывал, как ловчее вклиниться между женщинами. Омицу, по-кошачьи гибко изогнувшись, взметнулась с постели и попыталась схватить Ацухимэ… Схватила бы, если бы не помешал Артем.
— Брейк, девочки! — Артем обхватил Омицу за талию и борцовским приемом завалил на циновки. Холстина, что прикрывала наготу, от всех этих упражнений сползла, но даймё это не обеспокоило. Есть заботы поважнее. Да и не было там, под простыней, ничего позорного или невиданного. — Обеих выгоню! Фу… Спокойней, спокойней, девочки. Омицу, важный разговор только начался, даже еще не успел начаться, многое еще не выяснено, а ты уже кидаешься. Ацухимэ, а ты бы постепенно подошла к главной теме, подготовила бы нас, что ли, как-то сперва к своим откровениям. Да, следует признать, ты сумела удивить. Почерк яма-буси, хм… А ошибки быть не может? Может, кто-то просто распускает такие слухи?
Омицу, женщина из клана яма-буси, билась в руках Артема, как птица, выпусти ее сейчас, и расцарапает как пить дать самурайское личико. Хотя и Ацухимэ не из таких, кому легко так вот взять и расцарапать личико.
— Это не слухи, — покачала головой Ацухимэ. Она вновь опустила голову, но сперва стрельнула, не удержавшись, взглядом по тому, что открыла холстина. Или это ему показалось, потому что хотелось, чтобы женщину, решившую посвятить всю себя государственным заботам, интересовали эдакие игривости.
— Оставшаяся в живых жена Такаши, — продолжала Ацухимэ, — побежала в деревню, подняла там на ноги всех людей, и тут же были отправлены гонцы в столицу, к сиккэну. До прибытия людей сиккэна в доме Такаши и возле него никто ничего не трогал. Люди сиккэна в точности, до мельчайшей детали описали картину, какую застали в доме военачальника. Смертельные раны нанесены не самурайским оружием. Некоторые самураи Такаши и вовсе убиты голой рукой. Жена Такаши уверяет — и ее слова подтверждаются всем увиденным, — что нападение на дом было тайным и внезапным. Под покровом ночи врасплох застали и самого военачальника, и всех его самураев, среди которых было много старых, опытных воинов, участвующих не в одном сражении. Так не нападают самураи, но так действуют яма-буси. Я бы могла сомневаться, но за тот месяц, что мы вместе с тобой, Артем-сан, провели в горах у яма-буси, я вдоволь насмотрелась на…
— Надо было убить тебя тогда, змея! — в полный голос закричала Омицу, и если бы Артем вовремя не сжал крепко руки на талии девушки из клана яма-буси, та прыгнула бы на соперницу.
— Хватит, Омицу! — Артему пришлось повысить голос. — Я тебе приказываю, слышишь! Здесь все очень серьезно, надо разобраться, а не кричать и не бесноваться.
Почувствовав, что Омицу затихла и мышцы ее пресса расслабились, и надеясь, что его грозные слова возымели на нее действие, Артем рискнул разомкнуть объятия. Он сел на циновках и вновь натянул холстину на бедра.
— Да, — протянул он, — дела. А может быть… кто-то подражал почерку яма-буси? Чтобы подумали на них?
Ацухимэ задумалась.
— Но чтобы подражать почерку яма-буси, — произнесла она наконец, — надо владеть искусством яма-буси. Искусством тайного проникновения, искусством убивать как яма-буси. Разве кто-то еще умеет это? И вряд ли бы стали учиться этому только для того, чтобы напасть на дом Такаши. Тем более что на учебу уходят многие годы, если не вся жизнь.
— Да, ты права, — вынужден был признать Артем.
— Если только она не выдумала все от начала и до конца, — Омицу продолжала испепелять взглядом соперницу, которая, в свою очередь, смотрела не на нее, а в пол. — Почему мы должны ей верить?
Артем пожал плечами:
— А зачем Ацухимэ нас обманывать?
— Зачем?! — Омицу села на колени, и Артем вновь подобрался, готовый в любой момент провести новый борцовский захват. — Чтобы ты возненавидел всех яма-буси, возненавидел меня!
— Да с какой стати я должен вдруг возненавидеть всех яма-буси! Даже если это именно они и убили неизвестного мне военачальника Такаши и навели на мой след…
— Навели на твой след? — удивилась Омицу.
— Ах, да, ты не знаешь… В последних, предсмертных словах военачальник сказал, что его убил Белый Дракон. Как я понимаю, либо убийцы представились ему, дескать, они пришли от Белого Дракона, либо на их одеждах был знак Белого Дракона — квадрат… Или нечто подобное примерещилось умирающему военачальнику. Но, еще раз повторяю, я допускаю, что это могли быть яма-буси. Но разве, Омицу, это не мог быть другой клан яма-буси, который наняли за деньги для выполнения этого, стоит признать, не слишком почтенного поручения?
