Ложная девятка - Аристарх Риддер
— Хорошо, Лен. Договорились, — было видно, что Прокопенко обрадовался такому итогу этого непростого разговора. — Я тогда позвоню Бастиану.
— Да, Вань, позвони, позвони.
* * *
Звонок Прокопенко, который тот сделал в тот же вечер, застал Николая Августовича в дверях его квартиры.
Бастиан как раз хотел совершить свой вечерний моцион, с неизменным кормлением уток на стрелке Оки и Орлика.
Отчего-то в последний год этих водоплавающих очень много развелось в последние два года, и старому тренеру и арбитру было приятно каждый летний вечер кормить их хлебным мякишем.
Было в этом что-то успокаивающее. Да и думалось за этим занятием очень хорошо.
А сегодня Николай Августович особенно хотел подумать. После того как мценское «Торпедо» уехало к себе, у него состоялся разговор с Горбулиным. И Владимир Ильич предложил Бастиану подумать о возвращении в футбол.
«Не иначе оценил, что я его вызвал на „Динамо“ посмотреть на Сергеева, и теперь хочет отблагодарить», — вот что думал Бастиан, пока ехал в троллейбусе до своей остановки и вспоминал слова Горбулина, которые тот сказал, когда мценские любители уехали.
— Парень и правда талант. Вернее даже талантище, упустить такого будет самым настоящим преступлением. Правда, он у нас недолго задержится. Шило в мешке не утаишь, и если Сергеев будет также играть, как сегодня, то матч, два, много пять, и всё. В федерации увидят, какой талант прозябает в орловской глуши, и всё. Вызовут, потребуют, настоят. Наверняка еще и желающих заполучить к себе Сергеева будет вагон и маленькая тележка.
Верно, тот же Лобановский наверняка стойку сделает, чтобы перетащить пацана к себе в Киев. Хотя скорее всего Бесков провернет перевод парня из одной команды спортивного общества в другую. Ну а что? У нас «Спартак» и у них «Спартак». И плевать, что мы от москвичей помощи никогда не видели. Сколько этих «Спартаков» в стране?
— То-то же, Николай Августович, то-то же. Не задержится он у нас надолго. Но всё равно пользу нам этот пацан принесёт, ей-ей принесёт. А потом, когда он в сборной заиграет, у нас с тобой появится приятная строчка в биографиях: «Начинал играть под руководством тренеров Бастиана и Горбулина».
В общем, Николаю Августовичу нужно было привести мысли в порядок. А тут телефонный звонок:
— Николай Августович, еще раз добрый вечер. Это Прокопенко, из «Торпедо».
— Да-да, Иван Петрович, что-то случилось со Славой? — встревожился Бастиан. — С ногой что-то?
— Да нет, не переживайте. Со Славой всё хорошо. Только что говорил с его матерью. Она вас и Владимира Ильича завтра ждёт. Отца Славы, к сожалению, отправили в срочную командировку. Но мать вроде как настроена очень положительно.
— Вот как? Это хорошо. А кто она?
— Елена Тимофеевна, мама Славы, учительница, и очень уважаемая у нас в городе. Она преподаёт историю в четвертой школе, где учится Слава. Собственно, она нас завтра в школе и ждёт.
— В школе? А разве сейчас не каникулы?
— Каникулы — это не про неё, — в трубке было слышно, как усмехнулся Прокопенко. — Елена Тимофеевна у нас настоящий педагог, она всегда на посту.
— Что ж, понятно, спасибо, Иван Петрович. Буду иметь в виду, — сказал Бастиан. После они попрощались, и старый тренер повесил трубку.
* * *
После того как дверь за Прокопенко закрылась, мама позвонила на скорую помощь. Там у неё работало сразу несколько знакомых, так что она этим воспользовалась.
Машина приехала очень быстро, станция находится буквально в нескольких минутах ходьбы не очень быстрым шагом.
Вызвала она скорую не просто так, а для того, чтобы мне осмотрели ногу и в случае необходимости прямо сейчас, вечером, отвезли в больницу.
Именно так мама и сказала.
Мои слова о том, что ничего страшного не случилось и это просто ушиб, она пропустила мимо ушей. Что ж, упрямство всегда было её вторым именем.
В результате на вызов приехал не просто фельдшер или врач, а целый заведующий подстанцией, доктор Гусев, дочь которого училась в нашей школе, и мама была у неё классной руководительницей.
Гусев, помимо того что руководил городской скорой, был еще и ортопедом, так что моя ситуация как раз по его части.
Он меня осмотрел, заново перебинтовал, а потом обратился к матери:
— Елена Тимофеевна, можете не переживать. Здесь простой ушиб. Да, достаточно сильный, но ничего страшного я не вижу. Нет, если хотите, то я могу отвезти Славу в больницу на рентген, но я вас уверяю, что это лишнее. Скоро он снова заиграет за наше «Торпедо». Слав, как сыграли-то?
— 8:8, Владимир Сергеич, — вопрос доктора Гусева заставил меня улыбнуться.
— Ну молодцы! А ты что? Отметился в протоколе? Или так, проехался, чтобы тебе на ногу наступили?
— Обижаете, товарищ Гусев! 6 голов и две голевые передачи.
— Шесть плюс два⁈ — удивился доктор. — Это что, ты, считай, в одиночку ничью сделал?
— Ну, футбол игра командная, но факт есть факт: шесть плюс два. Всё верно.
— Нууу, — протянул он, — тогда понятно, почему тебе по ногам оттопались, я бы за такое издевательство еще и попрыгал бы на твоём копытце.
— Что вы такое говорите, доктор! — взвизгнула мама. — Разве так можно?
— Да что вы, Елена Тимофеевна, шучу я, шучу. А Славик молодец и большой талант. Ему бы в настоящей команде играть, а не у нас в «Торпедо». Ладно, мы закончили. Давай, бомбардир, поправляйся, — с этими словами доктор пожал мне руку и, попрощавшись с мамой, уехал.
Когда дверь за ним закрылась, я сказал матери:
— Мам, ты, пожалуйста, позвони домой сразу же, как только приедут тренеры «Спартака».
— Зачем это? — удивилась она.
— Как зачем? Вы же обо мне будете разговаривать. Логично, что я должен присутствовать при этом разговоре. Или нет?
— Логично, логично. Да, я сразу же позвоню, не переживай.
— Хорошо, и спасибо большое. Я очень хочу попробовать себя в футболе по-настоящему. А насчёт моего образования не переживай. Переведусь в Орёл, поживу там в интернате, в этом нет ничего такого. А после десятого класса сразу в институт пойду, твой родной, педагогический.
— Вот как? В педагогический? Тебе же никогда не нравилась эта идея?
— А это не
