Сделай и живи спокойно 4 - Вадим Николаевич Демидов
Открываю калитку и вижу… Тёща встречает меня возле двери, на ступеньках и со слезами на глазах. Вот сейчас совсем не понял, что происходит? Кто-то умер? Не дай бог Сталин! Это же конец всем моим планам! Быстро подбегаю и пытаюсь хоть что-то узнать. Но Конкордия Прохоровна только льёт слёзы и молча икает. Я всё понимаю. У женщин такое бывает когда начинается истерика. Бросаю свёрток с бутерами и влетаю в дом. В сенях у нас вёдра с водой. Набираю в ладошки воды и с размаха выливаю воду на тёщу. А что? Мне только истерики в такой день не хватает. Можно, конечно, по лицу ударить — это тоже, говорят, помогает. Но — я женщин не бью. А вода высохнет и обида, если она и будет, уйдёт.
— Там… — Конкордия Прохоровна прекратив икать, пытается показать куда-то рукой, — тебе.
— Так! — применяю единственный способ, чтобы хоть что-то понять, — мама! Очень прошу успокойтесь и скажите что случилось?
Глаза тёщи принимают осмысленное выражение. Видно, как она пытается собраться. Но всё это происходит очень медленно. Решаю подстегнуть мыслительный процесс. Возвращаюсь в сени и хватаю полотенце. Какими-то невообразимыми прыжками выскакиваю на крыльцо. Начинаю полотенцем промакивать голову тёщи. Тут же слышен возмущённый вопль и я отпрыгиваю в сторону. Во! Процесс пошёл!
Уже вместе заходим домой. Тут, прямо на кухне, Конкордия Прохоровна берёт со стола и вручает мне телеграмму. Срочную. Такую специальную, с красной полоской в верхней части бланка и изображением молнии в уголке (смотреть в приложении). Читаю короткий текст «Вилор воскл Срочно прибыть в Московский горком Комсомола воскл Крапивин тчк». Это как понимать? Он же мне два дня дал, чтобы праздник отгулять. Чего там такого случилось, что надо прям всё бросить и ехать сломя голову в Москву?
— Что случилось Вилор? — тёща, как всегда знает, что спросить, — ты поедешь? Что мне Риточке сказать?
— Спокойствие! — сам ничего не понимаю, но отвечаю нейтральным тоном, — я пока не решил. Поеду или нет.
— Что ты?! — зачастила тёща, схватив мою руку, — , что ты?! Надо ехать обязательно!
— Да, не хочу я ехать в эту Москву, — голосом полным возмущения отвечаю тёще, — у меня тут дел столько, что не знаю, как всё успеть. А Москва может подождать. Не сахарная не растает, дай бог, без меня. Вот что, Конкордия Прохоровна, давайте-ка чайку сообразим. А пока он будет готовиться я всё обдумаю и решу.
— Конечно, сынок! — тёща всё схватывает на лету и тут же принимается хлопотать у печки.
Вот и правильно, пусть займётся делом. А у меня другая задача. Мне нужно понять, что двигало Крапивиным, раз он решился вызвать меня срочной телеграммой? Единственное, что приходит в голову — это вызов в комитет по изобретениям. Но — почему так срочно? Неужели, какой-то один день так сильно повлияет на правильное решение? Или с Ерасылом что-то случилось? Может он ногу сломал и мне нужно вместо него по стройкам ездить? А вдруг…
На дворе залаял Витас. Да, что ж такое-то? Выглядываю в окно. Плохо видно. Мой пёс, какими-то дикими зигзагами, мечется перед воротами. Успевает при этом гавкать, прыгать и утробно подвывать. Сразу понятно, что за воротами кто-то незнакомый и не один. Знакомых Витас встречает по другому.
Жестом успокаиваю тёщу, а сам иду встречать гостей. Сидя на кухне, я не слышал стук в ворота. Стоило только выйти из дома, целая какофония различных звуков обрушилась на меня: лай пса, крики людей, стук в калитку и звук работающего мотора. Давно у нас не было так шумно. Пойду посмотрю — кто это такой настырный?
Открываю и первое что вижу — это машину с надписью «Милиция». Потом в поле зрения попадают три милиционера. Один продолжает стучать кулаком в ворота, а двое стоят рядом с автомобилем. Ни одного знакомого, среди них нету, кстати. И вообще это, по моему, ребята из патрульно постовой службы. Но то, что не из линейного отдела — это точно. Там я почти всех знаю. Интересно девки пляшут. На фига я им понадобился? Вроде никаких безобразий не нарушал и водку не пьянствовал. Чего им нужно?
Наконец-то меня заметили. Тот самый милиционер, что колотил в ворота, подошёл ко мне и строгим голосом спросил:
— Вилор Тихий — это вы?
Не разбираюсь я в местных реалиях. Но, по моему, милиционер должен первым представиться. Конечно же могу ошибаться или чего-то путать. А и фиг с ним! Хуже не будет.
— А ваши документы можно посмотреть?
— Можно, — лейтенант показал раскрытое удостоверение.
Вчитываться долго мне не дали. Секунды три и красная книжечка переместилась во внутренний карман шинели.
— Теперь, я попрошу предъявить ваши документы, — милиционер выжидающе посмотрел на меня.
Пришлось идти вместе с лейтенантом домой. Пока шли я думал. И мысли были тревожные. На арест это не похоже, там действуют по другому. Обыск — тоже не то. Вообще ничего достойного в голову не приходит. Какая-то непонятная ситуация. Ладно, сейчас я сделаю одну хитрость. У меня есть самый главный и самый козырный козырь во всех жизненных хитросплетениях. Конечно же это Конкордия Прохоровна. Уж она точно не даст меня в обиду. Зря вы товарищи милиционеры это затеяли. Посмотрим, что вы сможете сделать в присутствии такой женщины.
Глава 6
Поезд «Кишенёв — Москва», вагон N3 и самое первое место моё. Сижу, смотрю в окно и пью Боржоми. Больше тут делать нечего. Все принципиально со мной не разговаривают. В какой-то степени, я их понимаю, но — не одобряю. Всяко бывает, время сейчас такое, что арест — дело житейское. Кто я такой — они не знают, а вот то, что меня привела милиция — это они видели. Но — есть одна неувязочка: после того как поезд тронулся, милиция покинула вагон. Неужели никто этого не заметил? Хотя мне, если честно, на их умозаключения — совершеннейшим образом пофиг. Меня сейчас занимает другое — какого хряма творится кругом и кто мне может хоть что-нибудь объяснить? Прямо всё по классике: «Кто виноват?»
