Андрей Посняков - Воевода заморских земель
Ровно посередине круга его уже ждал Чельгак, с таким же коротким копьем, тоже обнаженный по пояс. Он стоял, словно статуя, и, казалось, совсем не чувствовал холода. Не до того было и Игнату. Получив в руки копье, он перестал дрожать и, словно загнанный волк, приготовился подороже продать свою жизнь. Чельгак молча ждал. Зарычав, Игнат подбежал ближе и, сделав обманный выпад, достал концом копья плечо соперника. Тот переместился влево, все так же улыбаясь, не обращая никакого внимания на текущую вниз по руке кровь. Неуловимым движением руки чуть шевельнул копьем… Игнат еле увернулся. Однако… Следовало быть поосторожней с этим парнем. Похоже, он неплохо владеет копьем. Игнат, сам неплохой боец, перехватил древко двумя руками и завертел «мельницу», стараясь нанести удар в голову или шею. Чельгак отбил почти все удары, пропустив лишь один – снова в руку. На этот раз удар был силен и рассчитан – правая рука Чельгака бессильно повисла. Горестный стон пронесся среди зрителей. Игнат осклабился и тут же нанес новый удар, совершив длинный выпад снизу. Чельгак мгновенно перекинул копье в левую руку, подпрыгнул и ударил в спину… Игнат успел откатиться по снегу, но ребра острый наконечник все-таки задел. Грудь его окрасилась кровью, и Игнат почувствовал вдруг, что слабеет. А у его соперника, наоборот, словно бы прибавилось ловкости! Чельгак закружил вокруг убийцы, словно готовящаяся к прыжку рысь. Быстро перемещаясь, он перепрыгивал с ноги на ногу, нанося удар за ударом, отбивать которые становилось все труднее. В какой-то момент Игнат понял, что не выдержит больше. А умирать не хотелось. Он оглянулся, тяжело дыша, посмотрел вверх, на высокий берег…
И, вздрогнув, затряс головой, не в силах поверить – на заснеженном берегу матово блестели доспехи новгородского войска!
С матерным криком Игнат резко метнул копье, целясь сопернику в голову, и тут же отпрыгнул в сторону, к зрителям. Ударив в глаз подвернувшегося под руку старика Ирдыла, ганзейский шпион побежал навстречу своим.
Ыттыргын натянул лук.
– Нет!.. – хрипло прокричал Чельгак.
Схватив брошенное копье, поставил его древко на ступню, размахнулся ногой…
Пущенное с невероятной силой копье догнало убийцу у самой кручи, вонзившись в спину. Игнат застыл на бегу, с удивлением видя, как из груди его выползает наружу острый окровавленный наконечник, и упал в снег…
…У самых сапог Олега Иваныча.
– Да тут, кажется, заварушка, – усмехнулся адмирал-воевода, трогая носком юфтевого сапога мертвое лицо шпиона. – Пойдемте спустимся, познакомимся. Стрелки, готовьте аркебузы!
Уах!
Оглянувшись, воины-чукчи поняли, что окружены. Везде, со всех сторон, шли к ним странные высокие люди в блестящих железных доспехах. Некоторые держали в руках длинные, не менее странные, палки, совсем непохожие на копья. Пахло чем-то горелым и еще каким-то незнакомым неприятным запахом…
Богатыри схватились за копья. Ыттыргын натянул лук – огромный, весом с хорошую нерпу, с тетивой, скрученной из оленьих жил, из тех, что далеко не каждый натянет. Недаром такие луки назывались богатырскими. Вряд ли защитит от него железный нагрудник на высоком светлобородом человеке в богатом плаще. Видимо, этот человек и есть главный у нападающих. Впрочем, зачем рисковать, пробуя на прочность злое железо? Можно ведь и поразить противника в глаз. Ыттыргын сместил точку прицела.
– Стрелять, Олег Иваныч?