Пришла пора призадуматься Омицу.
— Конечно, их кто-то мог нанять, — сказала она. — Но другие кланы яма-буси знают, что Такамори ушел под защиту Белого Дракона…
— Вот-вот, — подхватил Артем. — И дзенины некоторых кланов могли счесть его подлым отступником.
— Они же знают, что он не отступил от веры и никого не предал.
— И все равно для кого-то из них он может быть предателем.
— Да, такое могло быть, — Омицу нахмурилась. — Но ведь этому можно найти и другое объяснение. Например, айны. Или кто-то прибегнул к помощи демонов…
— Это не похоже на айнов, — снова вступила в разговор Ацухимэ. — Айны никогда так далеко не забирались в глубь страны, они решаются только на набеги на приграничные земли. Но — да, это могли быть демоны…
Всерьез обсуждать версию демонов Артем был не готов. Недостаточно он прожил еще в древней Японии, чтобы рассуждать о демонах, как о чем-то обыденном, вроде курицы или сезона дождей.
— Что ж, теперь приглашение в столицу становится еще более понятным, — задумчиво произнес Артем. — Слухи, связывавшие меня и яма-буси, наверняка достигли столицы. Хоть они ничем не подтверждены, зато могут дополнительно заинтересовать господина сиккэна. И господин сиккэн решил заодно проверить и эти слухи.
— А может быть, тебе не ехать в столицу? — Ацухимэ быстро подняла голову, затем снова опустила взгляд. — Мы можем обмануть брата. Допустим, ты упадешь с лошади, ничего себе не повредишь, но брату мы скажем, что ты сломал ногу или сильно ушибся и тебе надо месяц лечиться. Или два. Брат отправит в Хэйан донесение, сиккэн ему поверит.
Артем с сомнением покачал головой.
— А что мне даст этот месяц? Или два?
— За это время ты можешь… уехать из страны Ямато.
Она произнесла это очень тихо и наклонила голову еще ниже.
Артем мог ответить ей на это: «Некуда мне ехать». А еще ему хотелось спросить: «А ты? Ты-то сама хочешь, чтобы я уехал?» Но не при Омицу же задавать подобные вопросы.
— А почему я, собственно, должен бежать? — сказал он. — Я ни в чем не виноват. А бегство лишь докажет, что…
— Господин Ямомото! — раздался из-за двери голос Такамори. — Господин!
— Не личные покои, а проходной двор какой-то! — воскликнул Артем. — Ну что еще?!
Дверь отодвинулась. Такамори за порогом стоял на коленях.
— Я должен срочно вам что-то сказать. Наедине.
Ночных откровений Артему на сегодня было достаточно.
— Давай, Такамори, отложим на завтра.
— Нет, — твердо сказал Такамори.
Не стал бы он говорить «нет» своему господину, если бы не имел для этого серьезных оснований. Вздохнув, Артем посмотрел на Омицу:
— Твой отец не отстанет, тебе ли этого не знать. — Он повернулся к дочери славного рода Кумазава: — Прости, Ацухимэ-сан, но мне придется поговорить с Такамори.
Хорошо, что Ацухимэ выпорхнула из комнаты сразу, а Омицу еще немного провозилась, одеваясь. Иначе, выйдя вместе, они продолжили бы свои женские разговоры за порогом. А когда одна из дам с младых ногтей упражнялась в искусствах яма-буси, среди которых на первом месте стоит искусство убивать голыми руками, а другая с тех же младых ногтей бредила всем самурайским, в том числе и самурайским оружием, втайне обучаясь им владеть и обучившись в результате так, что никому мало не покажется, то разговор таких дам мог стать взрывоопасным.
Такамори занял место Ацухимэ. Только садиться не стал. Причины этого стали ясны из первой же его фразы:
— Нам надо идти, господин.
— Куда это еще? — недовольно буркнул Артем. Мало того что врываются посреди ночи, так еще и намерены куда-то уволочь своего повелителя. Артем грозно свел брови к переносице: — И вообще, где ты пропадал? Почему не спросил моего позволения на отлучку?
— Я не должен спрашивать твоего позволения, господин, — сказал Такамори. Сказал без всякого вызова, просто констатировал. — Между нами не было уговора, чтобы я спрашивал твоего позволения, когда покидаю замок. И не было уговора, чтобы я докладывал, куда ухожу.
— Ну да, уговора не было, — признал Артем. — Но и без уговоров вроде понятно. Я — твой господин, ты — мой самурай.
