Виктор Побережных - «Попаданец» в НКВД. Горячий июнь 1941-го

– Да. Удостоверение в нагрудном кармане гимнастёрки. Ваши бойцы, почему-то не обыскивали меня.

– Исаков, проверь, – из-за спины вышел невысокий, крепкий сержант, достал моё удостоверение и передал "дознавателю". Тот глянул внутрь, потом пулемётной очередью, посыпались вопросы:

– Старший группы?

– Транеев.

– Медик группы?

– Олеся Богданович.

– Блондинка из поезда?

– Света.

– Любитель чтения?

– Николай Смирнов.

– Хорошо. Исаков, выведи задержанного на улицу. Да поаккуратнее, без грубости.

Эх. И всё равно – хорошо. До своих добрался, теперь можно и расслабиться. Интересно, а где мои бойцы? Блин, как бы с ними чего не было. Сейчас со мной разберутся, нужно будет позаботится. О. уже назад зовёт. Быстренько же разобрались. Или нет?

– Да, похоже вы именно лейтенант Стасов. Ответы на вопросы вы дали правильные, но, сами понимаете, пока вы под арестом. Я старший лейтенант Чешинский, начальник особого отдела 745 стрелкового полка 141 сд. Сейчас за вами придут. Курите?

– Уже нет, товарищ старший лейтенант. Пообещал бросить, пока полз, – и невесело улыбнулся.

– Ясно, – старлей взглянул на меня, – Исаков, сделай нам чайку.

Через пару минут, я уже грел руки о кружку с горячим, крепким чаем.

– Товарищ старший лейтенант, что с моими людьми? В планшете полный список, кто из какой части. Они мне жизнь спасли, не хочу, что бы у ребят проблемы были, – и отхлебнул глоток сладкого, до приторности, чая.

– Не переживай, лейтенант, с ними всё нормально будет, – особист махнул рукой, – Одно то, что они вместе с тобой выходили, говорит в их пользу. Так что, зря волнуешься. Скажи одну вещь, лейтенант. Старшине Волкову и младшему лейтенанту Павлову, ты действительно отдавал приказ, в случае угрозы твоего пленения застрелить тебя?

– Да, товарищ старший лейтенант, – я ещё хлебнул чая, – Но это в случае, если я сам был-бы не в состоянии это сделать. А что?

– Ничего, лейтенант. Молодец.

Тут открылась дверь блиндажа и вошедший спросил у вскочившего особиста:

– Где он?

– Вот, товарищ майор?

Тот резко повернулся ко мне:

– Стасов?

– Так точно, – попытавшись вытянуться ответил я и зашипел от боли, облив себя чаем.

– Собирайтесь. Чешинский, идешь с нами. Давайте быстрей, скоро светает.

Мда, Стасов-то я Стасов, но ни оружие, ни документы мне не вернули. Да и иду, фактически, под конвоем – два бойца с майором да Исаков со старлеем. Пока шли по окопам да ходам сообщения, заметил интересный момент. Немецкие окопы сделаны лучше, комфортнее для солдат. Тут идёшь, месишь грязь на дне, а у них щиты деревянные, стены укреплены. Пока лезли ночью, насмотрелся. И ведь вроде наступают, а комфорт поддерживают такой, будто долго сидеть хотят, гады. Интересно, наши когда-нибудь научатся такому отношению к своим солдатам? Наверное нет, увы. О, кажись пришли. Поднявшись из последнего хода сообщения, мы обошли небольшой холм и я увидел две стоящие машины: полуторку и "эмку". Усадили меня на заднее сиденье "эмки" "ласково" зажав плечами бойцов майора. Сам он сел впереди и мы поехали. А полуторка, со старлеем и ещё несколькими бойцами, следом. Вот и начинается "романтика" общения со своими "коллегами". Скорей бы в Москву! Олеську увидеть.

Глава 21

Иногда я начинаю всерьёз задумываться, а не зря ли меня спас старшина с бойцами? Может было лучше, для меня, если бы немцы тогда "затоптали"? Тогда бы не было этих изматывающих допросов, осмотров врачей, анализов и т. д. и т. п. Я уже не знаю, ни какое сегодня число, ни, даже, день или ночь на дворе. Круглые сутки яркий свет в камере и никаких окон. Только лица "посетителей" меняются, а больше ничего. Сначала я злился, потом просто зверел, был момент, когда хотелось сдохнуть а сейчас – безразличие и вяленькое любопытство. На сколько меня ещё хватит? Сижу, гляжу на лоснящуюся рожу, задающую очередные, идиотские вопросы и думаю. А что мне будет, если я возьму и ткну его в глаз его же собственным карандашом? Только я собрался перейти от теории к практике, как из-за спины раздался голос:

– Капитан, оставьте нас.

Морда вскочила и убежала, а передо мной появилось лицо Лаврентия Павловича. Даже не сделав попытки встать, я тупо, без малейшего интереса, смотрел на него. Берия молча меня разглядывал, будто пытался найти во мне какие-то изменения и то, что он видел ему нравилось. Не представляю, как мой нынешний облик может понравиться, да ещё наркому. Почти всесильному человеку. Не понимаю. Уйдя в свои мысли, я не сразу понял, что мне что-то говорят, но Лаврентий Павлович, видимо прекрасно понимал моё состояние. Поэтому заметив, что я "вернулся", он начал с начала:

– Всё, Андрей Алексеевич, всё. Закончились ваши мучения. Сейчас вас отвезут домой, пару деньков отдохнёте и за работу! К вам больше не имеется вопросов по последним событиям. Во многом вы поступали глупо, но в связи с тем, что главная цель – выйти из окружения, вами выполнена, то получается следующее. Действовали глупо, но верно. И ещё, я редко это говорю, но… Я рад, что не ошибся в вас. Отдыхайте два дня и на службу. Всё.

