Боксер-4: назад в СССР - Валерий Александрович Гуров
— Гляди, сейчас все хорошие овощи себе выберут, а людЯм чего потом останется? — недовольно заворчала какая-то бабка в очереди.
— И то верно, — забеспокоилась другая бабка, — глянь, какие молодые, а сколько берут. Куда вам столько?
— Мать просила для засолки, — бросил я, расплатился и направился к выходу.
Ждать остальных гонцов пришлось недолго: уже спустя сорок минут все мы собрались прежней компанией. Теперь нужно было завезти все это богатство к Янке на дачу — она просила обеспечить ее продуктами заранее, чтобы она со своими подружками успела все приготовить и нарезать салатиков.
— Давай мы со Шпалой на великах все отвезем, — предложил Лева. — А вы тогда с Сеней и Коляном к вечеру на автобусе подтянетесь. Мы сейчас оставим пару сумок того, что нам сразу не пригодится, чтобы лишнего на великах не тащить. А когда вы приедете, то, получается, сразу к столу!
Идея мне понравилась. Честно говоря, заботиться об организации застолья мне сейчас хотелось меньше всего. Я испытал настолько сильное облегчение, когда Лева со Шпалой взяли это на себя, что даже не задумался о том, что же им такого сразу не пригодится, которое они оставят на нас. Ленка спутала мне все карты — мысли мои гуляли где-то очень далеко от предстоящего застолья. Я объяснил Леве, где находится дача и как туда доехать, и отправился в комнату, чтобы успеть немного передохнуть перед дорогой на дачу. Все-таки трястись в автобусе — то еще удовольствие: ведь еще не было ни кондиционеров, ни мягких удобных кресел, в которых можно развалиться.
В номере я застал Бабушкина, который, лежа в кровати делал медленные упражнения на растяжку конечностей. Как ни странно, от него не пахло перегаром, а на тумбочке рядом с кроватью вместо привычной чекушки стоял графин с водой.
— Занимаешься? — спросил я. Не обратить внимания на такие разительные перемены было невозможно, а расспрашивать в подробностях после нашего поединка на ринге было бы, пожалуй, странно. Не такие уж мы с ним друзья, мягко говоря.
— Да не то слово, — неожиданно откликнулся обычно неразговорчивый Бабушкин. Видимо, трезвый образ жизни повлиял в том числе и на его общительность. — Я на эти дни все тусовки отменил, восстанавливаться буду. Хотя меня в три места пацаны звали, девчонки, говорят, там будут… Но по девчонкам успею еще.
«Надо же, как тебя торкнуло, а», — с усмешкой подумал я. А вслух сказал:
— Так за два дня ты же не вернешься к тому уровню, который был раньше, — и тут же осекся. Бабушкин уже показал, что человек он неуравновешенный, сейчас как начнет выступать… Но он отнесся к моему замечанию на удивление спокойно:
— Ну, может, и не вернешься… Но мне Семеныч сказал, чтобы я за эти пару дней организм почистил. Вон, видишь, воду пью, — он кивнул головой в сторону графина с водой. — Вроде как токсины, говорит, из организма выведешь, излишек веса подсбросишь — и все может получиться, ты, дескать, уже человек опытный. Вот и проверим, насколько это поможет.
Час, который я отвел себе на подремать, пролетел незаметно. Где-то в полусне передо мной мелькала Ленка со своим фирменным заигрывающим выражением лица, за ней стояла Янка, держа в руках тарелки с салатами. Сзади возвышалась фигура пьяного дембеля Димы, ухмылявшегося с сигаретой в зубах. А довершало всю эту бредовую картину то, что все мы находились дома у Аллы, которая в этот момент находилась в душе. Я же стоял в растерянности и не понимал, чего от меня хочет каждый из этих людей и что мне в связи со всем этим теперь делать. Такое нагромождение героев и ситуаций было настолько «грузящим», что даже омерзительный звонок будильника я воспринял как избавление.
«Мда… все смешалось в доме этих… как его… короче, смешалось», — подумал я, понемногу выходя из сна и нащупывая кнопку будильника. Вспоминать фамилию литературных героев было лень. Тем более, что пора было собираться и ехать на дачу.
В автобусе мы с пацанами заняли весь задний ряд. Наверное, каждый пацан любит ездить или впереди, рядом с водителем, где можно одновременно обозревать дорогу и наблюдать за шоферской работой, или на самых задних местах, где при желании можно заниматься чем угодно без особого риска спалиться перед другими пассажирами.
— Ффух, кажется, успели, — с облегчением выдал Колян, плюхнувшись на сиденье и крепко сжимая в руках две сумки. — Я что-то забылся, поздно вышел — думал, мне придется следующего автобуса ждать.
— А что там, кстати, тебе Лева-то оставил? — наконец решил спросить я. Уж слишком загадочными были эти сумки — в том смысле, что из них ничего не выглядывало, а об их содержимом никто не упоминал. Прямо как контрабанда какая-то, честное слово. — Он сказал, что там что-то, что нам сразу не понадобится?
— Ну да, — довольно осклабился Колян. Затем он осторожно огляделся по сторонам и, нагнувшись над сумками, отвернул край одной из них. Оттуда показались горлышки бутылок.
Да твою же налево, а! Вот именно этого я и опасался больше всего. Нет, сам-то я напиваться не собираюсь, даже если передо мной целый вагон бутылок поставить. Да не то что напиваться — дегустировать даже не буду. Соревнования для меня важнее любого самоутверждения в пацанской компании. Но вот остальные участники нашей компании, судя по всему, имели другие намерения. Что там у них будет по части спорта и их физической формы — насчет этого пусть они сами с тренерами разбираются, это их личное дело. Но вот как они себя будут вести, пригубив «пенного напитка» или «огненной воды»… А то и того и другого вместе. Я знал, что у некоторых наших ребят уже был некоторый опыт по этой части — не одним Бабушкиным, как говорится. Но, учитывая совсем еще ранний возраст, о полном контроле над собой, скорее всего, еще не могло идти и речи. Проще говоря, по мозгам им даст гораздо раньше, чем они сообразят, что последний глоток был лишним.
Этого мне только еще не хватало. В свой праздник следить за несколькими юными выпивохами. Хотя там
