Кассандра Клэр - Город стекла
– В каком смысле? – ровным голосом спросил Джейс.
– Я же вижу, как ты на нее смотришь. – Взгляд Алека устремился куда-то далеко, мимо Джейса. – Хотя обладать ею не можешь. Это, наверное, потому, что прежде ты не желал недоступного.
Джейс пристально посмотрел на друга:
– Что у вас с Магнусом Бейном?
Алек вынырнул из задумчивости:
– Мы не… ничего нет.
– Я не идиот. Ты поговорил с Малахи, а после сразу связался с Магнусом. Не со мной, не с Изабель, не с кем-то еще.
– Кроме Магнуса, никто не мог ответить! Между нами ничего нет, – сказал Алек, но, заметив выражение на лице Джейса, добавил: – Больше ничего нет. Между мной и Магнусом больше ничего нет, понял?
– Не из-за меня, надеюсь?
Побледнев, Алек отпрянул, словно его хотели ударить:
– Ты о чем?
– Ты заблуждаешься в чувствах ко мне. Я нравлюсь тебе, потому что со мной нет проблем. Ты ничем не рискуешь. Не надо завязывать ни с кем отношений, потому что всегда есть предлог – я.
Джейс отлично понимал, что причиняет Алеку боль, однако сожалений по этому поводу не испытывал. В подобном настроении он заставлял страдать не только себя, но и близких. Обычное для него дело.
– Я все понял, – сдержанно произнес Алек. – Сначала Клэри, потом окно, сейчас – я. Ну и черт с тобой!
– Не веришь? Ну-ну. Поцелуй меня. Давай прямо сейчас.
Алек в ужасе уставился на Джейса.
– Вот видишь. Я красавец, каких поискать, и все же не нравлюсь тебе настолько сильно. Магнуса ты оттолкнул не из-за меня. Ты боишься открыться. Открыть всем, кого любишь по-настоящему. Любовь заставляет лгать. Эту истину поведала мне королева Летнего двора. Не суди меня за ложь о чувствах, потому что лжешь сам. – Джейс поднялся на ноги. – И сейчас ты снова солжешь.
От боли мышцы лица у Алека будто окаменели.
– Что ты имеешь в виду?
– Солги для меня, – попросил Джейс, снимая с крючка куртку. – Солнце садится, а значит, все возвращаются из Гарда. Соври, что мне плохо, и я останусь тут, наверху. У меня помутилось в глазах, я споткнулся и ударился об окно.
Алек посмотрел ему в глаза:
– Хорошо, будь по-твоему. Если скажешь, куда намерен идти.
– В Гард. Выручать Саймона.
* * *Время между сумерками и наступлением ночи мама Клэри всегда называла часом синевы. Свет в такой час особенно ярок и необычен, и картины писать лучше времени не найдешь. Только шагая по улицам Аликанте, Клэри поняла смысл маминых слов.
В Нью-Йорке синева терялась, разбавленная уличными огнями и неоном вывесок. Джослин имела в виду конечно же Идрис, где свет падал на золотистую кладку домов чистым фиолетом. Ведьмин огонь фонарей ронял под ноги столь яркие лужицы белого света, что Клэри, вступая в них, боялась обжечься. Жаль, мамы нет рядом. Она показала бы места, прочно поселившиеся у нее в памяти, в сердце.
Хотя Джослин ни разу не говорила о них, держала в секрете намеренно. И вряд ли теперь Клэри узнает о них. В душе пробудилось острое чувство – смесь гнева и сожаления.
– Ты страх какая тихая, – сказал Себастьян, когда они проходили мост через канал. Каменные перила моста были изрезаны руническим узором.
– Думаю, сильно ли влетит, когда вернусь. Я вылезла через окно, но Аматис, поди, уже давно заметила, что меня нет.
– Зачем сразу в окно? – нахмурился Себастьян. – Ты же с братом хотела повидаться.
– Меня тут вообще не должно быть. Я обязана сидеть дома, где безопасно, и наблюдать за событиями со стороны.
– Ага. Это многое объясняет.
– Правда? – Клэри бросила на Себастьяна любопытный взгляд искоса. В волосах парня играли синеватые тени.
– Всякий раз, стоило в доме прозвучать твоему имени, как все бледнели. Я и решил, что у вас с братцем вражда.
– Вражда? Можно и так сказать.
– Он тебе не очень-то по душе?
– Джейс? – Клэри так долго решала, любит ли Джейса – и если да, то как? – что ни на секунду не задумывалась: по душе ли он ей?
– Прости. Джейс – твоя семья. Родственников не выбирают.
– Нет, он нравится мне, просто бесит, когда командует. Типа, это можно, то нельзя…
– Смотрю, на тебя команды не больно-то действуют.
– В каком смысле?
– Что бы Джейс ни сказал, ты поступаешь по-своему.
– Наверное, так и есть. – Наблюдение, высказанное чужим человеком, поразило. – Правда, меру гнева Джейса предсказать не выходит.
– Переживет как-нибудь, – пренебрежительно ответил Себастьян.
