Сайберия - Владимир Сергеевич Василенко
Почему решила всё же перебраться по другую сторону Урала, она не распространялась. Подозреваю, что в столице конкуренция между подобными светскими львицам куда острее, и с возрастом Оленьке пришлось признать, что её поезд ушёл. Нужно было успеть запрыгнуть в последний вагон, и она это успешно сделала. В Томске её ждал жених — по её словам, «мужчина хоть и в летах, но весьма достойный».
Под достоинством она явно подразумевала финансовую состоятельность. Новый суженый её баловал — это было видно по дорогим украшениям.
— Мы должны были ехать вместе из Демидова, но в последний момент его задержали срочные дела, — пожаловалась она. — Пришлось отправляться в путь одной. Мне задерживаться не с руки — в Томске уже вовсю идут приготовления к свадьбе, нужно всё проконтролировать.
Хм. Отлично. Значит, поезд идёт до самого Томска. Это я удачно попал.
— И не боязно ехать одной по суровым сибирским просторам? — улыбнулся я. — Впрочем, это можно рассматривать и как занятное приключение…
— Ах, оставьте, князь, — театрально вздохнула она и со скучающим взором надула губки. — Какое уж тут приключение. Трое суток трястись в вагоне, запертой, как птица в клетке. За безопасность-то можно не беспокоиться. Мой котик полностью выкупил для меня купе-люкс. Туда мышь не проскочит, не то, что посторонние.
— Хм. Интересно. Не доводилось в таких путешествовать.
— Неужели? — с кокетливой улыбкой спросила собеседница,
Эта улыбка почти не сходила с её лица. И, надо сказать, очень ей шла. Как и лёгкий румянец, разлившийся по щекам после пары бокалов вина.
— Мне вообще мало доводилось путешествовать, — принялся заливать я. — По железной дороге, я имею в виду. Всю юность я прожил у моря, у нас большое имение под Одессой. Моя стихия — корабли.
— Ах, как интересно! — с придыханием отозвалась Ольга, стреляя в меня глазками. Стрельба эта у неё отработана до совершенства. Взгляд вниз, взмах ресницами, легкий наклон головы… Ба-бах дуплетом!
Чуть помедлив, выжидая, пока мимо пройдет официант, она наклонилась вперёд и проговорила тише, так, чтобы слышал только я.
— Коль уж вам правда интересно, как я устроилась, вы сможете взглянуть. Если, конечно, окажете мне любезность и вызоветесь проводить меня до купе. Я, конечно, уповаю на безопасность наших дорог. Но время позднее, а идти придётся через три вагона…
— Конечно, я вас провожу, — негромко ответил я, чуть усилия действие Дара. — И с удовольствием составлю компанию. Если это будет уместно.
— Ох, я сама и не решилась бы предложить. Это несколько… неудобно, особенно в моём положении. Но, впрочем, купе рассчитано на четверых, места в нём предостаточно. Думаю, нет ничего плохого в том, чтобы проявить гостеприимство в отношении такого достойного юноши.
— Тоже не вижу в этом совершенно ничего плохого, — поддержал её я, ещё немного усиливая нажим.
Истомина порывисто вздохнула, украдкой облизывая губы. И, снова стрельнув в меня глазками, шутливо спросила:
— Ну, и конечно, путешествуя с дворянином, я могу быть уверенной, что… он будет вести себя, как джентльмен?
— Я постараюсь оправдать все ваши ожидания, сударыня, — ответил я с учтивой улыбкой.
Глава 6
— Да! Да! Да!! Ещё, ещё! — сладко задыхаясь, стонала Истомина в такт моим ритмичным движениям.
Поезд снижал скорость, подъезжая к очередной станции, а форточка на одном из окон была открыта для проветривания. Памятуя о том, что гусар не должен компрометировать даму, я наклонился, крепко взял попутчицу сзади за шею и опустил её голову ниже, зарывая лицом в подушки, чтобы приглушить звуки. Она прогнулась в пояснице ещё сильнее, до побелевших костяшек стискивая простынь и полностью отдаваясь процессу.
Стоны её становились всё чаще и громче, под конец переходя в рычание и бессвязные приглушённые выкрики, приправленные пикантными ругательствами. Я лишь усмехнулся — дело уже привычное. Приближаясь к пику, Ольга совсем теряла голову, и порой сама потом не могла ответить, что же она там лепетала.
Ещё с полминуты — и внутри неё будто что-то взорвалось, прокатившись по всему телу волнами сладкой дрожи. Я остановился ненадолго, поглаживая попутчицу по спине. Наконец отстранился и напоследок, уже зная о некоторых её маленьких слабостях, несколько раз шлёпнул — от души, как она любит. На сочных белоснежных полушариях зарозовели отпечатки ладони.
Каждый удар Истомина встречала восторженным взвизгом, пока, окончательно обессиленная, не завалилась набок, с головой зарываясь в подушки.
Утирая пот со лба, я поднялся с постели и подошёл к окну. Закрыл форточку и даже, кажется, успел задёрнуть шторку до того, как публика на приближающемся перроне успела разглядеть мои причиндалы.
Ольга, протяжно простонав, села на кровати, поправляя растрёпанные волосы. Подхватив одну из маленьких расшитых подушек, запустила в меня.
— Василевский, ты — негодяй! — чуть заплетающимся, будто спросонья, голосом, заявила она.
— Ещё какой! — не стал я спорить.
Как был, голышом, уселся в глубокое бархатное кресло и взял с журнального столика свежий номер «Уральских ведомостей». Отхлебнул недопитый кофий, поморщился и с сожалением отставил его — уже успел остыть. Впрочем, чего удивляться. Хорошенько… так сказать, уделить внимание сударыне Ольге Николаевне — дело хлопотное и весьма небыстрое. Да и здоровья требует богатырского — вон, сердечко-то как стучит.
Остаётся лишь в очередной раз порадоваться, что тело мне в новой жизни досталось столь молодое и крепкое. Да и в целом, грех жаловаться. Поездка проходила с таким комфортом, о котором я не мог и мечтать.
Купе-люкс, по сути, было целым гостиничным номером, занимающим добрую половину последнего вагона поезда. Обустроено здесь все было и правда шикарно. Полноценный санузел с унитазом и ванной. Две отдельных спальни с четырьмя мягкими широкими полками, не идущими ни в какое сравнение со стандартными лежанками в эконом-классе. Наконец, гостиная с огромным подковообразным диваном, на котором мы, собственно, и проводили большую часть времени, перетащив на него спальные принадлежности.
Вся эта роскошь меня изрядно удивила. Даже, пожалуй, не сама по себе, а тем, что подобные вагоны курсировали здесь, в Сибири. Какие же тогда между столицами разъезжают?
Истомина, поднявшись с кровати, прошлась по купе, сладко потягиваясь и бесстыдно покачивая внушительными округлостями. Они были у неё ещё очень даже ничего, хоть и начали понемногу сдавать в неравной борьбе с бессердечной гравитацией.
— Негодяй, негодяй! — повторила она страдальческим тоном. — У меня ведь
