Чужеземец - Владимир Георгиевич Босин
— Ну, друже, за удачу и совместную работу, — это я решил не пить без тоста. А то местные всё больше заздравицы лепят, а я решил и за удачу в делах выпить.
Спать шёл с помощью Пахомки и Шуды, покачиваясь завалился на сеновал, в душистое сено, на которое была наброшена шкура.
Встал поздновато, Семён с сыновьями уже работает, из избы слышу перезвон молотков. Пахомка усвистал на рыбалку, а Шуда возится во дворе, пытаясь починить лук, который отдал ему хозяин. Но там деревяшка перерублена мечом, вряд ли получиться отремонтировать.
Хозяюшка Дорофея, супружница Семёна дородна телом, рядом с поджарым и высоким мужем смотрится колобком. Она постоянно занята по дому, у неё в юбках путается трёхлетний мальчуган. Взрослая дочка отзывается на имя Капа, видимо сокращённо от Капитолины. Эта уже на выдании, её лет тринадцать — четырнадцать. Он сухая и рослая в отца и даже такой же орлиный носяра украшает её лицо. Но Капа чаще на огороде или в курятнике. На ней уход за животными и огород.
Семёна пацаны уже давненько помогают отцу в кузне, пойдут по его стопам. Старший Прохор, крепкий парень шестнадцати лет, а средний Василько ещё мал молотом махать, ему лет двенадцать. Он на подхвате, ну и меха за ним.
Вот эта троица уже спозаранку в кузне. Я заглянул, тянут наконечник копья, в отличии от моего он узкий с хищным остроконечным профилем. Рассчитан на пробивание брони сильным ударом.
Я не стал им мешать, пошёл прошвырнуться по селу.
Летняя пора и народ в поле, редкие пацаны пробегут по улице. Здесь имеется главная улица, в середине которой красуется одноглавая церквушка и еще несколько второстепенных улочек отходящие от основной в сторону реки и леса. Участки большие, нарезаны с запасом. Семён говорил, что сыновья отпочковываются от отцовского дома, ставя рядом свою избу. В результате получается целый комплекс, состоящий из нескольких жилых изб и массы хозяйственных пристроек и обязательным огородом.
Село окружено земляным валом, но заметно, что он обвалился и нуждается в ремонте. Отсюда вывод, что здесь живут разгильдяи.
Но эту версию разрушил батюшка Ферапонт.
Мне стало интересно посмотреть изнутри на первую церковь, в которую я смог попасть.
Небольшое помещение, несколько тёмных икон, стойкий и сладковатый запах ладана. В общем похоже на микроскопические храмы в Болгарии — небольшой алтарь, молельный зал на пару десятков человек и предбанник.
Здесь есть ощущение спокойствия и умиротворения. Я подошёл к главной иконе по центру алтаря и перекрестившись в полголоса прочитал «Отче наш», других молитв я пока не знаю.
— Сын мой, рад видеть тебя в божьем храме.
Тьфу-ты, напугал. Невысокий человек в чёрном подряснике, скрывающем всё тело до пят и серой рясе не может быть никем, кроме местного батюшки. Правда выглядит он скорее как араб. Черная шевелюра, густая смоляного цвета борода и влажные маслины глаз говорили о присутствии восточной или средиземноморской крови. Да и речь его отличалась от того, как говорили местные.
То, тем не менее мы познакомились. Отец Ферапонт здесь не так давно, четыре года. За это время община подняла церковь и взамен получила своего попа.
Я увлёкся и мы проговорили с батюшкой часа два. Он пригласил меня в жилую пристройку к храму, где и проживал в одиночестве. Жены у него нет, может он из «чёрных» монахов, которые дают обет безбрачия?
Невзрачная бабуля накрыла на стол и меня угостили чаем с плюшками. В местном варианте это был сбор душистых трав и твёрдые сероватые пряники.
Больше пришлось говорить поначалу мне. Пришлось опять повторить свою легенду про иноземное с уклоном на север Европы прошлое и батюшку — тирана. Так же поведал, что причиной стало принятие православия.
— Можно посмотреть твой крестильный крест?
Я выпростал свой крестик и в очередной раз дал слово заменить его на простенький медный.
Батюшка острожное рассмотрел искусно вырезанную фигурку Христа и оценил золотую цепь. А потом стал меня терзать вопросами по богослужению.
Сразу скажу, я слился тут же. Поведал, что поскольку крещение принял недавно, то много не знаю.
— Сын мой, тебе нужен наставник, который научит правильно молиться. Ты умом и сердцем принял что бог есть. Но тебе не помогли пройти воцерковление. То есть ты заходя в храм не знаешь с чего начать.
— Истинно, батюшка. Всем сердцем готов научиться, если найдётся человек, который покажет путь к свету.
Невысокий и сухощавый священник лет сорока, в глазах его сразу вспыхнул фанатичный огонь. Как же, нарисовался барашек, которого надо быстренько определить в стойло. А я не против, это сейчас в глуши на меня особо внимания не обращают. Хотя Семёна семейство с недоумением смотрит, как я забываю сначала прочитать молитву и тянусь ложкой к еде.
А в приличном месте меня быстренько остригут. Поэтому с одной стороны я не против. А с другой не хочется как болван бить по полдня поклоны.
— Так что сын мой, кому Церковь не Мать — тому Бог не Отец. В Храм надо ходить каждый день, утром помолиться и идти по своим делам. Ну и обязательно посещение по воскресеньям и причащаться, соединяясь с Христом.
Это я пропустил изрядный кусок торжественной речи новоявленного проповедника.
— Батюшка, у меня одна беда. Я не местный и тут проездом. Но всегда буду заходить в Храм и учиться прозревать истину.
Тьфу, сам заговорил как попик.
А в конце отец Ферапонт и пояснил мне, — а земляной вал осыпался, потому что давно ворог не приходил с той стороны. Татарва до нас не доходит, а разбойники скорее с реки пожалуют. Вот и не подновляют тын.
На третий день Семён позвал меня в кузню. Он уже изготовил три наконечника к копьям и пару длинных кинжалов. Но это для моих спутников. А вот для меня выбор особый, уж больно трудно мне угодить.
Я не знал, что Семён такой искусник по оружию. Он показал мне образцы длинного режущего и рубящего оружия. Мечи и сабли нескольких видов. Я брал их в руки, делал махи и понимал, что не чувствую оружие.
Кузнец быстро просёк, что я не великий воин, несмотря на мою внушительную внешность. Он задумчиво посмотрел на ломик, который я продолжал носить в петле и вышел.
Хм, прикольная вещица. Семён вынес нечто на длинной рукояти. Оно имело форму бабочки,
