Гэрет Уильямс - Темное, кривое зеркало. Том 5 : Средь звезд, подобно гигантам

— Я сделаю, что смогу, дитя. Это я могу обещать.

— Спасибо. — выдохнула она. Она крепко зажмурилась. — Спасибо.

В конце концов, он повернул обратно к храму. Куда еще тут было идти? Он снова сел у его основания, глядя вверх на арку и вниз, на вечно горящий огонь под ней.

Он не должен был появляться здесь. Они никогда не должен был появляться на Казоми-7. Этот мир должен был оставаться его мечтой — вечно. Теперь он стал настоящим, запятнанным и….

Все его путешествие стало бесцельным. Оно верил, что в его скитаниях есть цель, и все же не нашел ее. У него были пять лет воспоминаний и ничего более. Не с кем их разделить, и никто не знает о них. А самые близкие отношения, которые он нашел за пять лет — с Рейнджером, даже имени которой он не знает.

Галактика десятилетиями не знала ничего кроме войны. Теперь здесь мир почти что галактического же масштаба, и что осталось? Люди забыли и теперь наступило спокойствие, скука и пустота.

Должно быть что — то, достойное мира. Должны быть и в мирное время такие же великие люди, какие были в войну. Человечество должно стремиться к чему — то…

Должно было быть что — то большее, чем это…

Но он этого не знал.

О, люди казались счастливыми. Но было то действительно счастье, или же просто отсутствие горя? Все меньше и меньше людей помнило о войне, и тех кто сражался в ней с каждым прошедшим днем становилось все меньше и меньше. Сколько оставалось сейчас? Командор Та'Лон, Куломани. Кто еще?

Должно быть что — то. Должна быть какая — то цель, или какой во всем это смысл? Ради чего умирали все эти люди, если не ради этого?

Он вздохнул. Послышался слабый шорох движения и он поднял взгляд.

Она была здесь. Она села рядом с ним.

— Ты выглядишь таким задумчивым. — сказала она. Он кивнул. — Там была моя мать.

— Я догадался.

— Она много рассказала. Не знаю стоит ли этому верить. Она предложила мне пойти с ней, в Убежище.

Джек моргнул,

— Ворлонские миры?

— Миры телепатов. Она предложила мне там местечко.

— Это должно быть… Ух…

— Я знаю.

— Миры телепатов… — повторил Джек. Он никогда там не был, и никогда не говорил с тем, кто там побывал. Он кое — что слышал, конечно же, но слухи это одно, а реальность может быть совершенно другой. Что — то в нем дрогнуло.

— Ты телепатка? — сказал он. В конце концов они не всякого туда пускают..

— У меня бывают… всплески, иногда. — ответила она. — Отец был низкоуровневым, я всегда это знала, но он мало говорил об этом. Я не могу быть очень сильной, и мои догадки чаще ошибочны, чем верны. — Она криво усмехнулась. — В тот первый раз, я в тебе ошиблась.

— Ну… — сказал Джек с легкой улыбкой. — Я бы не стал занимать правосудие подобным, если бы был на твоем месте. — Она улыбнулась шире, и даже чуть — чуть хихикнула. Тоном который он постарался сделать более спокойным чем его чувства он продолжил: — Итак… ты уходишь?

— Не знаю. Я говорила, что мне все равно кто она, она бросила меня и отца, и я не хочу ее видеть.

— Я помню.

— Я соврала. Хотя я могла так думать раньше, но когда я увидела ее… Я хотела знать. Я хотела чтобы она рассказала мне.

— Она рассказала?

— Она сказала что знала, что отец присмотрит за мной лучше, чем могла бы она. Она любила его, но не могла взять его с собой в Убежище. Я была… ее даром для него. Она отдала меня ему совсем маленькой, словно… подарок на память.

Ее голос стал сердитым и на этом она замолчала.

— Это… — Джек не знал что сказать.

— Знаю. Она сказала что я пойму, когда влюблюсь. Она любила двоих, и выбрала пойти с другим, потому что ему она была нужна больше. Не знаю поверю ли я этому.

— Ты хочешь в это верить?

— Хочу ли я верить, что меня не просто кинули в уголок? Да. О, да… но хочу ли я уйти с ней? Я не знаю.

— А чем еще ты можешь заняться?

— Остаться здесь и стать Первым Рейнджером через несколько лет.

— Ты хочешь этого?

— Нет. Я не готова, я не та персона, что нужна, и я не верю в то, что мы делаем. Может быть я и сумела это изменить если бы управляла… но я знаю Та'Лона, и он достойный человек. Если он не может изменить положение вещей, если он не может справиться с инерцией Сообщества и возложенными на нас обязанностями — то как смогу я? Я не готова к этой работе, и я не хочу ее.

— Тогда тебе стоит пойти с твоей матерью.