Клэри с любопытством посмотрела на него:
– А тебе он как?
– Мне-то Джейс нравится, зато я ему не очень, – уныло признался Себастьян. – Слова ему не скажи – бесится.
Они свернули с улицы на мощенную булыжником площадь в окружении высоких изящных зданий. В центре стояла бронзовая статуя ангела, того самого, давшего начало роду Сумеречных охотников. В северной части площади высилось громадное строение из белого камня: водопад мраморных ступеней вел к аркаде с колоннами, в конце которой виднелась пара массивных дверей. Эффект в вечернем свете здание производило потрясающий и при этом выглядело смутно знакомым. Кажется, мама изображала нечто подобное на одном из полотен.
– Мы на Площади Ангела, – сказал Себастьян. – Там – Большой зал Ангела. В нем и были подписаны Договоры. И раз нежить не допускают в Гард, он теперь зовется Залом Договоров. Это главное место собраний, здесь отмечают большие события, заключают браки, устраивают балы… В общем, он – сердце города. Говорят, все дороги ведут в Зал.
– Похож на церковь. Хотя у вас ведь нет церквей?
– Зачем они? Нас хранят башни, их достаточно. Потому мне и нравится бывать в Идрисе – тут спокойно.
– Та к ты не местный? – уставилась на Себастьяна Клэри.
– Нет, я из Парижа. Навещаю Алину, она приходится мне двоюродной сестрой. Моя мать и ее отец, дядя Патрик, были братом и сестрой. Многие годы родители Алины руководили пекинским Институтом, а в Аликанте вернулись лет десять назад.
– Они не… Пенхоллоу не состояли в Круге?
В ответ уже Себастьян посмотрел на нее пораженно. Он молчал, когда они уходили с площади, возвращаясь в лабиринт темных улиц.
– Почему ты спросила о Круге?
– Ну… в нем состояли Лайтвуды.
Когда они проходили под фонарем, Клэри искоса глянула на Себастьяна. В черном сюртуке и белой сорочке он походил на викторианского джентльмена. Взять бы перо и чернилами нарисовать его портрет. Ах, эти локоны у висков…
– Пойми, – продолжил Себастьян, – многие молодые Охотники в Идрисе и за его пределами состояли в Круге. Состоял в нем и дядя Патрик, но он вышел из Круга, едва осознав, насколько серьезна игра Валентина. Дядя с тетей не участвовали в Восстании: Патрик, скрываясь от Валентина, уехал в столицу Китая и там, в Институте, познакомился со своей будущей женой. Когда Лайтвудов и прочих членов Круга судили за предательство, Пенхоллоу проголосовали за милость и ссылку вместо проклятия. Лайтвуды в долгу не остались.
– А твои родители? Они-то состояли в Круге?
– Не совсем. Мама была младше дяди Патрика, и он, отправляясь в Пекин, отослал ее в Париж. Та м мама и встретила моего отца.
– Патрик старше твоей мамы?
– Она умерла. И папа тоже. Меня растила тетушка Элоди.
– А-а… – только и сказала Клэри, чувствуя себя донельзя глупо. – Прости.
– Я их не помню. То есть почти забыл. Раньше хотелось, чтобы у меня был старший брат или сестра, которые могли бы рассказать, каково жить с моими родителями… – Себастьян задумчиво посмотрел на Клэри: – Можно, я спрошу кое о чем? Ты ведь знала, как твой брат отреагирует, если ты здесь появишься, и все равно пришла. Почему?
Не успела Клэри ответить, как узкий переулок закончился и вывел на знакомую неосвещенную площадь с забытым колодцем.
– Колодезная площадь, – разочарованно произнес Себастьян. – Я думал, мы будем дольше идти.
Клэри посмотрела в сторону моста, аркой проходящего над каналом. Невдалеке уже виднелся дом Аматис: во всех окнах горел свет.
– Дальше я одна, спасибо, – вздохнув, сказала Клэри.
– Может, проводить тебя до…
– Нет-нет. Иначе и тебе попадет.
– Попадет? За то, что я по-джентльменски проводил тебя до дома?
– Просто никто не должен знать, что я в Аликанте. Это тайна. Ты – без обид, ладно? – человек посторонний.
– Хотелось бы изменить это обстоятельство. Узнать тебя поближе, – сказал Себастьян одновременно и весело, и стесняясь, будто неуверенный, что его поймут правильно.
– Себастьян. – На Клэри вдруг накатила жуткая усталость. – Я рада, что ты хочешь узнать меня ближе, но сил на общение не осталось. Прости.
– Я и не…
Однако Клэри уже направлялась к мосту. На полпути она обернулась. В пятачке лунного света Себастьян казался таким печальным, покинутым. Глядя на темные волосы, упавшие ему на глаза, Клэри сказала:
– Рагнор Фелл.
– Что?
– Ты спрашивал, почему я прибыла сюда, позабыв о запрете. Моя мама больна. Очень. Может быть, даже смертельно. Спасти ее способен маг по имени Рагнор Фелл. Правда, я не знаю, где его искать.
