Джеймс Фелан - Охотники
До самого захода солнца мы готовили на крыше сигнальный огонь. День был подходящий: хоть солнце и не могло пробиться сквозь густую пелену туч, на голову все же не лило. Перемазавшись по уши желтой краской и бензином, мы написали на крыше «SOS» и приготовили огромный таз со всяким тряпьем, пропитанным керосином и жидким бутаном, чтобы поджечь сразу, как покажется самолет. Безусловно, Дейв в городе старался для всех нас, но и я не бездельничал. Когда мы наконец закончили на крыше, отмылись и сели ужинать, я вдруг осознал, что выход есть из любой ситуации.
Да и мир за стенами небоскреба уже не так пугал меня. Я лицом к лицу столкнулся с одним из его представителей – с тем пареньком. Может, далеко не все охотники – исчадия ада, не все – убийцы. Ведь тот мальчик был другим.
– А я вот уверена, что охотник обязательно убьет человека, если будет сильно хотеть пить, – сказала Анна, будто прочитав мои мысли.
Мы, как всегда, ужинали за «нашим» столиком в «Радужной комнате». Анна приготовила спагетти с томатным соусом, и я вспомнил, что мы с отцом готовили пасту с очень похожим соусом. Мини почти не ела.
– Если другого варианта не будет, если от жажды не будет спасения, охотник точно убьет человека, – все говорила и говорила Анна.
Я кивнул, и она улыбнулась.
– Неважно, что у них там в голове, важнее, что мы решим. Мы можем сидеть и дожидаться помощи, а можем уйти. Можем разделиться, ведь Дейв сейчас… – сказал я и посмотрел на часы.
Анна сделала вид, что не заметила.
– Единственное, что у нас есть, – это право выбора, причем каждый должен выбирать сам.
Вместо улыбки у Анны вышла гримаса. Она молча встала из-за стола и ушла с фонариком читать. Мини тоже улеглась на матрас и уткнулась в айпод. Я задул все свечи, кроме одной, которую отнес к своему лежбищу. Попытался читать при тусклом мерцающем свете, но из головы никак не шли мысли о ребятах, которые были с нами в лагере ООН. Встань передо мной выбор, с кем остаться после катастрофы, я бы выбрал этих троих – Анну, Дейва и Мини.
Анна выключила фонарик, осталась гореть только моя свеча.
– Он скоро вернется, – сказала Анна.
– Конечно, – ответил я.
– Так, нам нужна на завтра развлекательная программа. Пора отдохнуть. Будем играть в бутылочку, – предложила Мини. – А что, Дейву понравится.
– Еще бы, – сказал я и засмеялся.
Девчонки тоже стали смеяться, и постепенно наш смех перерос в самый настоящий хохот. Мы не могли успокоиться несколько минут и насмеялись так, что я забыл, с чего нас разобрало.
– Дейв вернется, обязательно вернется. Я уверен. Завтра он вернется.
16
Завтрак был просто шикарный. Анна приготовила фруктовый салат, я принес из нашего снежного «чуланчика» на крыше яйца и йогурты. Срок годности у яиц все равно подходил к концу поэтому мы, не мучаясь угрызениями совести, слопали сразу по четыре штуки. Жаль, что пирушка проходила без Дейва. У нас даже был свежий хлеб: на чьей-то кухне мы нашли хлебопечку. Хлеб слегка не пропекся, но мы все равно его слопали. По-моему, Мини даже брала добавку.
Несколько часов подряд мы играли в «Монополию», пытаясь отвлечься. Кстати, играли на самые настоящие деньги, которые находили в квартирах. Уж не знаю, сколько у нас их было, – мы просто набили деньги в большой пакет. Может, сотня тысяч или больше. Хоть Мини с завидным постоянством оказывалась «акулой», мы все равно отлично провели время. Мини скупала все, что видела, Анна предусмотрительно копила деньги, а я отсиживался на полях «Шанс» и «Общественная казна», но такая стратегия мне почти ничего не приносила. Когда Анна купила Бродвей, я попытался остановиться там, заранее представив, как буду изображать страдания по поводу необходимости платить ей аренду, однако покусился на один из отелей Мини и в итоге вылетел из игры.
Еще несколько часов я осматривал квартиры на пятьдесят седьмом и пятьдесят восьмом этажах. В глубине души я понимал, что намеренно избегаю квартиры 59С, которая приснилась мне: наяву я пока был не готов вернуться туда.
В одной из квартир под огромной двуспальной кроватью я нашел пластиковый чемоданчик, набитый наркотиками: белым порошком, пакетиками с веществом, напоминающим кристаллики соли, и несколькими маленькими голубыми таблетками. Может, Дейв в курсе, что со всем этим обычно делают.
Мини и Анна, когда я показал им свою находку, отреагировали со смесью любопытства и удивления. Чемоданчик я оставил на стойке бара.
– Сбрось эту дрянь с крыши, – сказала Анна.
