Михаил Ланцов - Александр 3
Особняком стояло еще два обстоятельства, которые отличали начало колониального владения русских в Намибии, от того, как поступили там немцы в той истории, которую помнил Александр из прошлой жизни.
Во-первых, это отношения с местным населением. Конечно, вторжение белых было поначалу ими воспринято очень агрессивно, однако, усилиями Сергея Петровича удалось договориться и наладить торговлю и некоторую взаимопомощь. Помимо стремительно развивающейся меновой торговли с рядом племен готтентотов получило распространение еще одно явление. Дело в том, что из-за весьма частых стычек с бурами и англичанами в племенах наблюдался некоторый дисбаланс полов, то есть было сильно больше девушек. А у Боткина в 'стойле' имелась тысяча двести здоровых мужиков, которые уже около года испытывали сильную тоску по 'любви и ласке'. Конечно, не всем нравились представительницы койсанской расы, но до четверти бойцов соблазнились на симпатичных, молоденьких туземок. Девушек забирали с собой в форты, отмывали, нормально одевали, крестили, после чего, официально венчали с выбравшими их солдатами. Несколько диковатая практика для европейцев того времени, но Сергей Петрович посчитал, что подобный шаг не только удержит личный состав от распущенности, но и укрепит отношения с туземцами, которых в некотором будущем уже можно будет привлекать к тем или иным работам как родственников. Само собой, с девушками много занимались русским языком, параллельно рассказывая о роли и месте женщины в православной культуре.
Во-вторых, произошел первый контакт местным региональным лидером - вождем племени гереро неким Камагереро. Сергей Петрович не стал врать этому человеку, был относительно образован и даже сносно знал английский язык. Не мудрствуя лукаво, Боткин достал карту мира и выложил все как есть, объяснив, что эта земля по соглашению между самыми влиятельными правителями мира, теперь принадлежит императору Российской империи. Все объяснил и предложил сотрудничать, так как в противном случае, по ходу укрепления своих позиций в регионе русским придется продвигаться силой. Само собой, пришлось вновь демонстрировать оружие, в частности механические пулеметы, намекая, что аборигены, в принципе, могут и не сотрудничать с властями, но тогда их конец будет вполне предопределенным. Камагереро уехал очень сильно подавленным и задумчивым. На него произвело сильное впечатление все услышанное и увиденное, а сам Сергей Петрович лелеял надежду, что, благодаря вот таким встречам (в том числе), получится добиться взаимопонимания с местным населением, впрочем, весьма немногочисленным. По его предварительным предположениям на всей территории русской колонии Намибия (современная Намибия и Ботсвана с приличным куском северной ЮАР) проживало около трехсот тысяч человек.
Работа по экспедиционной деятельности на удаленных объектах, развернутая еще в 1863 году, потихоньку налаживалась, хоть и с большим трудом. Первые алмазы, добытые в Намибии, уже поступили на европейский рынок, снимая самые жирные сливки за счет огромных наценок с продаж. Дело в том, что эти камни считались в те годы очень редкими и крайне дорогими, доступными лишь самым состоятельным людям. Так что те незначительные объемы продаж драгоценных камней, добытых кустарным способом, никак не поколебали этот сегмент рынка ни в плане емкости, ни в плане цены. Но Саша знал, что это пока, на первых порах, все добываемые алмазы буквально с руками отрывают по весьма солидной цене. Их попросту было очень мало на рынке. А вот дальше наступят проблемы. После насыщения рынка получится ситуация, что их покупать попросту не смогут - те, кто мог уже приобрел, а для остальных они будут слишком дорогим удовольствием. Да и статус у подобных безделушек был излишне завышен.
В связи с этим у цесаревича проскочила мысль сделать так же, как в свое время поступила компания de Beers. По крайней мере, попытаться, ибо первый в истории опыт успешного формирования рынка для товара, который не нужен населению, все-таки имел совершенно непредсказуемые проблемы.
Александр подошел к решению задачи как к обычной маркетинговой процедуре из своей прошлой жизни. Во-первых, он занялся так называемой непрямой рекламой. То есть, произвел более десятка заказов на книги об алмазах у самых различных авторов Европы. Мало того - поручил составить 'копию' древнего персидского трактата о чудодейственных качествах алмазов, которые буквально от всего спасали. То есть, устроил, в том числе, откровенный подлог, вспомнив о широком распространении подобных методов не только в коммерческой, но и политической деятельности. Параллельно через своих агентов заказывал статьи в европейских газетах о хоть сколь-либо знаменательных событиях, связанных с алмазами. Само собой, исключительно позитивного толка. И такие же статьи, только в негативном ключе, описывающие злоключения владельцев иных редких и ценных камней. Причем, на первых порах, стараясь обходить стороной драгоценности британской короны, подготавливая почву для того, чтобы показать их в будущем в весьма нелицеприятном свете.
