Великан (ЛП) - Слейд Стюарт

Впрочем, долго они не проплавали. Первый вертолет сбросил трос и исчез. Подлетел другой, с широким поясом на конце троса. Второй пловец поймал его и потянул к ним. Вийнан рассмотрел эмблему на чёрном костюме — мультяшный морской котик, балансирующий с земным шаром на носу. И нашивка с именем: Джефф Томас. Джефф застегнул воротник на шее лейтенанта, обернул через подмышки и отплыл, сделав какой-то жест руками. Вийнана выдернуло из воды как морковку из грядки. Лебёдка на вертолёте — действительно всё с умом! Он вскарабкался на люк, и к нему протянулись сильные руки, чтобы втянуть внутрь. Ещё две тёмные фигуры с тюленями на эмблемах. Один расстегнул страховку, другой уткнул устрашающий пистолет-пулемёт прямо в его именную нашивку. Подумав, Вийнан решил, что никогда не представлял, насколько это много — 45-й калибр.

Он видел, как другой вертолет подцепил своей лебёдкой пловцов, потом море внезапно повернулось и они полетели. Снова рядом проревели «Биркэты». Совместная операция. Самолёты нашли его и навели спасателей. Люфтваффе никогда не встречали много «Биркэтов», этот тип выпускался ограниченно, так как реактивные были лучшими перехватчиками, а «Гудьиры» несли большую нагрузку и обладали большей дальностью. Они приблизились к четырёхтрубному американскому авианосцу, развернулись и сели. Участок палубы поехал вниз. Вийнан догадался — они сели сразу на подъёмник.

Ангар был переполнен «Биркэтами» и вертолётами. И людьми, которые вышли посмотреть на пленного немца. И ещё четверо «тюленей» с пистолетами-пулемётами. Лейтенанта приняли и быстро провели по ангару.

— Отправьте его в изолятор, а потом посадите в бриг, — сказал чей-то голос. Изолятор ещё имеет смысл, но что такое бриг? Пробираясь через хаос ангарной палубы, Вийнан сравнивал его с ремонтной мастерской Люфтваффе. Там все работали систематически и спокойно, выполняя всё по инструкции. Здесь люди вопили и орали друг на друга. На каком-то «Груммане» не садился на место обтекатель. Немецкий механик терпеливо подогнал бы его по месту. Амер просто снял с пояса молоток и обстучал, пока деталь не влезла. А как они обращались с инструментами? В Люфтваффе точные инструменты считались за драгоценность, их передавали от одного человека к другому бережно. Никто не знал, сколько времени уйдёт на поиск нового, если этот сломается. Здесь же бригады просто перебрасывали их туда-сюда, будто играя.

Дальше его провели извилистым лабиринтом небольших, одинаковых коридоров. За очередным люком оказался сплошь белый отсек, с койками и человеком в белом халате. На нашивке была фамилия «Ганнинг». Должно быть, изолятор. Один из «котиков» сказал:

— Привет, док! Мы тут вам живого выловили на эксперименты.

Звучало это угрожающе. Он видел, как Ганнинг спокойно переговорил с ним и тот ушёл, а трое остались, разместившись по отсеку с оружием на виду. Доктор махнул рукой, очевидно указывая Вийнану сесть. Посветил ему в глаза, покрутил рукой вокруг головы. Лейтенант бился при посадках достаточно часто, чтобы понимать в чём дело. Проверка на сотрясение.

Вернулся четвёртый «котик», с подносом. Кружка настоящего кофе. И бутерброд. Горячий бутерброд с ветчиной. Свежеприготовленный. Осмелиться попробовать? Вийнан взвесил варианты и подумал, что риск того стоит. Ему и так нечего терять. Стараясь добиться наилучшего произношения, он посмотрел на «котика».

— Простите, у вас есть горчица?

Тот усмехнулся и показал на маленькие бумажные стаканчики с красным, жёлтым и белым содержимым.

— Кетчуп, майонез и горчица. Сливки и сахар для кофе.

Была даже маленькая деревянная ложечка. Вийнан решил, что нападать на четверых автоматчиков с одной только деревянной ложечкой он не станет. По крайней мере, пока не съест бутерброд. Свежий горячий бутерброд с ветчиной, горчицей и кружкой натурального заварного кофе. Внезапно он понял, что удача ему отнюдь не изменила.

Над Бискайским заливом, B-36H «Техасская леди»

— Хорошо выспался?

Дедмон сел в кресло первого пилота и кивнул. Раньше на B-36 были койки, и команда могла спать в настоящих постелях. Программа по снижению массы положила этому конец. Теперь сменным членам экипажа приходилось отдыхать в спальных мешках на кормовой палубе. Сейчас очередь майора Пико. А потом, во время самого налёта на Берлин, все три пилота будут бодрствовать. Надо было кое-что проверить прямо сейчас.

— Оперативная сводка?

— Держим курс согласно плана полёта, сэр. Над Бискайским заливом, на подходе к побережью Франции. Высота шестнадцать тысяч, скорость относительно земли 430 километров в час, расход топлива немного ниже обычного. Нам помогает лёгкий попутный ветер. Идём на поршневых, реактивные заглушены. Все системы работают. Даже странно, сэр, с момента взлёта не было ни единого отказа. «Куколка» и «Шестой пилот» в строю. Примерно через полчаса соберётся вся формация.

Это означало, что они сами себе создают завесу от радарного обнаружения. Каждая тройка летела тщательно рассчитанным звеном, неукоснительно выдерживая дистанцию. Каждый из шести двигателей должен работать на строго определённых значениях оборотов, немного отличающихся. В результате взаиморасположения самолётов и оборотов винтов создавался резонанс и паразитные боковые засветки в радарных импульсах, нащупывающих строй. Нельзя скрыть такой громадный самолёт, как B-36, но звено уже давало размытое пятно. А вся формация выглядела сплошным светящимся облаком вместо чёткого следа.

Капитан Моллинс, офицер РЭБ, уже прогревал своё оборудование в кормовой кабине. Постоянное присутствие на борту — размещение приборов и людей — стало возможно только после того, сняли всё лишнее вооружение. Летящий впереди RB-36 будет первым ловить импульсы вражеских радаров и передавать их характеристики на бомбардировщики. Капитан Моллинс мог подавлять до трёх выделенных частот, и два других самолёта тоже. То есть всё звено глушило сразу девять радарных каналов. Офицер же контролировал, чтобы это действительно было девять разных, а не один девять раз. Кроме того, на борту была резаная фольга, чтобы рассеивать импульсы. Также установка РЭБ могла глушить управление немецкими зенитными ракетами «Водопад». Они, в числе немногих видов оружия, могли достичь рабочих высот B-36. Их радиокомандная система наведения перебивалась до нелепости легко, но рисковать никто не хотел.

— Проходим над флотом, засекли их несколько минут назад. У них неприятности. Мы видели дым даже отсюда. Бомбардир посмотрел в оптику, говорит, что один корабль подбит. Но какой, неизвестно.

— Точно. Поднимаемся на шестнадцать триста. Предварительный сигнал ратьером на «Куколку» и «Шестого пилота». У меня обращение к экипажу.

Полковник Дедмон щелкнул переключателем внутренней трансляции. Перед вылетом каждому командиру корабля дали письмо для прочтения в определённое время. Вот оно и настало. Он откашлялся и начал.

«— Люди Стратегического Авиационного Командования! Сегодня мы и наши B-36 выступили в Великий Крестовый поход, к которому готовились много лет. Весь мир смотрит на вас. Надежды и молитвы свободолюбивых народов повсюду сопровождают вас. Вместе с нашими отважными союзниками и братьями по оружию на других фронтах вы уничтожите германскую военную машину, искорените нацистскую тиранию над угнетёнными народам Европы и принесёте безопасность всему свободному миру.

Наша задача была нелегка. Мы столкнулись с хорошо обученным, выкормленным, закалённым в боях врагом. Он сражался жестоко. Но сейчас 1947 год! С нацистских триумфов 1940-41-го прошло много времени. Воздушное наступление Соединенных Штатов и героические усилия наших русских союзников серьезно уменьшили силы Люфтваффе и их возможность наземных ударов. Наши тылы дали нам подавляющее превосходство в оружии и боеприпасах, и обеспечили большие резервы тренированных бойцов. Нам нужна только полная победа!

Но поражение нацистской Германии — лишь результат нашего Великого Крестового похода, не сам поход. В старину страны вступали в войну из-за страха перед поражением. Поражение означало крах нации, её культуры. Война была ужасом, которого избегали. Её вели из страха. Но более культурные и цивилизованные страны отошли от этого. Они стали вести войны как игры знати. Поражение в них становилось временной неудачей, победа — временным преимуществом. Проигравший властитель скажет, что проблема не решена, а результат сражения неважен. В итоге возник бесконечный цикл войн, где страдало простонародье, а ответственные за конфликты жили в роскоши и удобстве. Наша сегодняшняя задача — прервать этот порочный круг. Переложить страх и ужас войны на тех, кто думает о её разжигании. Сегодня мы дадим им понять, что если они начнут войну с США, они и их страны будут уничтожены. Полностью. С сего дня те, кто начнёт войну против нашей страны, узнают, бомбардировщики Стратегического Авиационного командования прилетят к ним. И что стратеги не отступают!

Удачи вам и высокого полёта! Попросим у всемогущего господа благословение во исполнение этого великого и благородного обета.

Кертис Эмерсон ЛеМэй».