Экспансия - Алексей Леонидович Янов
– Будет исполнено!
Этот недоумок прошляпил такой заговор, имея в своём Управлении профильный отдел, специально под такие дела заточенный. Оставлять без последствий этот их провал я не собирался.
У находящегося при Брониславе «адъютанта» Вторижа тут же реквизировал его коня и вихрем помчался в свой терем. Встречающиеся на пути пехотинцы сначала удивлённо пялились на меня, потом, следуя вбитым в подкорку рефлексам, замирали по стойке смирно и отдавали честь.
Подъезжая к терему, я услышал тревожный перезвон колокольного набата, исходящий из башен. Таким сигналом в крепости войска поднимали по боевой тревоге.
Теремные ворота были распахнуты, на улицу стала торопливо высыпать сонная челядь, испуганно вопрошая друг друга, что случилось. Опознав в запыленном и грязном всаднике князя, они воззрились на меня, словно на привидение. Приметив среди слуг своего гнёздовского тиуна Петра, тут же подозвал его к себе.
– Княже? – узнав меня, он низко поклонился. – Что здесь творится, никак пожар?
– Нет! Войска собираю для дела! В бане вода наношена?
– Поди, малость водицы осталось, чичас прикажу ещё наносить. Быстро стопим баньку… – завёлся с полуоборота Пётр.
– Не надо ничего топить, – поумерил я его трудовую активность. – Я лишь обмоюсь и переоденусь в чистое. Не забудь доспехи мне подготовить! – напоследок крикнул я в быстро удаляющуюся спину.
Понимаю, что сейчас не самое подходящее время чистить пёрышки, но очень уж хотелось смыть с себя грязь и переодеться. Помыл испачканное лицо, натянул на себя новый поддоспешник. В дверях бани появился челядинник.
– Княже, там дружинники во дворе тебя ждут!
По-быстрому, при помощи слуг напялив на себя доспех, я вышел из бани.
Командиры стояли нестройной гурьбой, активно и громко при этом галдя, как на торге, обсуждая последние известия. Но в то же время все они были в доспехах и при оружии. При моём появлении гвалт голосов стих, все подтянулись, а их взоры скрестились на моей персоне.
Из передних рядов вперёд вырвался мой пестун Перемога и громко прокричал, размахивая при этом саблей:
– Веди нас в бой, князь! Мы все присягали на верность твоему отцу, теперь настал черёд служить тебе! – И, поднабрав в лёгкие побольше воздуха, что есть силы он прокричал: – Слава нашему князю Владимиру Изяславичу!!
И воины дружно, хором грянули:
– Слава!!
Дождавшись, когда стихнут раскаты их луженых глоток, я взволнованно произнёс:
– Спасибо вам, други мои, за верную службу! Сейчас не время говорить, но время действовать! Поэтому собирайте и готовьте к бою вверенные вам подразделения, утром мы должны выступить на Смоленск!
Если раньше лишь крепость и княжеский терем напоминали разворошённый муравейник, то сейчас проснулось и засуетилось всё Гнёздово. Его жители, во главе со своим посадником Гаврилом Хотеславичем, самостоятельно, без моего ведома, сформировали сотни и изъявили желание отправиться в поход вместе с моими полками. Обижать отказом я их не стал, хотя они мне, в общем-то, и не требовались, особенно в свете прибытия в наш стан некоторых бояр и купцов со своими личными дружинами.
Разрозненные боярско-купеческие отряды, вырвавшиеся из Смоленска, приходили в Гнёздово в течение всех суток. И к утру следующего дня их набралось четыре сотни конников. Основная же масса смоленских бояр заняла выжидательную позицию, не присоединившись ни к одной из противоборствующих сторон, слиняв по-тихому в свои вотчинные сёла. Нет сомнений, что они дожидаются победителя, кто бы ни одержал верх в этой схватке за власть.
После обеда, пока я приводил себя в порядок в бане, с улицы раздались громкие крики, тревожно залаяли собаки. Несмотря на то что я был полуголым, сразу рванул на выход и в дверях чуть лоб в лоб не столкнулся с десятником охраны.
– Княже! – Он был так возбуждён, что напрочь позабыл о всякой субординации. – Галеры наши вернулись!!
Я выдохнул с облегчением, испытав ни с чем несравнимое удовольствие. Об этом своём полке я переживал больше всего. По-быстрому напялив на себя кафтан, я вскочил на тут же подведённого коня, и мы помчался на пристань.
И действительно, к гнёздовскому причалу швартовались мои галеры, появившиеся здесь так неожиданно, словно по волшебству! С первой флагманской галеры слышался отборный мат Анфима, или, как там это «творчество» потом будет называться, «боцманские морские загибы», что ли?
Все пять моих красавиц возвратились в родную гавань, откомандированные всего шесть дней назад в Киев! Они вмещали в себя, без одной роты, дежурившей прошлой ночью в Свирском дворце, весь третий Смоленский полк в полном составе под командованием Малка.
Десятник Станила вместе с тремя гриднями, его сопровождающими, усевшись на лавку и ёрзая на ней, словно на раскалённой сковороде, долго мялся, не решаясь начать разговор. Командиры в звании от комбата и выше, в том числе и новые, только что прибывшие с Анфимом, сидели насупившись, с мрачными донельзя лицами.
– Прости, Владимир Изяславич, – наконец гридень решился, – не сберегли мы князя…
В гриднице стихли все шевеления, воцарилось полное молчание. Не проронив ни слова, я встал, налил себе рюмку водки и залпом выпил. Всё так же молча походил взад-вперёд по гриднице, успокаиваясь, потом уселся обратно на своё место. Князя было очень жаль! За два года я даже успел с ним как-то сродниться.
– Рассказывай… – я обессиленно откинулся спиной к стене.
Станила горестно вздохнул и начал говорить:
– Поехал Изяслав Мстиславич в Треполь с сотней Фёдора. Местные бояре, не знаю, за каким лядом, его туда позвали. У городка Тумащ на отряд князя в больших силах напали чёрные клобуки во главе с самим Владимиром Рюриковичем. Всю сотню порубили степняки вместе с князем! Моему десятку гридней ещё в начале боя сам князь приказал идти на прорыв, дабы упредить Злыдаря с оставшейся в Киеве дружиной. Узрев в засаде самого Владимира Рюриковича, Изяслав Мстиславич сразу понял, что живым ему из этого капкана не вырваться. Повелел он мне передать Злыдарю, чтобы тот срочно с двумя сотнями дружины уходил из Киева прямо в Смоленск, к тебе на службу, Владимир Изяславич. Вспомнил князь и про твою судовую рать, повелел её перехватить на Днепре, упредить и развернуть назад.
Гридень замолчал.
– Дальше!
– Из десятка только мы вчетвером смогли прорваться через заслоны степняков. И то клобуки в наш загривок не вцепились мертвой хваткой только потому, что им был нужен князь. Поэтому мы кое-как сумели от них ускакать и донести весть до воеводы. Злыдарь последнюю волю твоего родителя сполнил! Дружина идёт к тебе, Владимир Изяславич, самым коротким путём