Адмирал оглянулся. Стрелять? Может, и придется, конечно. Но ведь не за этим же они сюда пришли. Гришаня-то так и не найден. А эти, судя по всему, могли бы помочь. Может, они и похитили Гришу? Все может быть, народу в тундре мало.
– Стойте! – Олег Иваныч поднял руку, останавливая воинов. Отцепил от пояса шпагу – демонстративно поднял вверх, положил на снег и, показав пустые руки, медленно – один – пошел к оленьим людям.
Ыттыргын опустил лук. Дождался, когда человек в расшитом плаще подойдет ближе, и сам вышел навстречу. Они остановились друг против друга на льду реки – Олег Иваныч Завойский, новгородский боярин, адмирал-воевода и чукотский богатырь Ыттыргын. Оба уверенные в себе, осторожные, сильные. Ыттыргын, правда, чуть менее хитрый – все ж таки помоложе Олега Иваныча.
– Приветствую славных воинов, – улыбнулся Олег Иваныч, в любую минуту ожидая стрелы. – Знает ли кто русский?
Ыттыргын молчал, не зная, как поступить дальше. Вспомнил вдруг про Ирдыла, позвал.
Тот подошел, прихрамывая и прикладывая снег к подбитому глазу:
– Я мал-мало знаю.
Ыттыргын посмотрел на старика:
– Скажи им – они явились на нашу землю силой и уже убили наших людей. Их никто не звал – пусть уйдут, иначе будут уничтожены богатырями тундры.
Ирдыл перевел, как сумел, – впрочем, Олег Иваныч понял.
– Мы сожалеем о том, что случилось с вашими людьми, и сами караем убийц. Нам не нужна ваша земля – мы уйдем этим летом. У вас наш человек, именем Григорий. Верните его.
Ыттыргын молча выслушал перевод. Он не доверял белым людям, да и как можно им верить? Вон их сколько вокруг – у десятка оленных племен не наберется столько воинов. Понимал Ыттыргын, одно осталось богатырям – умереть с честью, так бы и поступил, ввязался бы в битву, не раздумывая долго. Одно удерживало – кроме богатырей, тут еще и люди Ирдыла – старики, женщины, дети. Народ слабый – а ну как не выдержат пыток, покажут дорогу в стойбище? Что тогда? И ведь не предупредить никак. Впрочем…
– Слушай меня внимательно, Томайхо-мэй, а ты, Ирдыл, эти мои слова белым не говори. Не знаю, что сейчас будет – поединок или битва. Как начнется, бери оленей и стрелой несись в стойбище. Скажешь Чеготтаю – мы все погибли в битве с белыми людьми из Гусиной губы, их очень много. Пусть оленьи люди уходят. А пленного – пусть принесут в жертву злым духам тундры. Впрочем, Чеготтай и так это сделает. Запомни мои слова, Томайхо-мэй, и все сделай, как я сказал. А ты, Ирдыл, скажи белому: Ыттыргын вызывает его на славный поединок. Если побеждаю я – они уходят, если он – уйдем мы.
– Поединок? – Олег Иваныч усмехнулся. – Согласен. Только с одним условием: в случае моей победы они отдадут Гришу.
Ыттыргын молча кивнул.
– И оружие выбирать буду я. Постараюсь подобрать схожее. – Адмирал-воевода задумался. – Эх, если бы у них были мечи.
– У Ыттыргына есть меч, – горделиво вскинулся старый Ирдыл. – И он владеет им, как никто в племени!
– Что ж – тем лучше. Тогда – меч. И полное вооружение.
