Робин Грейди - Бесстрашная
– Оно идеально. – Либби никогда не видела ничего более идеального.
Алекс отодвинул завиток волос от ее пылающей щеки:
– Я провожу тебя.
– Если ты проводишь меня до дверей, – сказала она, – ты начнешь целовать меня и, прежде чем я успею опомниться, окажешься у меня в квартире. Нам обоим надо выспаться.
Он нахмурился, и Либби заметила, как заиграли желваки на его скулах. Но потом он кивнул и постучал по стеклянной перегородке, чтобы водитель достал ее багаж.
– Спасибо за замечательные выходные, – сказала она, чувствуя, что ее сердце готово разорваться на миллион частей от переполняющих эмоций.
– Мы обязательно это повторим.
Но он не сказал ничего определенного. Промолчал насчет свадьбы, бегло поцеловав ее на прощание, и отпустил, когда, поставив ее сумку у входа, водитель открыл дверцу лимузина. Она вошла в дом и, слушая удаляющийся звук автомобиля, снова посмотрела на зажатое в руке ожерелье. Она так много узнала о нем, так много рассказала о себе…
Алекс Вульф был непростым человеком. Известным на весь мир спортсменом. Мужчиной, который помог ей посмотреть в глаза многолетним страхам. Он был пределом мечтаний любой женщины, и не было смысла отрицать это дальше.
Она влюбилась.
Глава 10
Либби с трудом заставила себя добраться до офиса. Она еле стояла на ногах, что казалось неудивительным, учитывая недостаток сна, накопившийся за прошедшие выходные. Оглядываясь на прошлый вечер, она подумала, что, пожалуй, стоило позволить Алексу проводить ее. По крайней мере, тогда ей не было бы так одиноко просыпаться.
Она положила его подарок на прикроватный столик и долго лежала с открытыми глазами, любуясь очаровательной бижутерией, переливающейся в лунном свете, и вспоминая в мельчайших подробностях удивительные дни, проведенные с Алексом Вульфом. Ее клиентом. Ее любовником. Спортсменом с мировой известностью, чье плечо она согласилась подвергнуть досрочной оценке на дееспособность через два дня.
Если она констатирует, что он не может пока сесть за руль, Алекс пообещал взять ее на свадьбу к брату. Но прошлой ночью перед расставанием он не сказал об этом ни слова. Он был уверен в том, что его поврежденное плечо будет в норме к следующему заезду. Но если она сочтет, что его рука нуждается в более длительном восстановлении… Как бывшая спортсменка, она хорошо понимала – эта новость его не обрадует.
Но она не позволит себе дать ему зеленый свет только для того, чтобы сделать его счастливым. И если он хотя бы наполовину похож на того мужчину, чей образ проник в ее сердце, он сможет ее понять, несмотря на разочарование. Ситуация доставит ему боль, но он не станет злиться. По крайней мере, на нее.
Прежде чем Пэйтон подняла голову и посмотрела на нее из-за письменного стола в приемной, Либби заметила, как открылся от удивления ее рот.
– Либби, все в порядке? – Пэйтон бросила на нее озорной взгляд: – Как прошли твои… гм… выходные?
– Мои выходные… – Ее сердце сжалось от неприятных предчувствий. – А откуда ты узнала, что…
И тут Либби увидела журнал о знаменитостях, лежащий на столе, в котором полстраницы занимал их с Алексом снимок, где они были запечатлены во время заселения в отель-казино субботним вечером. Все ее тело мгновенно обмякло, словно сила покинула его, выскользнув через пальцы ног. Пошатнувшись, она еле успела ухватиться за край столешницы.
– Это единственный снимок?
– В этом журнале – да. Но был еще один в другом, в пятницу.
Пэйтон вытащила разноцветное глянцевое издание из верхнего ящика и развернула его на нужной странице, где красовалась фотография Алекса с какой-то неизвестной женщиной, целующихся у входа в многоквартирный дом.
Пэйтон, очевидно, почувствовала некоторый дискомфорт, потому что заерзала на стуле.
– Похоже, женщина, которую Алекс целует, – это ты.
У Либби закружилась голова. Она не думала, что это будет так тяжело. Как предположила Пэйтон, по первой фотографии узнать ее было почти невозможно, но снимок, сделанный на Золотом побережье, не оставлял места для сомнений.
Она знала, что существовала возможность подобного поворота событий, но продолжала надеяться на лучшее. Теперь пришло время посмотреть в глаза суровой действительности. Если в среду она даст Алексу то, чего он от нее ждет – раннюю выписку на трек, – кто поверит, что она сделала это не под влиянием его природного шарма и, что еще хуже, не получив от него взятку?
