Студент 3 - Всеволод Советский
— Слушай, моя смуглая леди… — с расстановкой произнес я, оглядывая еще заметный черноморский загар — на роскошном цветущем теле он казался сплавом золота и шоколада, — я хотел с тобой поговорить…
— А мы не говорим?..
— Ценю юмор, — я почти невесомо поцеловал загорелую принцессу в переносицу. — Но я серьезно.
Я говорил это, с невыразимым удовольствием окидывая взором золотисто-шоколадную красу и чувствуя тончайший чудесный запах молодой здоровой женщины, пребывающей в ауре любви и неги. Мне, однако, надо было перенастроить изнеженную особу на деловое включение мозгов. Она вообще-то умная и очень хорошая девочка, только с женскими закидонами, но это естественно. Что за красивая нормальная женщина без вздорных выходок? Так не бывает.
— Разговор, наверное, не самый приятный, но необходимый… — зашел я с той стороны, что отключала негу и включала разум. Сработало. Лежавшая раскинувшись, обнаженная красотка подобралась, перелегла, опершись на локоть и даже накинула на себя простынку. Правда, задница при этом осталась голой. Передница, впрочем, тоже.
— Да? Слушаю.
— Понимаешь, в чем дело… Хм! А зачем сиськи спрятала?
— Васька! Обормот! — притворно рассердилась Лена, и даже как бы ножкой лягнула, то есть шутливо чиркнула пальчиками по моей коленке.
— Что такое? — прикинулся я шлангом.
— То!.. В словаре воспитанного человека такого слова нет! — с апломбом заявила она.
— Странно… — продолжал придуриваться я. — Сиськи есть, а слова нет?
— Я сказала — в словаре воспитанного человека, — язвительно подчеркнула Лена.
Так мы еще немного пошутили-поострили, и я решил, что пора переходить к сути.
— Ладно, мисс! Разговор, значит…
— Не самый приятный?..
— Вот именно. Слушай! Ты знаешь, мне смерть Ларисы покоя не дает.
Лицо Лены заметно изменилось.
— В каком смысле? — в голосе просквозила прохлада.
— В детективном, — сказал я. — Лен, давай раз и навсегда договоримся: ты у меня одна. Единственная. Ревность — не тот случай. Забудь. Забыла?
— Ну… более или менее.
— Спасибо и на том. Титьки можешь открыть.
— Балда!..
Ну, тут вновь пришла пора тисканий, жарких лобзаний, сладких стонов… что, естественно, переросло в соитие с сопутствующими писками, визгами, счастьем взаимного обладания и невыразимыми обоюдными нежностями после. Ласкались и нежились до звездно-лунных небес, после чего проголодались. Дружно решили поужинать.
Расположились на кухне. Лена замутила и зажарила вкуснейший омлет — реально, пальчики оближешь. Заварила прекрасный «индийский» чай. Муська приперлась, уселась в уголке, смотрела уже как-то чуть более приветливо. Видимо, начала привыкать ко мне.
Вернулись к разговору.
— Леночка, я убежден, что здесь что-то сильно нехорошо! Странно уже то, что молодая женщина внезапно скончалась, согласись…
— Странно. Соглашусь. Но ведь ничего невозможного тут нет, — рассудила Лена. — Как говорится, маловероятно, но не исключено.
— Тоже правда, — признал я. — Но! Есть тут одно «но»… А правду сказать, этих «но» набирается столько, что в случайную смерть мне очень плохо верится. То есть, никак не верится.
— Какие такие «но»? — Лена явно загорелась интересом.
Я сделал крайне замысловатое лицо.
Психологическая хитрость удалась. Всякая нормальная женщина помимо указанных качеств должна быть еще и любопытна. И обязательно сунуть нос в то, что ей покажется интересным. И бессмысленно вылупить глаза.
Лена примерно так и сделала. Воззрилась на меня, держа в руке вилку с ломтиком омлета.
— Пока не могу сказать, — ответствовал я многозначительно. — Нет, секретов никаких нет! Даже не думай. Просто еще мало знаю. А подозрений хоть отбавляй!
— Каких⁈ То есть, я хочу сказать, в чей адрес?
Тут я приобрел такой премудрый вид, что мудрее, наверное, не бывает.
— А ты попробуй догадаться с трех раз?
Лена смотрела на меня распахнутыми глазами… их взгляд менялся, становясь понимающим.
— Ты хочешь сказать, что это Беззубцев⁈
— Молодец, — солидно отметил я. — Соображаешь. Ты знаешь, я… уверен-не уверен, но есть много причин думать, что соседке ничего не почудилось. Скрип двери был. И муж был в целом прав. И если кто убежал в ночь из квартиры с мертвой любовницей, то это был Беззубцев. Говорю, конечно, в порядке гипотезы!
В лице Лены мелькнула растерянность:
— Погоди… Слушай, это как-то в голове не укладывается! Ну ладно, Беззубцев этот дрянь, карьерист… Но тут ведь выходит, что он убийца⁈ Так, что ли?
Я жестко усмехнулся:
— Не знаю. А вот подумай: почему его уже который день нет на работе? Заболел, лечится?.. А что нам мешает предположить, что он в состоянии нервного шока, пережидает эти дни дома, чтобы как-то восстановиться?.. А больничный ему оформить — пара пустяков! Похоже на правду?
— Ну… — неуверенно протянула она.
— Похоже, похоже, — ответил я сам. — Но вообще говоря, я склоняюсь к мысли, что вряд ли он убийца. Сознательный, по крайней мере. Скорее всего, смерть Ларисы — это неосторожность. Но он при этом присутствовал! И слинял по-быстрому.
Лена изумилась пуще прежнего:
— Откуда ты это знаешь⁈ И какая такая неосторожность могла привести к смерти?
— Пока не знаю, — сказал я тоном ученого-исследователя. Пока только догадки… И вот тут-то я пока промолчу, а спросить тебя хочу другое.
Я давно прикинул несложную тему: два дома, где жили Лена и Кайзер, зеркальными не то секторами, не то сегментами обнимали площадь, создавая архитектурный ансамбль. Следовательно, строили их одновременно. По моим прикидкам — перед самым началом массового Хрущевского строительства. Последние «Сталинки», годы так примерно 1955–1957… Это первый факт. А вот второй: стало быть, заселяли их тоже почти одновременно. И поскольку здания были не то, что статусные, а очень статусные по тем временам, стало быть в обоих домах селилась публика примерно одинакового социального ранга…
Но зашел я издалека:
