Владислав Конюшевский - Попытка возврата – 3
Кивнув Марату, поинтересовался у стоящего рядом капитана:
– У вас тут комната найдется, где можно спокойно поговорить с "языком"?
Звонарев как будто ожидавший этого вопроса, тут же ответил:
– Так точно! Здесь сейчас моя авторота стоит, а при фрицах не менее батальона располагалось, так что помещений – на любой вкус!
– Вот и хорошо. Тогда мы через полчасика к вам подойдем, а сейчас можете быть свободны.
Капитан, козырнув удалился, но прежде чем мы пошли к машинам, Листьев предложил:
– Товарищ майор, может – перекусить? Как я понял, вы со вчерашнего дня не жрамши.
Подумав пару секунд, я вынужден был отказаться:
– Благодарю, наверное – чуть позже. Сейчас у нас времени совсем нет...
Майор понятливо кивнул, а мы быстрым шагом двинули к рации.
Глава 7
– Ты точно все сдал?
Серега нависнув надо мной, грозно сопел и слегка прищуренными глазами пытался проделать дырку в башке подчиненного. Привстав со стула, я приблизившись к его уху шепотом, но внятно и отчетливо произнес:
– Гусев, иди ты в жопу! – а потом не выдержав заорал – Достал! Третий раз говорю что все! Еще раз спросишь, пошлю в пеший сексуальный маршрут!
– Не ори! Я о вас же забочусь – вдруг вы кроме этого слитка еще что-то "забыли".
Мда... со слитком неудобно получилось. Он ведь в вещмешке у Искалиева так и болтался с самого начала – его туда Змей засунул после демонстрации. А потом, когда мы полезли в сокровищницу, Гек с Жаном остались сторожить "языка" и забросить золото в ящик у сержанта не было возможности. Ну а позже, пустоголовый Лисов только выбравшись из нижнего хода, тут же развил бурную деятельность и послал бойца на встречу с Одинцовым. Стеснительный Даурен посчитав, что так и должно быть, а командир знает что делает, безропотно потащил эту тяжесть по коридорам. Натер плечи узкими лямками "сидора" и выбравшись наверх, с удовольствием закинул вещмешок в кузов "УльЗиса". После чего, о нем все благополучно забыли. То есть – я забыл, потому что все завертелось очень быстро.
Сначала стрельба, потом разборки со Звонаревым. Дальше – больше. Только водители ушли под землю, как нарисовался комендантский взвод вместе с полковником Свиридовым и подполковником Рыковым, который представлял родное НКВД. Пока я, так сказать вживую докладывал о находке, комендачи быстренько занялись выпроваживанием бойцов автороты со своей территории. Как только водилы убыли в расположение батальона, как в гараж стали въезжать тентованые грузовики: три "ЗиС-5", три трофейных "Опель-Блиц" и четыре "ГаЗ-63". В голове и хвосте колонны, шли по одному бэтру. Когда вся эта гусеница вползла на площадку перед гаражами, то ворота закрыли, солдаты комендантского взвода оцепили периметр, а из кузовов ГаЗонов, посыпались шустрые как электровеники, бойцы охранной роты. Получив массу ЦУ, их старший, капитан Баринов, понятливо кивнул и вытребовав Гека в сопровождающие, вместе со своими людьми двинул в сторону тайного хода.
Вскоре оттуда, подслеповато щурясь от света, полезли ребята Пичугина. К своим их не отпустили, а загнали в караулку. Ну, понятно – им еще светят беседы с особистом и взятие подписок о неразглашении. Так что сержант, который перед выходом затарился продуктами, один черт – не прогадал. От особиста просто так не отвяжешься, поэтому завтрак и обед его пацаны проведут, треская свой сухпай.
Мне было немного неудобно перед водилами, но по другому, тогда, я поступить все равно не мог. А лишняя подписка, еще никого не убивала. Я их сам столько написал, что мне впору уже язык отрезать за ненадобностью, так как какую тему не затронь, Лисову о ней говорить категорически запрещено.
А когда из люка вынесли первый ящик с документацией я, извинившись перед Рыковым и Свиридовым, сослался на срочные дела и убыл на второй этаж казармы для беседы с пленным. Серега должен был подъехать только часа через полтора, во дворе торчать смысла больше не видел (тут и без меня командиров хватает), поэтому решил заняться делом.
Зайдя в пустующее помещение, увидел что Гильдебрандт лежит на голой панцирной кровати, а Марат с Жаном сидя рядом на табуретах, о чем-то оживленно беседуют. Увидев меня, Шах отвлекся от разговора и спросил:
– Как я понял – все нормально идет?
– Вполне. Рыков вовсю рулит, а Свиридов у него на подхвате, так что и без меня справятся. А ты я смотрю, еще не начинал?