— Я не знаю хочу ли я и этого.

— Тогда — что ты хочешь?

— Не знаю.

Он внезапно рассмеялся.

— По крайней мере, ты последовательна. — сказал он.

Она на секунду уставилась на него, а потом тоже начала смеяться.

— Ты прав. — сказала она.

— Ну, это хоть что — то.

— Это хороший мир. — наконец проговорила она. — Это хорошая мечта, но это не моя мечта. Я так долго была привязана к нему, а теперь не стало причины оставаться.

Это хороший мир, но не превосходный.

— Ты могла бы помочь сделать его прекрасным.

— Нет, я не могла бы. Еще нет. Я не готова. Я это знаю. Может быть, лет через десять. Когда я увижу больше, когда я узнаю больше про галактику и про людей. В этом я тебе завидую, всем тем вещам, которые ты видел…

— Я не увидел и половины из того, что стоит видеть.

Она улыбнулась ему и его сердце едва не остановилось, когда он понял, что знает, что же она готова сказать ему.

— Можно, я пойду с тобой?

Его камера была белой и ярко освещенной. В воздухе стоял густой аромат благовоний, и ясно слышалось эхо молитв и песнопений. Дералайн ненавидела их. Она не могла себе представить, что же об этом думал ее дед.

Он казался спокойным. Он сидел в углу камеры, молча медитируя. Она смотрела на него сквозь прозрачную стену камеры. Дверь открылась, она вошла, та закрылась за ней, и он все еще не шелохнулся.

Она смотрела на него, раздумывая что же сказать.

— Я знаю, что ты здесь. — сказал он. Он открыл глаза. — Они позволили тебе повидаться со мной. Я удивлен.

— Кое — кто приходил… посмотреть на меня. — прошептала она. — Его звали Немерант. Он сказал что может… — ее голос дрогнул и она запнулась. — Он сказал…

— Немерант? Честно говоря, я и не надеялся, что он все еще жив.

— Он сказал что он был последним… Ты и он…

— Это меня не удивляет. Что еще он сказал тебе?

— Что ты убийца.

— А.

Она помолчала, опустив глаза, не в состоянии посмотреть на него, в страхе от того, что она увидит в нем, и что он увидит в ней.

— Ты хочешь знать?

Она подняла взгляд.

— Ты расскажешь мне?

— Если ты пожелаешь, чтобы я рассказал.

— Нет. — ответила она. — Нет, я не хочу знать. Ничего. Я жива, и… и ты мой дед, и больше ничего не нужно… Что знает моя мать?

— Ничего, и быть может — достаточно. Я заключил сделку, давным давно. Я не был опозорен ей, и я заключил бы ее снова, но она коснется тебя, со временем. Я хотел, чтобы ты была готова, когда тебе явятся плоды моей сделки, но… Вновь увидеть Широхиду, увидеть мой дом, место что когда — то было моим настоящим домом… Я так много забыл.

Мой отец сделал много ошибок, и они поглотили его, они уничтожили его. Я поклялся себе, что буду чтить его наследие, но не пойду по его стопам. Он был последним истинным воином, а я всего лишь тень его тени.

Из всего, что я сделал за свою жизнь, дитя, ты — то, чем я более всего горжусь.

— Что с тобой будет?

— Меня будут держать здесь, пока я не умру.

— Нет…

— Да.

— Нет! Должен быть другой путь… хоть что — то.

— У меня нет здесь друзей, дитя. Немерант уже сделал все что мог, полагаю, просто добившись того, что ты оказалась здесь. Я благодарен за это. Я не сержусь, малышка. Я прожил долгую жизнь, и я счастлив. Я реликт забытой эпохи и должен, в свою очередь, быть забыт. Такие, как я, понадобятся снова, но нескоро, и я жалею о судьбах таких, как ты, когда эти времена придут. Война великая и страшная вещь, она порождает великие и страшные деяния, но только после этого… такие люди понимают, кто они есть.

— Должен быть иной путь.

— Его нет. — он поднялся и подошел к ней. Ее потрясло осознание того, что она почти так же высока, как и он. В Широхиде он выглядел почти что гигантом. Он нежно поцеловал ее в лоб.

— Иди, Дералайн. — сказал он. — Живи своей жизнью и ради себя. Помни обо мне, но не пытайся стать такой, как я.

Потом она ушла, со слезами на глазах, злость, горе и без счета прочих чувств раздирали ее сердце. Она не замечала Леннана, провожавшего ее к комнате, и слов утешения, которые он пытался сказать ей. Следующие несколько часов прошли в беспросветной печали — пока к ней не вернулся гость.

— Как он, Дералайн? — медленно спросил Немерант.

— Иди и спроси его сам. — с горечью отмахнулась она.

— Я мог бы, но я боюсь. Он всегда пугал меня, а сейчас… Я боюсь снова увидеть его.