– Меня ни для кого нет.
Но Пэйтон не хотела сдаваться:
– Либби, умоляю, поговори со мной. Это слишком для тебя. Я имею в виду… он ведь – полубог… Алекс Вульф! – Она поднесла руку к сердцу и торжественно заявила: – Готова поспорить, он головокружительно целуется. Ты когда-нибудь предполагала, что он может запасть на тебя?
Либби остановилась и вернулась к столу Пэйтон. Может, секретарша показала ей не все снимки? Вдруг на берегу в субботу ночью были установлены телескопические видеокамеры?
– Я говорила своей подруге, Тони, что, когда он пришел к нам в офис несколько дней назад, я заметила, как горят его глаза, когда он на тебя смотрит. И потом, когда ты не вернулась на работу после обеда, я ничего тебе не сказала, но мое воображение завело меня очень далеко.
– Пэйтон, прошу тебя не распускать подобные слухи.
Брови Пэйтон вспорхнули вверх. Она выглядела смущенно и даже обиженно.
– Но, Либби, ведь все в курсе. Новости о вас в журналах и в Интернете. Что не так? На твоем месте я бы наплевала на то, что пишут журналисты.
У Либби подогнулись колени, и она снова вцепилась в столешницу. Интернет? О нет.
На подкашивающихся ногах она вошла в свой кабинет и упала на стул. Когда-то она любила внимание прессы, ей нравилось быть девушкой с обложки журнала. Но все изменилось. Теперь на фотографиях она значилась как очередная пассия Алекса Вульфа, у которого была репутация плейбоя, встречающегося со звездами кино и супермоделями, на которых она совсем не похожа. Пресса попытается распять ее.
Но, что удивительно, этот аспект волновал ее меньше всего. Она знала, как относится к ней Алекс, как он помог ей по-новому посмотреть на свою жизнь. И если она вернула подвижность и силу его руке, он отплатил ей гораздо большим.
Выглянув в окно, Либби поймала взгляд парня со взъерошенными пепельными волосами, и в тот же момент яркая вспышка профессиональной камеры буквально ослепила ее. Зажмурив глаза, она опустила жалюзи и услышала, как в кабинет вбежала Пэйтон.
– Либби, в приемной журналист.
Назойливый репортер уже маячил за спиной секретарши.
– Я хотел бы получить комментарии, мисс Хендерсон. Люди хотят знать о новом любовном увлечении Алекса Вульфа.
Пока Пэйтон пыталась выставить журналиста за дверь, Либби тщетно старалась собраться с мыслями, но навязчивый тип страстно желал удовлетворить свое профессиональное любопытство и не стал упускать возможности.
– Вы были чемпионкой мира по серфингу несколько лет назад, Либби. Можете прокомментировать несчастный случай, случившийся с вами? Алекс знает о вашем протезе? Вы можете сравнить себя с женщинами, с которыми обычно встречается Алекс Вульф?
Когда Либби подошла к борющимся в дверях Пэйтон и журналисту, последний встал в стойку борзой собаки, унюхавшей близость дичи.
– Вы хотите ответа? – спросила Либби, и журналист кивнул. Она взялась за дверной косяк, чтобы не потерять равновесие, занесла ногу назад и пнула его со всей силой бывшей спортсменки. – Вот мой ответ.
Пэйтон кинула на нее изумленный взгляд, и Либби громко захлопнула дверь. К ее горлу подкатили рыдания.
Раздался звонок мобильного телефона.
– Можешь пообедать со мной? – спросил голос Алекса Вульфа. – Я хотел бы сводить тебя в один ресторан, но в него не так просто попасть. Поэтому я позвонил пораньше.
– Ты знаешь о фотографиях в журнале, да? – прямо спросила она.
– Да, – ответил он после слишком долгой паузы.
– Поэтому позвонил. Проверить, в курсе ли я.
Алекс тяжело вздохнул:
– Мне очень жаль, Либби.
– Ты не виноват. Этого невозможно было избежать. Мы оба это знали.
– Ты в порядке?
Она не сомневалась, что журналисты придут к нему с тем же вопросом, что и к ней.
«Что привлекло вас в инвалиде Либби Хендерсон?»
– Либби?
– Все в порядке, – выдохнула она, пытаясь убедить в этом саму себя. Бывало и похуже. Она выживет. – Я приеду к девяти на тренировку. Но пообедать с тобой не могу.
– Не можешь или не хочешь?
– Алекс, нам предстоит много работы в ближайшие дни. Давай сконцентрируемся на главном.
