Он почти изменил мiр (Acting president) - Владимир Викторович Бабкин
Да, в моей новой истории не случилось революций, не проиграли мы Великую войну, не вспыхнуло беспощадное и братоубийственное пламя Гражданской, не разрушена экономика, не уехали и не погибли миллионы, и даже пандемия не подкосила нас. Но засуху отменить было не в моих силах. А потому, мы готовились изо всех сил.
Я слушал премьер-министра России. Самарин излагал бодро и толково, вот только знаю я, как обычно бывает со всеми планами, рапортами и отчетами. Как там? Гладко было на бумаге, но забыли про овраги? Наверняка это и про нас сейчас тоже. На пресловутой бумаге у нас уже почти достаточно запасов, чтобы пережить следующий год. Очень скромно, но пережить. Без людоедства. Но дальше ведь, как всегда выяснится, что элеваторов мало, готовы не все, зерно попрело или его поели мыши. И хорошо, если действительно поели, а не ушло зерно на чёрный рынок. Дальше начнутся проблемы с железной дорогой и прочим транспортом, где-нибудь обязательно вспыхнет война (тут уж наши недруги постараются), какое-нибудь восстание или еще какая беда. Потребуются войска, в перевозках продовольствия наступит хаос. И прочее, прочее, прочее, что делает жизнь правителя столь увлекательной.
Балы, красавицы, лакеи…
И хруст собственных костей под колёсами Ее Величества Истории.
— Александр Дмитриевич, простите, что перебиваю…
Верноподданническое:
— Всегда готов служить, моя Государыня!
Императрица решила уточнить. Я всё так же не оборачиваюсь, иначе это нивелирует её вопрос.
— Александр Дмитриевич, у меня такой вопрос по вашему докладу — бросается в глаза вопиющее отставание от графика в части строительства новых элеваторов и зернохранилищ. Как вы это объясните?
Самарин с готовностью пустился в объяснения.
— Ваше Величество! Действительно, имеет место некоторое отставание. Однако, хочу напомнить, что до 1917 года в России было всего порядка сотни элеваторов, больше особо и не требовалось, ведь экспортируемое зерно, не слишком задерживаясь, уходило на экспорт буквально с колёс, а в условиях экспортных ограничений Великой войны, их вполне хватало для внутренних нужд…
Киваю, глядя в окно.
— Да, я помню голодные очереди в Санкт-Петербурге, Москве и прочих городах. Уж так хватало, что едва не случилась революция.
Самарин пытается аргументировать свою позицию:
— Это действительно так, Ваше Всевеличие, однако, смею напомнить, что проблема была не в отсутствии хлеба как такового, а в невозможности подвезти его в столицы из-за перегруженности железных дорог грузами войскового назначения, снежных заносов, и, в известной степени, саботажа со стороны заговорщиков. Смею выразить уверенность, что в нашем случае ничего этого не случится. Заговорщиков искоренили, на зиму запасов по губерниям достаточно, весенние и летние же потребности не могут быть поставлены под угрозу снежными заносами. Не говоря уж о том, что война окончена и воинские эшелоны будут не так уж сильно влиять на общую ситуацию с транспортными перевозками.
Хмыкаю про себя. Окончена война? Ой-ли. Мы почти беспрерывно с кем-то локально воюем или находимся под угрозой новой большой войны. И даже я, со своим послезнанием, уже не могу спрогнозировать случится ли она в ближайшие годы, а, уж, тем более, не могу четко указать даты её начала. Ведь это только в скверных романах про попаданцев главный герой точно предупреждал товарища Сталина за многие годы о том, что война начнется ровно в 4 часа утра 22 июня 1941 года. И что нужно принимать меры. А меры эти, между прочим, обрушивают всю историческую конструкцию и все «точные даты» отправляют в мусорную корзину истории. Вот так вот.
Вслух же уточняю:
— Так что там с элеваторами? Почему отставание? Вы хотите, чтобы с таким трудом собранное зерно и зерно, закупленное за золото, просто-напросто сгнило в необорудованных зернохранилищах? Или как вас понимать?
Премьер несколько растерялся.
— Ни в коем случае, Ваше Всевеличие. Мы делаем всё возможное. Но смею отметить, что в основном задержка происходит в части строительства и использования именно частных элеваторов, хотя их строительство было предусмотрено планом.
Понятно. Началось перекладывание ответственности. Значит дело действительно плохо. Что ж, пора выходить на сцену.
Усаживаюсь на свой стул во главе длинного стола. Изучающе смотрю на крупных агропромышленников.
— Что скажете, господа? Вам были выделены целевые субсидии и кредиты на строительство элеваторов. Где элеваторы?
Господа хмуро переглянулись между собой.
Разумеется, вопрос Маши не был экспромтом. Накануне мы довольно серьезно разбирали отчеты аналитиков и вполне понимали суть. Но задача не стояла просто надавать всем по шапке. Нет с крупным бизнесом так дела не делаются. Да, я — фактический Самодержец, но мудрый правитель тем и отличается от упоротого самодура, что ставит на службу себе и всей Империи самые различные интересы и самых различных людей. Та же, спасшая мою жизнь, профессор Гедройц является убежденной противницей монархии, ярой республиканкой, суфражисткой и представительницей сексуальных меньшинств, но она служит мне верой и правдой. И таких, весьма противоречивых людей, вокруг меня немало. Я могу как угодно относиться к их убеждениям, с какой угодно брезгливостью к их пристрастиям, но пока они служат благу Империи, я буду держать их в своей команде. Ну, или около неё.
Хотя я ещё тот тиран. И это не фигура речи. И не шутка.
— Ну, так что? Где элеваторы?
Наконец слово взял господин Диамантини из славного города Таганрога.
— Нижайше прошу простить, Ваше Императорское Всесвятейшество и Величие, но вопрос этот крайне непрост. Крайне. Да, мы получили из казны субсидии на строительство элеваторов при условии, что в ближайшие два года эти элеваторы будут использоваться для общественных интересов. Потом же эти элеваторы перейдут в нашу собственность, которой мы вольны будем распоряжаться по своему усмотрению. Всё это так, Государь. Но казенная субсидия покрывает только треть, а часто и лишь четверть расходов на строительство элеватора. Да, строительство сети элеваторов по всей России, а особенно в указанных Вашим Всевеличием губерниях, дело, безусловно, общественно благое, и такое строительство было одним из условий частно-государственного партнерства и нашего вхождения на рынок казенных агрозакупок, но позволю себе заметить, что при нормальном положении вещей такое количество элеваторов нам не нужно, это будет просто чистый убыток, нам придется их закрывать и сносить. А это убытки. Реальные и большие убытки. Мы и так несём огромный убыток из-за запрета на экспорт зерна из России, а планы закупки зерна в Америке вообще грозят обвалить цены на рынке ниже уровня расходов на его производство в России. Мы даже в Ромею не можем продавать зерно, и нас там уже заместили землевладельцы из Великодакии и Болгарии. Мы, внутри России, просто перенасыщены сейчас зерном и прочими продуктами,