Шарафутдинов, правильно истолковав вопрос, отрицательно покачал головой:
– Куда ж я без тебя? – и подтолкнув ногой один из стоящих табуретов, ближе к койке с пленным, скомандовал:
– Подъем! Сесть!
Немец, невзирая на раненую ногу резво вскочил и усевшись на предложенную мебель застыл, положив руки на колени.
Я, поставив между нами солдатскую тумбочку, некоторое время барабанил по ней пальцами, а потом сказал:
– Предлагаю все начать все с чистого листа. Чтобы сэкономить время, сразу хочу предупредить – вашим предыдущим словам мы не верим и даже заключили пари относительно звания захваченного "языка". Хочу порадовать – один из нас решил что вы штурмбанфюрер. Поэтому давайте с самого начала – имя, фамилия, звание, номер части?
Гильдебрандт, по мере того как я говорил, выпучивал глаза и прижимал к груди связанные руки. А после моего вопроса плаксиво ответил:
– Господин майор! Я вам говорил чистую правду! Мы с моим кузеном...
– Жан!
Даурен, стоявший за фрицем, мой окрик понял правильно и мощной оплеухой сбил пленного на пол. Потом, подхватив его за шкварник, усадил обратно и чуть отступив опять неподвижно замер. Поощрительно ему кивнув, я опять воззвал к благоразумию немца:
– Видите ли, слишком много факторов говорит о том, что вы являетесь не тем за кого себя выдаете. Готическая татуировка опровергает ваши слова о тотальной мобилизации. Поведение убитых в подземелье тоже убеждает в том, что вас, как командира, пытались эвакуировать с поля боя. И еще... вы не смогли сдержать разочарованных эмоций, когда поняли, что мои люди обнаружили золото. Не удивление при виде слитка, а именно разочарования, что говорит о каком-то вашем отношении к этому кладу.
– Господин майор, вы меня не так поняли! Я готов поклясться что...
– Жан!
Искалиев повторил предыдущую операцию и посадив утирающего юшку фрица на место, снова отступил назад. А я завел волынку по-новой, создавая максимальный контраст между своим вежливым обращением и хлесткими ударами Даурена:
– Вы же достаточно взрослый человек, неужели у вас не хватает мозгов понять, что смешаться с общей массой пленных уже не выйдет? Поймите, мы ведь не патруль, который поймал подозрительного человека во время облавы. В этом случае у вас действительно был бы шанс выскользнуть. Но не сейчас. Каждое ваше слово будет скрупулезно проверяться и перепроверяться. И если им не будет подтверждения, то вас просто отдадут "мясникам". А эти ребята церемониться не будут и получившийся на выходе инвалид расскажет все. Оно вам надо? И заметьте, я вас не пугаю, просто даю реальную картину будущего... На фанатика вы не похожи, тогда – зачем это странное упорство? Даже если вы руководили зондеркомандами, то советую рассказать об этом сейчас. Не буду скрывать – в этом случае, после проверки вас просто расстреляют и все. Но ведь быстрая смерть гораздо предпочтительнее долгих пыток. Так что?
Выговорившись, я сложил пальцы домиком и опять уставился на пленного. В этот раз тот не спешил уверить меня в своей белой пушистости, а задумчиво молчал уставившись в одну точку. Где-то через пару минут ожидания, когда я уже хотел ускорить фрица посредством Жана, тот наконец заговорил:
– Хорошо. Развяжите меня и дайте в конце концов сигарету!
Ага! Похоже – дело пошло! Судя по всему, "язык" взвесив все шансы и прикинув, что вывернуться не удастся по-любому, решил говорить начистоту. Вот и умница. Сразу видно трезвомыслящего человека, а то до некоторых это доходило только тогда, когда они превращались в визжащие отбивные...
Кивнув Марату, я выложил на тумбочку пачку папирос с зажигалкой, опять уставившись на "Феликса". Тот, вытянув "беломорину" из пачки прикурил, закашлялся, сморщился, но папиросу не выкинул, а просто стал затягиваться гораздо осторожнее. Сделав несколько "пыхов", как будто в руках у него была сигара, фриц осторожно положил окурок на край тумбочки и пригладив рукой редеющие волосы, решительно заявил:
– Я – штандартенфюрер СС Карл Густав Вельдберг. Зондеркомандами не руководил, но номера своей части дать не могу, за неимением оного. Подразделение, которым я руководил называлось просто – "Команда В" и подчинялась непосредственно рейхсфюреру СС Генриху Гиммлеру. Так что могу поздравить вас господин майор – в ваши руки попала птица очень высокого полета.
После этих слов, я быстро взглянул на расплывшегося в улыбке Марата, машинально почесал лоб, представив будущую экзекуцию и решив зря не травить душу, поинтересовался:
