Василий Звягинцев - Дырка для ордена; Билет на ладью Харона; Бремя живых
На этой оптимистической ноте ужин и завершился.
На обратном пути Чекменев, который за весь вечер не сказал и десятка фраз, предложил:
— Нет, ты как хочешь, а я предпочел бы закончить мероприятие как–нибудь по–нашему. Мы же с тобой тоже расстаемся надолго, а я к тебе привык. Да и не обо всем пока обговорено. Выпьем еще чуток, я тут явно недобрал, закусим селедочкой с черным хлебом. Сколько ни пытался, так и не привык к их кулинарии. Вроде талантливые люди, а готовят черт знает что. Любой неграмотный грузинский крестьянин им сто очков вперед даст.
Действительно, подполковник пил сегодня крайне мало, по нескольку раз пригубливая одну и ту же рюмку. Очевидно, по каким–то своим, оперативным соображениям.
— То, что они тебе первую фазу отхода обеспечивают, это хорошо. Мне хлопот меньше, собственные ресурсы лишний раз приберегу, а их СД — одна из мощнейших спецслужб в мире, сделают все как надо. Однако… Как писал один древнеяпонский поэт, «жаба хитра, но маленький хрущ с винтом много хитрее ее».
Тарханов сначала не понял юмора, но потом сообразил, подставив вместо жабы и хруща несколько другие слова, начинающиеся с тех же букв, расхохотался.
— Посему инструкцию Розенцвейга будешь выполнять до половины.
— Это как?
— Просто. Выйдешь из самолета, возьмешь такси, да не на стоянке, а чуть подальше, махни рукой любой проезжающей желтой машине. Поедешь по указанному адресу, но в дом заходить не спеши. Пройди мимо до следующего угла. Там к тебе подойдет человек, скажет по–русски: «Иван Петрович велели кланяться». Именно так скажет, никак иначе.
— Что я, не знаю, что такое пароль? — обиделся Тарханов.
— Не комплексуй, наше дело такое, лучше лишний раз напомнить. Услышишь пароль — делай, что дальше этот человек скажет. Если вдруг не окажется его на месте — подожди минут пятнадцать, не больше, и иди на еврейскую явку. Тогда уж по их схеме действуй.
Сергей все еще не мог привыкнуть к реальности той жизни, что у него началась вследствие невинного желания встретить Новый год в приличной компании.
— Слушай, ответь мне честно — ну на кой это все? Или вам просто работы не хватает, вот и выдумываете себе всякие вводные? Где мы, где Нью–Йорк, и неужели можно всерьез предполагать, будто люди какого–то полудикого шейха держат под колпаком весь мир, способны перехватить человека, которого ни разу в жизни не видели, на улице двенадцатимиллионного города, тем более не догадываясь до сего момента, что я полечу именно туда, именно в это время.
— Сочувствую твоей наивности. И даже слегка завидую. Ну, слушай, Розенцвейг тебе этого не говорил, и я до поры помалкивал. Запомни раз и навсегда — не с полудикими шейхами мы имеем дело, а с разветвленной, почти всемирной организацией, объединяющей всех, кому не нравится нынешнее мироустройство.
Ты понимаешь — всех. Независимо от более частных интересов, религий и убеждений. Этакий «Черный интернационал». Что, казалось бы, может объединять исламских фундаменталистов, борцов за «свободу Южной Африки», китайские триады, колумбийских наркобаронов и всевозможных европейских «леваков»?
— А разве их действительно что–то объединяет? — Тарханов не один год воевал в разных «горячих точках» «тихо–атлантического периметра», но ему и в голову не приходило, что происходящие в мире перманентные локальные конфликты, «освободительные войны», набеги бандитских шаек на приграничные территории, вспыхивающие время от времени студенческие бунты в самых сытых и благополучных странах Европы могут координироваться и направляться из единого центра, представлять собой этапы реализации какого–то грандиозного общего плана. Как это вообще возможно, а главное — зачем?
Так он и спросил.
— Санкта симплицитас[18], — восхитился Чекменев. — В том–то все и дело. По большому счету это действительно вроде бы никому не нужно, кроме нескольких сотен, может быть, тысяч людей, которые извлекают из данного процесса огромные деньги, а в перспективе рассчитывают приобрести власть над миром. Вернее, над тем, что от него останется. Недовольные существующим порядком вещей всегда были и будут, только, к счастью, их недовольство в большинстве случаев не переходит некоторых границ.
