До основанья, а затем - Роман Феликсович Путилов
— Граната! — тушка гранаты, дымя запалом, по параболе кувыркнулась за стойку, откуда с криком полезли бандиты, прямо под очередь моего пулемета.
— Махни коробке, чтобы огонь прекратили.
Я вставил в пулемет новый «рог», дождался, когда на улице прекратится стрельба «максима», после чего дал команду «Вперед. Вправо влево, подранков смотрим.»
Гусеница вновь пошла вперед. Идущие за мной сотрудники делали контрольные выстрелы в распростертые на полу тела — пленные бандиты не были нужны никому.
В конце зала располагалась лестница, ведущая на второй этаж и справа был широкий проход, ведущий в кухню, на которой располагались две большие печи и стеллажи с посудой.
— Есть кто живой? Поднимайся, не то бросаем гранату.
— Не стреляйте! — над стоящими на плитах кастрюлями и сковородами появились задранные вверх руки и бледные лица. Двух обнаруженных на кухне поварят заперли в тесной кладовке, дверь которой виднелась в углу кухонного помещения, а сами, двинулись дальше, на второй этаж.
Верхнюю площадку лестницы никто из бандитов не удерживал и это была их ошибка, так как ступенях Шкалкин не мог прикрывать нас щитом. Зато потом, поднявшись на второй этаж, «мадсен», как огненной метлой вымел стрелков, пытавшихся отстреливаться их дверей номеров, расположенных справа и слева от длинного коридора. Дальше шла зачистка номеров, одного за другим. Выбивалась дверь, дверной проем заслонялся щитом, из номера раздавалось несколько пистолетных выстрелов, после чего короткая очередь из пулемета ломала всякое сопротивление.
Попыток организованно контратаковать нас не было. Остатки банды сидели по номерам, кто куда успели заскочить, и сжимая в руках свое оружие, терпеливо ждали, когда в дверях его комнаты появиться ободранный многочисленными попаданиями щит группы захвата.
Через час тела членов банды были выложены в ряд у стены трактира. Счастливый фотограф из газеты «Петроградской газеты» двигал свою камеру, чтобы на запечатлеть на снимке все три десятка бандитов и лежащие рядом с ними оружие. По двору и зданию трактира ходили мои сотрудники, в поисках тайников и схронов, а из кладовой и погреба на две подводы грузили мешки и кули с продуктами. Из конюшни вывели лошадей, которых запрягли в две, стоящие во дворе трактира, подводы, на которые тоже стали грузить обнаруженные ценности.
Раненые и врачи уже убыли в лечебницу, трупы убитых милиционеров лежат отдельно, с накрытыми лицами, возле них растерянно топчутся их товарищи, по недоразумению, оставшиеся живыми.
Наконец из сейфа, обнаруженного в номере, очевидно принадлежащем хозяину трактира, мои люди принесли вещевой мешок, наполненный деньгами и золотыми изделиями, после чего я дал команду грузить на подводы оружие, обнаруженное на и при телах бандитов и двигаться в сторону нашего дворца. Заботу о покойниках, как плохих, так и хороших, я оставил заботам господина Прежбымовского Модеста Сигизмундовича, как хозяина местной территории.
Отправив наш обоз с трофейным оружием и продуктами на базу, я, прихватив вещевой мешок, изъятый в кабинете хозяина трактира и Сухова-Старовойтова, комиссара моего отдела, приставленного ко мне решением высокой комиссии, уселся в свою пролетку, дав команду сидящему на козлах Тимофею править в Таврический дворец. Четвертым в пролетку уселся Воробьев, прижимая к себе еще теплый от стрельбы ручной пулемет.
Во дворец мы прошли беспрепятственно, с мешком и пулеметом, ведомые местным обитателем Суховым-Старовойтовым. В чиновничьей шинели цвета маренго, знаками Министерства финансов и огромным пистолетом Борхардта К 93, с пристегнутым прикладом, что грозно висел на груди чиновника, Сухов-Старовойтов выглядел очень опасным, настолько, что ленивые солдаты запасных полков, толпившиеся на подходах в дворцу, почтительно расступались перед его целеустремленной фигурой.
К сожалению, триумфальное пришествие в кабинет комиссара Временного правительства по Петрограду, не получилось, у господина Пущина шло совещание и нам предложили подождать.
— Аркадий Федорович! — толкнул я в бок оплывшего на соведнем стуле чиновника: — Вы бы здесь не сидели, а метнулись бы по дворцу, и нашли бы репортеров и фотографа.
— Вы полагаете? У нас же были и журналисты, и фотограф. — скосил на меня светлыми глазами уставший от волнений чиновник.
— Поверьте, Аркадий Федорович, пиара много не бывает. Бандиты и оружие это одно, а вот возвращенные народу ценности…- я встряхнул мешок: — Это другое. Только не говорите им, что мы принесли, но пообещайте, что будет сенсация.
Специалист по министерским интригам и играм по подсиживанию ближнего своего мгновенно проснулся, поправил на груди свой гигантский пистолет и исчез в коридорах правительственного дворца.
Через сорок минут двери кабинета градоначальника распахнулись, оттуда повалил чиновный и иной люд, а навстречу им в кабинет проникли я со своими коллегами, три репортера с неизменной фотокамерой на треноге и парочка чиновников — знакомых моего комиссара. Увидев эту суету, часть лиц, вышедших с совещания, из любопытства вернулись обратно, в кабинет Пущина.
— Это что такое? Что вы хотели? — увидев странную толпу, целеустремленно входящего в начальственный кабинет, Лаврентий Иванович Пущен не на шутку испугался.
Я, дождавшись, когда все любопытствующие сгрудятся у стен, сделал два шага, отдаленно напоминающих строевые, в сторону замершего за своим столом градоначальника, положил перед ним вещевой мешок и, отступив на шаг, вскинул ладонь к козырьку папахи.
— Господин комиссар по городу Санкт- Петербургу. Докладываю, что сегодня, около десяти часов утра, получив сообщение, что отряд милиции Центральной части, под командованием господина Прежбымовского попали в засаду у трактира Брюханова в районе Лавры и несут потери. Совместно с назначенным вами в наш отдел народной милиции Адмиралтейской части комиссаром господином Суховым-Старовойтовым, мы выдвинулись всеми нашими силами в указанный район, где в ходе часового боя полностью уничтожили банду численностью в тридцать два человека, захватив большое количество оружия, боеприпасов и доказательств преступной деятельности бандитов. Наши потери — один раненный от взрыва гранаты, потери милиции Центральной части в настоящий момент устанавливаются. Доклад закончен. Докладывал начальник Адмиралтейской части народной милиции Котов.
О время мое речи хозяин кабинета успокоился, встал и по окончанию доклада пожал мне руку.
— А это что вы мне принесли… Петр Степанович? — Пущин ткнул пальцем в пузатенький вещевой мешок.
— Не могу знать. Мешок обнаружен в сейфе, в комнате главаря банды. Очевидно материальные ценности.
В это время население не имело понятие о значении слов сэлфи, блогер и инстасамка, но фотографироваться народ любил. Несколько газет Петрограда на следующий день разместила на первых страницах большие фотографии из кабинета комиссара Пущина, где он был запечатлен в окружении набежавшего в кабинет народа, над красиво разложенными на столе пачками
