Завещание фараона - Ольга Митюгина
— Я пожалуюсь царице!
Финикиец сделал большие глаза.
— Да хоть самому вашему богу Амону! — великодушно разрешил он.
Египтянин задыхался от возмущения и бессилия что-либо сделать.
— И тебя не пугает гнев владык Египта?.. — растерянно спросил он. — Если мы объявим Финикии войну… Что ты запоёшь, когда Египет двинет на вас свои колесницы?
Финикиец зевнул — и усмехнулся.
— Ну да, вот прямо к самой царице отсюда и побежишь… — Он снова зевнул. — Выше сотника не пойдёшь. И самое большее, что он сделает — это накажет тебя за нерасторопность и халатность. А даже если вдруг ваши владыки и решат поиграть в солдатиков, то это дело царя, а не моё.
— Как не твоё?.. — египетский воин решительно не понимал логику своего противника, словно тот был из другого мира. — Если тебя не волнует благополучие твой страны, твоей родины… то… у тебя же, ты сам сказал, есть семья, есть дети. Кто их будет кормить, когда ты уйдёшь воевать? Кто спасёт их от рабства, а твою жену и от позора, когда ваш город возьмут?.. А ты говоришь…
— Я говорю, — нетерпеливо перебил его речь финикиец, — что на войне драться будут только идиоты вроде тебя. Умные люди вместе с семьями вовремя смоются за границу — в Грецию, например. Вот так-то, мой недалёкий благородный друг.
Египтянин молчал, глядя в наглое лицо финикийского командира. На скулах его ходили желваки. Всё, что было в Та-Кем свято, всё, чем жили и дышали воины фараона и солнцеподобной — всё разбивалось о торгашескую логику этого презренного человека. Объяснять ему что-либо, взывать к совести, к воинской чести…
Бессмысленно. «Умного» финикийца этим не прошибить.
И взяться бы за оружие, но…
Во-первых — чужая страна. Что ни говори, но незаконное вооруженное вторжение чревато.
И пусть бы! В конце концов, победителей не судят…
Только вот выйти победителем шансов немного.
И это — во-вторых. Он и его люди в меньшинстве.
Египтянин вздохнул. Что-что, а дураком он не был. И хотя единственный оставшийся выход немыслимо претил его душе, но иного воин не видел.
— Хорошо, — примирительно произнес он. — Ладно. Забудем споры. Не надо нам ни войны, ни драки… Сколько этот мальчишка тебе заплатил?.. Я заплачу вдвое больше. Выдай мне их.
На лице финикийца впервые отразилось колебание.
Египтянин обернулся на свой отряд.
— Скинемся, ребята? — обратился он сразу ко всем. — Ради чести египетских воинов!
Раздался нестройный хор согласных голосов, и все дружно закивали, выражая одобрение. Египтянин вновь, уже увереннее, повернулся к финикийцу.
— Втрое больше! — с улыбкой объявил он.
Спор закончился полной победой солдат Та-Кем, но Агниппа и Мена, получив коня, во время этой перепалки незаметно отъехали в сторону — и теперь были уже далеко за горизонтом. Финикийский командир обнаружил это, только когда обернулся, чтобы выдать «нарушителей границы» — и лишь философски развёл руками.
Гонять свой отряд по степи, разыскивая беглецов, он отнюдь не собирался. Всё равно у египтян не хватит денег, чтобы оплатить труды всех его ребят. А они своё время и силы ради чужих за просто так тратить не станут. Ещё и начальству сообщат. А он…
Он-то уж точно ничего не потерял. А умный человек должен знать, когда вовремя остановиться.
[1] Каласирис — род платья.
[2] «Дорога зеркал» — система светового «телеграфа» в Древнем Египте, специальные башни, расположенные друг от друга на пределе видимости. Частота вспышек имела определенный код. Днем сообщение передавалось за счет солнечного света, ночью — за счет пламени костра, разводимого на вершине. Использовалась для передачи на большие расстояния чрезвычайно важных и секретных сообщений и распоряжений фараона. Таким образом, приказ из Фив в Дельту можно было передать практически со скоростью света.
[3] Сену или Пер-Амун — древнеегипетское название города Пелусий, библейского Сина. Восточный рукав назывался в честь этого города: нам он известен как Пелусийский.
[4] Иуну — Гелиополь, один из крупнейших городов Древнего Египта, центр поклонения богу Солнца и девяти связанным с ним божествам.
[5] Хут-Варет — Аварис, был столицей Древнего Египта при гиксосах, за 300 лет до описываемых событий.
[6] 90 египетских схенов равнялись 40 километрам.
[7] 37,5 схенов равны 16,7 километра.
[8] В двух схенах — в 890,4 м.
[9] Схен — 445,2 метра.
Часть 1. Глава 6. Финикия
Финикия… Страна торговцев и рабов, мореплавателей и мошенников. Финикийцы называли себя детьми ветра — и гордились этим. Неудивительно: Финикия одной Элладе уступала владычество на море. Маленькая прибрежная страна, узкой полоской лежащая на побережье, со столицей в Тире. В глубь материка Финикия вдавалась менее чем на пятьдесят километров. Протяженностью вдоль морского побережья она тоже не могла похвастаться. Но эта страна обладала многочисленными колониями, поставлявшими ей рабов, вино и утварь в неограниченном количестве. Её купцы торговали со всеми странами Ойкумены. Эти её сыны свозили в Тир почти всё золото мира. Финикия была некой огромной торговой биржей той эпохи, где совершались все сделки и проворачивались все махинации. Зажатая между военными колоссами того времени: Египтом, Персией, Ассирией и Грецией — Финикия сохраняла своё благоденствие, щедро снабжая их деньгами и обретая должников в самых верхних кругах этих держав — а значит, и покровителей. Финикия — золотой исполин, без которого рухнула бы вся экономическая стабильность того периода, а многие влиятельные семьи утратили бы своё могущество. Не было людей хитрее, лукавее, продажнее, чем жители этой малюсенькой береговой страны; с ними приходилось считаться — и рассчитываться — всему миру…
В этой стране и оказалась сейчас беглая египетская царевна со своим верным советником. Долго держась вдали от караванных путей, они отвыкли от человеческих лиц. А тут! Сколько людей жило в таком крохотном государстве! Агниппе даже начало казаться, что Египет населён куда меньше Финикии.
Приграничный Дор беглецы миновали, не задерживаясь, и уже через два часа бешеной скачки въезжали по
