Мой адрес – Советский Союз! Тетралогия (СИ) - Геннадий Борисович Марченко
— Ты там на Кубе поосторожнее, — предупредил я супругу и в ответ на её недоумённый взгляд пояснил. — Горячие кубинские парни наверняка начнут оказывать такой красотке, как ты, знаки внимания, так что надеюсь на твой стойкий моральный облик.
— Ну и дурак, — надула губки Полина. — Неужели думаешь, что соглашусь тебе изменить с первым встречным, пусть даже кубинцем? И вообще мне негры не слишком нравятся.
— Ну, помимо негров там хватает метисов и латиносов, и даже белые попадаются. Но мыслишь верно, я ведь по глазам прочитаю, если изменишь.
Это да, в прошлой жизни я имел такой печальный опыт, когда моя изменила, я это сразу почувствовал и по её взгляду, и по поведению. Надеюсь, в этой мне не придётся испытать подобное разочарование. И Полине тоже. Пока меня точно на сторону не тянет, жены хватает.
— Когда, говоришь, самолёт? 3-го января? А 2-го вечером вы должны все собраться в гостинице «Космос», так? Выходит, в этот же день утренним рейсом вылетаешь из «Кольцово». И билеты лучше взять сильно заранее. Завтра же забронирую тебе место в бизнес-классе.
— В каком ещё бизнес-классе?
— В отсеке для богачей. Ну и знаменитостей, которые могут себе позволить бизнес-класс.
— Да ну тебя!
— Шутка, — улыбнулся я. — Летайте самолётами «Аэрофлота» — и будет вам щастье.
Последние дни перед Новым годом шла активная работа по подготовке первого номера альманаха «Приключения и фантастика». «Пикник на обочине» с согласия авторов решено было растянуть на три номера. Цензура, к моему великому удовольствию, не сильно покоцала повесть, Стругацкие, к которым 26 декабря мне пришлось уже за счёт редакции летать на утверждение правок, повздыхали, но согласились отдать повесть в печать в таком, слегка усечённом и изменённом виде. По мне — так цензура не слишком порезвилась, я ожидал худшего. Заодно показал им и вариант обложки. Художник не был чужд сюрреализму, но братьям его творчество понравилось. Ну и ладно, одним геморроем меньше.
Но не одними Стругацкими, как говорится. В этом же номере свет должна увидеть первая часть романа Владислава Крапивина «Мальчик со шпагой». Тот являлся членом редколлегии «Уральского следопыта», участвовал в отборе текстов для альманаха, но, когда я спросил его, не хочет ли он сам порадовать читателей «ПиФ», сказал, что пишет в основном для детей. У него как раз закончен свежий роман, который он хотел предложить журналу «Пионер».
— А что за роман? — спросил я, уже догадываясь, что услышу в ответ.
И точно, это был «Мальчик со шпагой». Книга, на которой выросли тысячи советских мальчишек, да и я даже читал я с удовольствием на третьем десятке. После недолгих уговоров и прочтением Мешавкиным романа лично было получено добро на его публикацию в нескольких номерах альманаха. При этом, насколько я помнил, Крапивин должен опубликовать ещё две книги — продолжение «Мальчика со шпагой». Надеюсь, к тому времени «ПиФ» ещё будет существовать. И даже процветать, так как такой альманах просто не имеет права прозябать где-то на задворках отечественной литературной периодики.
Помимо стартовых отрезков двух повестей в первый номер альманаха вошли полтора десятка рассказав. Тут тоже были имена, что называется, уже на слуху, имевшие за плечами не одну публикацию. Например, рассказ входившего в редколлегию Виталия Бугрова, который вёл в «Уральском следопыте» рубрику «Мой друг — фантастика». Дмитрий Биленкин, Север Гансовский, Евгений Гуляковский, Ольга Ларионова, Павел Амнуэль… Ну и несколько молодых уральских авторов — свои таланты нужно поддерживать.
Фонды на альманах тем временем Мешавкин таки выбил — сдержал слово. Общая смета, включавшая гонорары авторам, зарплату сотрудникам и расходы на печать, составила около 55 тысяч рублей. Подписку на альманах, если всё пойдёт нормально, можно будет оформить со второго полугодия следующего года. В розницу «ПиФ» планировалось продавать в соответствии с установленными государством тарифами, выходило по рублю за экземпляр, учитывая расходы на доставку. Полугодовая подписка обошлась бы соответственно в 6 рублей, а годовая — в 12. Простая арифметика.
За всеми этими заботами как-то незаметно и Новый год подкрался. Встречать снова решили у нас, той же компанией, что и год назад, только без Хомякова, хотя и закидывал удочку ради приличия. Виктор Степанович с женой к семье сослуживца был приглашён, не вдаваясь в подробности, сказал, что не мог отказать.
Так что вечером 31 декабря по уже апробированной схеме мы собрались вчетвером у нас дома, за праздничным столом, перед телевизором. В последние деньки пришлось побегать в поисках деликатесов, задействовать кое-какие связи, зато сейчас на столе «Оливье» и «Селёдка под шубой», мясная нарезка, включая дефицитнейший финский сервелат, сырная нарезка, фаршированные яйца, шампанское «Советское», коньяк, графин с компотом — а ещё целая кастрюля сваренного из яблок и замороженной вишни напитка стояла в холодильнике… На горячее предполагалась запечённые в духовке куриные окорочка и крылышки, в качестве гарнира — запечённые в духовке до лёгкой корочки картофелины.
Как вишенка на торте — икорница с красной икрой. Я достал с десяток баночек, по парочке в подарок ещё пойдут маме Полины и моим родителям. Ещё две Полина вывалила в купленную по случаю икорницу, подразумевалось, что мы будем черпать её оттуда чайной ложечкой и мазать на хлеб. Хотя я предлагал и маленькие бутерброды — с кусочками батона, разрезанными ещё пополам, с маслом и икрой — но Полина сказала, что и так сойдёт, не буржуи. Хотя, глядя на праздничный стол, я бы не был столь категоричен.
Затаривался в основном я, хотя избежать похода с Полиной на рынок, где мне пришлось выступить в роли носильщика, не удалось. Вернее, поездки, по такому случаю я вывел из гаража «Москвич», накануне вечером переобутый в «ёлочку». Не цепями же колёса обматывать, подсуетился осенью, купил комплект универсальной резины.
Вот нравится мне ожидание Нового года, когда до его встречи остаются два-три часа. Полина с Настей