– Зачем?
– А нам она зачем? Ты что, собираешься пробовать наркотики?
– Нет, конечно, – ответил я, а про себя подумал: «Сейчас – нет, но лет через десять, если ничего не изменится, все может быть» – и сам вздрогнул от этой мысли. Пусть лучше рядом будут друзья – этого вполне достаточно.
– Так выброси эту дурь! Нам не нужны наркотики.
– А если использовать их как лекарства? – спросил я. – Вдруг кто-то из нас получит серьезную травму и придется вправлять вывих, например?
– А что, ты умеешь вправлять вывихи? – подключилась к разговору Мини.
– Да ничего он не умеет. А если бы и умел? Как ты собираешься рассчитывать дозу, а? Джесс, просто возьми и выброси их.
Я посмотрел на чемоданчик, взвешивая все «за» и «против». В итоге решил, что такая куча наркотиков может нам пригодиться, и покачал головой:
– Мы сможем их продать или обменять. Вполне возможно, найдутся люди, готовые в обмен отдать что-то нужное нам.
– Что, например?
– Пока не знаю. Но мы ведь даже предположить не можем, что теперь ценится в этом мире. Я вот насобирал целый чемодан денег, а вдруг они теперь вообще не нужны?
Больше никто ничего не сказал. Анна как-то незаметно ушла: наверное, снова легла читать.
– Я все же оставлю их на всякий случай, – сказал я самому себе. – Хотя бы до нашего ухода. Может, в далеком будущем они мне пригодятся. Может, друзья бросят меня, а может, окажется, что они мне не друзья, и тогда я останусь совсем один, один во всем мире. Пусть в таком случае у меня будет право выбора.
Несколько послеобеденных часов я провел на смотровых площадках, наблюдая за городом. В Бруклине что-то рвануло, но облако дыма очень быстро рассеялось. По улице пробежала группа людей, но я так и не понял, кто это: охотники или нормальные люди. А вдруг Дейв тоже встретил их и попытался наладить контакт?
Потом я поиграл сам с собой в теннис, отбивая мячик от стены. Вспомнился дом. Интересно, чем там занят отец? В Австралии, правда, еще раннее утро, но, может, он не спит и вспоминает обо мне, как я сейчас вспоминаю о нем? Раньше мне и в голову не приходило, что я смогу жить без отца, а ведь живу…
Когда я спустился вниз, Анна с Мини над чем-то хохотали. Сразу стало как-то легче, вернулась надежда.
– Я вот говорю Анне, что нам надо поработать над культурной программой.
Мини стала посвящать меня в их «тайны». Анна улыбнулась. Она снова стала сама собой и вроде бы забыла про наркотики.
– Пошли в Музей современного искусства, – предложил я.
– Да ну рисковать своим задом из-за какого-то Ван Гога или Уорхола, – фыркнула Анна.
Я стал складывать домик из карт и с удовольствием подыграл Анне:
– А какой риск? Ты думаешь, тамошние экскурсоводы тоже превратились в охотников?
– Нет, просто как-то не хочется рисковать из-за искусства и всякой прочей белиберды. Лучше уж из-за еды, бензина, крыши над головой.
– А как насчет домов знаменитостей?
– Ты про что, Мини?
– Ну почему бы не пройтись по домам всяких звезд – актеров, певиц, спортсменов?
– А что, классная идея! – обрадовалась Анна. – А как мы узнаем адреса?
Я отвлекся от карточного домика и повернулся к Анне:
– О да, идея – лучше не бывает! Ты готова рисковать из-за чего угодно, только не из-за искусства?
Она покачала головой:
– Нет, я не стану рисковать ни из-за искусства, ни из-за звезд, ни из-за чего подобного. Мы ведь просто мечтаем, чем заняться на Манхэттене, если уж он в нашем полном распоряжении. Если бы еще охотники куда-нибудь испарились. Представляешь, сколько времени понадобится, чтобы облазить здесь все пентхаусы?
– Жизни не хватит, да и надоест скоро, – сказала Мини.
– Ну, денек можно этому посвятить, – заметил я, пытаясь выставить второй ярус карт.
– Ладно, сменим тему. Какая группа самая великая в истории человечества? – спросила Анна.
– «Мэйдэй», – выпалила Мини.
– Это еще кто? Какой-то чокнутый тайваньский бой-бэндбенд? – спросил я.
– И ничего не чокнутый.
Я вспомнил, что Мини уже упоминала про эту группу.
– «Радиохед», – предложил я свой вариант.
– Как насчет «Битлз»? Или они вне рейтинга? – спросила Анна.
– А я говорю, «Радиохед» – величайшая группа всех времен и народов. У них даже состав не менялся со дня основания. Да что тут объяснять! А твой вариант?
– Не знаю…
– Как не знаешь, ты же сама спросила? Ну, если не считать всякую попсу, какие группы ты любишь?