Во-вторых, Александр стал заниматься развертыванием производственных мощностей для реализации своей задумки. В частности, он смог договориться с одним из самых серьезных ювелиров XIX века Павлом Акимовичем Овчинниковым о создании мощного центра по обработке этих 'камешков'. Как ни сложно догадаться, все инвестиции в расширение производства и обучение персонала цесаревич брал на себя. Это привело к тому, что 1 июня 1865 года в Москве при предприятии Павла Акимовича открылось Ювелирное ремесленное училище.
Один из основных концептов, под которым началось продвижение алмаза на рынок, заключался в том, что он теперь позиционировался как камень здоровья, счастья и удачи, ориентированный скорее на средний класс, чем на элиту. Вторым ключевым пиар фокусом стало продвижение кольца пусть с хоть крохотным, но бриллиантом, в качестве единственного достойного обручального кольца. Любишь девушку? Ценишь девушку? Изволь продемонстрировать. Не очень красивый шаг из технологической обоймы общества потребления, но он был настолько естественен для цесаревича, что Саша даже о подобных контекстах не задумывался.
В целом вся рекламная компания шла только для того, чтобы развенчать устойчивое мнение о том, будто бриллиант это камень королей. Без чего не получалось снять ценовые и психологические ограничения на покупку его широкими массами. А ведь в ближайшее время этой 'стекляшки' на рынке должно было стать существенно больше, к чему следовало готовиться. Как не крути, а подконтрольная Александру британская компания New British Mining также начала отгружать первые партии этого ценного камня и публично стала конкурировать с его же компанией 'Африканский алмаз', которая, в свою очередь, по бумагам занималась добычей камня в Намибии.
Впрочем, на этом история большой авантюры с алмазами не заканчивалась. Памятуя об одном из самых успешных коммерческих писателей XIX века Федоре Михайловиче Достоевском, цесаревич списался с ним и пригласил в Москву. Надо сказать, что письмо пришло очень вовремя, так как незадолго до того, Федор Михайлович потерял жену и брата. Это не считая того, что с финансами у писателя дела обстояли довольно печально. Собственно у Достоевского этот фронт жизнедеятельности всегда был провальным, но не будем об этом.
Федор Михайлович приезжает незамедлительно, стараясь убежать от гнетущих воспоминаний и кредиторов, и оказывается совершенно огорошенным - Александр предлагает ему объехать всю Европу с написанием обширных путевых заметок. Причем пожелания заказчика упирались в два важных момента. Во-первых, необходимо было отражать как можно более негативные и нелицеприятные моменты из жизни 'Старушки Европы', а во-вторых, подмечать и выдумывать вставки в виде чудесных историй о разных уникальных предметах, среди которых регулярно должен был всплывать алмаз как источник счастья и удачи. Само собой, в случае согласия цесаревич покрывал все долги Федора Михайловича перед кредиторами, обеспечивал все командировочные расходы через приставленного к нему секретаря - миловидную и очень ответственную даму из женского взвода службы личной охраны цесаревича. Так же писатель должен был поклясться в том, что более не будет играть в азартные игры. Если же цесаревич узнает о нарушение обета, то расправа не замедлить себя ждать, а после нее тело безвременно ушедшего игрока будет сдано для опытов в анатомический театр и никогда не будет погребено по христианскому обычаю. Для глубоко верующего человека, каким был Федор Михайлович, подобная форма устрашения возымела свое действие. Он, конечно, не горел желанием подписываться на такое, но особых вариантов у него не было, тем более что от столь щедрых предложений персон, подобных Александру, отказываться не принято. Да и смысла в этом не было никакого, так как Достоевский и сам тяготился своей страсти, но не имел сил от нее избавиться по собственной воле, а тут такой замечательный повод. Не говоря уже о том, что на какое-то время его жизнь превратится практически в сказку, когда его единственным занятием станет то, что он и без того любил, а именно путешествия и писательство, без каких-либо забот о содержании. Впрочем, в этом деле была небольшая особенность. Понимая, что путешествующая с Федором Михайловичем дама будет вызывать ненужные подозрения об излишней распущенности писателя, Александр в приказном порядке отдал писателя с приставленной к нему девушкой, под венец. Впрочем, они не сопротивлялись и выглядели вполне довольные жизнью.