Когда переходит, случается то, что имело место в Германии и России в 18–20–х годах прошлого века. К счастью, все это достаточно быстро кончилось. Трудно представить, в каком мире мы бы сейчас жили, сумей наши большевики и немецкие спартаковцы удержать государственную власть, организовать пресловутую «мировую революцию».
Ладно, это дела прошлые. А сейчас снова дело идет к чему–то похожему, только почти никто в это не хочет верить. «Обездоленные» всех стран свято верят, что если взломать Периметр, захватить и поделить богатства «свободного мира», то немедленно начнется райская жизнь для всех. А умные и беспринципные люди этим пользуются.
Одни, попроще, торгуют оружием, наркотиками. Другие — идеями, третьи — самые умные — надеются возглавить процесс дележки во всемирном масштабе.
А война, что сегодня или завтра начнется, ее полунищие арабы по своей инициативе и на свои деньги начали, что ли? Они, конечно, с евреями разделаться семьдесят лет спят и видят, да только силенки здраво сопоставляли. А тут вдруг ломанулись очертя голову. Теперь будем ждать, кто еще в этой авантюре нарисуется.
Да что я тебе политграмоту читаю, бог даст, сам все узнаешь, из первоисточников. Займись непременно, ибо сказано — не воображайте, что неучастие в политике убережет вас от ее последствий.
Что же касается тебя и твоего напарника Ляхова лично. Какое право мы имеем недооценивать противника? Они сейчас работают по всем направлениям, ставят на все шансы.
Почем мы знаем, вдруг они думают, что ты, например, не случайно влезший не в свое дело пехотный офицер, а контртеррорист–боевик суперкласса, направленный как раз для того, чтобы сорвать их акцию и захватить «Гнев Аллаха», так они назвали свою машинку?
Мы с Розенцвейгом тоже, скорее всего, уже попали в поле зрения их разведки. Вот пока и все зацепки. Так что убивать нас, скорее всего, просто так не будут, поводят, последят, а уж потом… Могут попытаться в плен захватить.
— А что же вы про фетву и месть говорили?
— Одно другому не помеха. Я же говорил, что только высшие стратегические цели у верхушки этого движения совпадают, а на уровне реальных действий тактика и интересы у всех свои.
И шейха вы шлепнули, и сабля пропала, так что для этих именно фигурантов отомстить вам — святое дело. Но как раз от них уберечься проще всего. Гораздо хуже и опаснее другое.
Я, к примеру, совершенно не уверен, что их агентура не внедрилась в штаб нашего Корпуса, в канцелярию израильского премьера, в какие–то московские и петроградские структуры.
То есть враг может быть абсолютно везде, поскольку непонятно, кого и на каких условиях «интернационал» может привлечь на свою сторону.
Российского социалиста увлечь «благородной» идеей восстановления справедливости в мировом масштабе, мусульманина призвать к участию в джихаде и почти любого — просто купить, поскольку людей, не продающихся принципиально и ни за какие деньги, не так уж много.
Так что абсолютно доверять я могу только лично мне известным коллегам, в том числе и Розенцвейгу. Ну и еще кое–кому. Тебе, Ляхову в том числе. Из чего вытекает — я очень заинтересован, чтобы ты добрался до России живым. Поскольку рассчитываю на дальнейшее сотрудничество.
— Понятно, хотя и не дюже приятно. Страшноватую картинку ты нарисовал. Я теперь так и буду ходить, все время оглядываясь и соображая, кто тут поблизости агент «Черного интернационала».
— Оглядываться, может быть, все время и не обязательно, а соображать надо, постоянно и всенепременно.
— Теперь давай, Игорь, проясним напоследок кое–что насчет пресловутого «Аллахова Гнева». Убей, не понимаю, как можно не разобраться в сути железки, с помощью которой собирались полстраны уничтожить.
— Мы привлекли самых авторитетных специалистов, которые здесь имеются, но результаты парадоксальные. Пиротехники, к примеру, утверждают, что взрывным устройством предложенный к экспертизе предмет не является. Категорически. Взрываться там просто нечему. Ни нормальной взрывчатки, ни ядерной. Соответственно ничего не нашли и остальные специалисты, хоть как–то причастные к смертоносным технологиям.
Только один физик–ядерщик заявил, что эта штука напоминает по замыслу какой–то волновой преобразователь, но работать в данном виде не может, так как в нем отсутствует источник энергии и еще какие–то детали.
Или это лишь часть более сложной конструкции, либо — просто муляж. Выражаясь на воровском жаргоне — «кукла». Кто–то очень умный и наглый подсунул ее террористам, сорвал немаленький аванс, после чего скрылся, не ожидая результатов применения.