Всё так же молча, я проводил его взглядом. И тут меня накрыло. Всё!!! Закончилось! Ура!!! Вскочив со стула, я изобразил какой-то папуасский танец, который прервал вошедший Яша Зильберман. Улыбаясь в 72 зуба, тот обнял меня и проговорил:

– С возвращением, путешественник! Поехали домой!

Через двадцать минут, я валялся в горячей ванне и кайфовал! Какое это наслаждение, лежать в горячей ванне и знать, что стоит из неё вылезти, ты переберёшся в мягкую постель, с белыми простынями и тёплым одеялом. Счастье, это так просто! Пахнуло холодом и я открыл глаза посмотреть, с чего бы это и…Олеська!!! Когда безумие схлынуло, я обнаружил, что лежу в постели а рядом, отвернувшись к стене, сладко посапывала моя "ведьмочка". Два следующих дня я был самым счастливым человеком на свете! Мы говорили и говорили, потом любили друг друга и так снова и снова, просто безумие какое-то! Но всё хорошее, рано или поздно, заканчивается. Закончились и два дня счастья.

Проснувшись утром, я обнаружил, что Олеся ушла. Вместо неё, в комнату вошёл Яша, с порога заявивший, что "…лентяям пора собираться на службу.."

– Слушай, Яш. А какое сегодня число? – поднимаясь, огорошил его я, – А то я "заблудился".

– Да, ну ты даёшь, Андрюха. Сегодня среда, 20 октября. Если более точно, то, – он взглянул на часы, – шесть часов и пять минут утра. Давай быстрее.

– Куда торопиться-то в такую рань? Нам же всего ничего ехать?

– Нам за город ехать, Андрей, мне вчера приказали, чтобы мы к семи утра, стояли у подъезда. Так что торопись.

По быстрому сделав утренние дела, я остановился в затруднении. А где моя форма? В той, которой я приехал домой, только в камеру и можно. Мои затруднения рассеял ехидный Зильберман.

– Уважаемый товарищ лейтенант. Как сотрудник аналитической группы, вы не могли бы заглянуть в шкаф? По неподтверждённым данным, обычно люди находят одежду именно в них.

– Гад, не мог сразу сказать, – обиженно проворчал я, глянув на довольную Яшину рожу.

– А зачем? Ты бы только видел своё озадаченное лицо! Это того стоило!

В шкафу действительно висела новенькая форма. Быстро одевшись и затянув ремень, я поправил кобуру и нарвался на ехидное замечание:

– А оружие сейчас под шинелью носят?

Вот гадство! Сейчас же осень! Твою мать, у меня совсем мозги поплыли? Наконец, полностью собравшись, мы вышли во двор. Пока машины не было я спросил:

– Слушай, Яш, а куда Олеся исчезла?

– Да её ещё ночью вызвали. А зачем? Сам понимаешь, у нас о таких вещах не спрашивают.

Не успел я задать очередной вопрос, как во двор въехала чёрная "эмка".

Да, в городе холодно, но снега нет, а только выехали за пределы Москвы – получите. Не сугробы конечно, но поля уже почти полностью белые. А в машине, скажем, свежо. Вернее очень свежо! Печки у неё нет, что ли? А спрашивать неудобно. Кому хочется идиотом выглядеть? А вот о цели поездки…

– Яш, а куда едем-то?

– В Тулу, Андрей. Наши уже там, только мы с тобой "опаздуны".

– А нафига мы там нужны? – обалдел я, – Или у нас задача поменялась? Или там нашли что-то?

Подумав об этом, я аж задёргался от волнения.

– Не-е-е. Не переживай. Просто руководство решило, что некоторые разработки обязательно должны быть показаны нам. Может что-то посоветуем путного, – он вздохнул и добавил, – Хотя что может посоветовать человек, который не в состоянии самостоятельно найти свою одежду?. И жизнерадостно заржал, глядя на моё обиженное лицо.

До Серпухова мы молчали. Не знаю, о чём думал Яша, а я задумался о будущем. Я надеялся, что к информации, полученной от меня, Сталин прислушается. Это произошло, но, опять это долбаное НО! Киевского котла не случилось, масса войск и техники сохранилась, но по тем обрывкам, которые я запомнил из разговоров с Олесей, дела у страны херовые. Не мне судить, лучше или хуже чем в истории, которую я знаю, но пока плохо всё. К Питеру немцы с финнами ломятся как оголтелые. На Юге вообще слоёный пирог какой-то. Под Одессой у немцев ничего не выходит, немного южнее тоже не особо. Часть левого берега Днепра, в районе Днепропетровска и ниже – у нас, выше, к Киеву – у немцев. Севернее тоже полная неясность. Доедем, нужно обязательно у Яши всё разузнать. Передохнув и покушав в Серпухове, до Тулы остановок уже не делали. Я думал, что будем заезжать в управление, но поехали напрямую на завод. Блин. При входе в Управление НКВД меньше проверяют документы, чем здесь! Нет, я понимаю – бдительность и т. д. Но реально достали. Коллеги называются. Одну форму носим, а смотрят как на Гитлера. Обидно даже. Наконец-то проверки закончились и мы присоединились к остальной группе. Вот тут начались сюрпризы. Вернее, Сюрпризы! Первым оказалась личность нового начальника группы – Мартынов! В первый момент я подумал, что у меня глюк! Но Александр Николаевич развеял это опасение самым простым способом – обнял меня так, что рёбра затрещали! Вторым оказалась улыбающаяся рожа Серёги. Повернувшись назад, увидел довольную морду Зильбермана и – обиделся! Гад, сказать не мог!