Они сошлись там же, на реке, где еще не успела высохнуть кровь. Олег Иваныч – в легкой, но прочной, стальной бригантине-кирасе, работы нюрнбергских мастеров. Все сочленения перед боем смазаны жиром – двигаться легко, удобно, да и мороз небольшой – потому и новгородцы многие – в кольчужных доспехах поверх стеганых ватников. Было бы морозно – тегиляи б надели, а так – кольчужица из тонких колец, сверху – два панциря: «верховой» из крупных массивных колец и «низовой» – из более мелких. Кто и в байданах – тоже доспех кольчатый, только кольца плоские, в виде шайб, да расковка не очень надежна. На некоторых – пластинчатые брони тяжелые, тоже поверх кольчуг. Вообще же, давно заметил Олег Иваныч, западноевропейский «немецкий» полный доспех – стальные латы – наиболее удобен, прочен и легок. Скажем, вес сплошного латного нагрудника-кирасы – около семи килограммов, кольчужного панциря – двенадцать, а бахтерца – застегивающейся на боку кирасы из налезающих друг на друга пластин – и около пуда будет. Потому и предпочитал адмирал-воевода надежные и удобные немецкие латы. Фирма – она и в пятнадцатом веке фирма! Перед боем надел на голову круглый шлем-арме, что давно уже делали в Новгороде по образцу европейских. Холодное железо! Да ведь шлем не сразу на голову надевается – на ватный подшлемник.
Соперник, чукотский богатырь Ыттыргын, облачился для боя в наборный панцирь из плотной моржовой кожи, с нашитыми поверху пластинками из оленьего рога – для пущей крепости. На голове – шлем из такой же кожи, с устрашающей полумаской, на левом плече – прикрепленный щит-крыло. Странный доспех, очень странный. А меч – так еще страннее: прямой клинок, заточенный с одной стороны, со скошенным концом. Длина – примерно с обычный европейский меч. Двуручная рукоять из рыбьего зуба. Заканчивалась рукоять большим кольцом, сквозь которое можно было бы продеть руку. Никогда не видал Олег Иваныч подобных мечей, потому следовало быть осторожным. С таким кольцом очень удобно вращать клинок над головою, словно мельничные крылья.
Вот с этого Ыттыргын и начал: вращая мечом, сделал шаг вперед. Олег Иваныч даже не шелохнулся, как опытный фехтовальщик, знал – с такой позиции нанести точный удар довольно трудно, практически невозможно. Вряд ли молодой богатырь был продвинутым мастером меча – это оружие не так уж и часто встречалось у оленьих людей. Да и выбить из руки… Все-таки помешало кольцо – иначе бы меч птицей вылетел из рук Ыттыргына после короткого верхнего выпада новгородского адмирал-воеводы. А так – нет. Удержался. Правда, лицо богатыря тундры на короткое время приобрело весьма глупое и озадаченное выражение, однако он быстро пришел в себя и резко сменил тактику – взяв меч двумя руками, принялся работать им, словно веслом – такую тактику иногда применяли ливонцы, используя полуторные мечи-бастрады. Олег Иваныч довольно легко отбивал все атаки – знал, какое оружие выбрать. Да, конечно, меч – не шпага, он тяжелей и массивней, – а шпагу выбрать никак было нельзя – сломалась бы от встречи с тяжелым клинком соперника. Впрочем, и мечом видавший виды адмирал-воевода действовал весьма недурно. Вскоре и сам перешел в атаку снизу – сверху мешал кожаный щит, неподвижно закрепленный на левом плече врага, словно крыло огромной птицы. В целом, доспех из кожи моржа хоть и держал удары, да, как сразу заметил Олег Иваныч, был весьма тяжел и, что хуже, сковывал движения. Таковых качеств были напрочь лишены дорогие немецкие латы адмирала: вот уж, действительно – словно вторая кожа! Нет, не правы некоторые горе-историки, приписывающие рыцарским доспехам несусветную тяжесть. Да, хватало в Европе и тяжеленных лат с толщиной брони, как у легкого танка, – но это же были турнирные доспехи. Ни одному нормальному рыцарю не могло прийти в голову пользоваться ими в реальном бою, себе дороже – выбьют из седла и лежи, как черепаха, дожидайся, когда прирежут. Северный богатырь был неповоротлив в своих латах, хоть и очень силен. Нет, все-таки не так уж и неповоротлив…
