Андрей Захаров - Перекрёсток времён. Бородатые боги
Вскинув карабин, Николай стал тщательно прицеливаться и выбивать воинов, несших кувшины с нефтью.
– Вася! Бей по гадам, чтобы нефть до нас не донесли, а по дороге всю разлили!
Но места убитых занимали живые.
Поджигая нефть и раскручивая горящие кувшины на лианах, гуаро подбегали и бросали их в воинов Качи, стоявших в проходах, а также в защитников на стенах. Кувшины, разбиваясь, обливали всех горящей жидкостью. Горела одежда и щиты у копейщиков, на домах занялись соломенные крыши. А дикари все подбегали и бросали в защитников горящие кувшины. Не все из них оставались невредимы, стрелы и камни уанка многих ранили или убивали. Но эта огнеметная атака внесла сумятицу в ряды защитников. Кое-где даже возникла паника. Часть воинов были вынуждены бросить оружие и нарушить строй, чтобы затушить горящую на себе или товарище одежду. Воинов накрывали одеялами и поливали водой. Так же поступали и на стенах крепости.
Воспользовавшись этой суматохой, гуаро вновь пошли в атаку, забрасывая уанка стрелами и дротиками. Благодаря замешательству в рядах осажденных, дикарям удалось оттеснить воинов, защищавших ближайший к Антоненко проход, и проникнуть в крепость. Николай со своими воинами бросился наперерез.
– Нате, суки! – Он выпустил в поднимающихся по ступеням гуаро весь оставшийся автоматный магазин. Но вместо убитых появились другие. И они все напирали. Запустив ненужный уже автомат в дикарей, Антоненко схватил приготовленный кол. Увидев перед собой почти двухметрового белого гиганта с громадной дубиной, заслонившего собой весь проход, наступавшие немного опешили и остановились. Воспользовавшись этим, Николай ударил двоих ближних гуаро по головам, а третьему, отбив в сторону его дубинку, вонзил кол прямо в грудь. Падая, тот обхватил кол руками и увлек его за собой. Чтобы не упасть следом со ступеней, Антоненко пришлось отпустить свое оружие. Теперь у него оставались только пистолет и десантный нож.
– Врешь, не возьмешь!
Сделал из пистолета пару выстрелов, но вдруг что-то больно ударило по голове, затем в левое плечо. Потемнело в глазах. Николай упал. Рядом грохнула граната, осколки которой выкосили часть наступавших дикарей. Валью и воины-уанка оттащили Антоненко от прохода, заняв его место и продолжая добивать оставшихся на лестнице гуаро.
«Васек лимонку бросил! Теперь – все! Нет карманной артиллерии! – пронеслась в голове неутешительная мысль. Машинально проведя рукой по лицу, Николай открыл глаза и увидел кровь на пальцах. – По черепку попало! Но если думаю и вижу, значит – еще живой! – Из левого плеча торчала длинная стрела, при каждом движении отзываясь острой болью. – Хоть бы не отравленная!»
Вдруг кто-то аккуратно приподнял его голову, и нежные женские руки мокрой тряпицей вытерли лицо.
– Тани?!
– Да, Ника Тима, я! – послышался тихий приятный женский голос, и несколько соленых капель упали ему на лицо.
– Ты плачешь? Не надо! Все будет хорошо! Я люблю тебя!
– И я…
Но девушка не успела продолжить. Подошедший к ним жрец-уанка привычным движением выдернул стрелу, оказавшуюся без наконечника, но с острым срезом. Резкая боль пронзила все тело, отдаваясь в мозгу. Затем жрец какими-то неприятно пахнущими мазями смазал раны на плече и голове. Все это время Тани, нежно поглаживая, держала голову Николая у себя на коленях.
Валью с другими воинами удалось сбросить гуаро со ступеней. Теперь снизу доносились шум и крики смертельной схватки.
Вдруг Николай услышал резкий свист. Он его слышал давно, в молодости. Но такое забыть невозможно. Этот свист знаком ему еще с Афгана – пронзительный свист приближающейся мины… Короткое шуршание – и громкий недалекий взрыв… Еще свист и взрыв. Еще и еще…
Где-то вдалеке длинной очередью ударил пулемет, за ним еще один и еще…
– Поднимите меня на стену!
Тани, жрец и двое стоявших неподалеку подростков еле подняли Николая, подведя его поближе к краю стены-террасы.
Поле перед городом было перепахано воронками от мин и усыпано трупами гуаро. Под стенами крепости воины-уанка добивали оставшихся врагов. Часть дикарей попыталась скрыться в лесу, но бившие им во фланг от ручья пулеметы косили их десятками. Из леса навстречу им выходила жидкая цепочка попаданцев, периодически постреливая в мечущихся по полю врагов. За бойцами двигались плотные ряды уаминка, грозно размахивая оружием и крича. Пулеметная стрельба прекратилась. У ручья на поле стали выезжать всадники. Выстроившись лавой, они пустили своих лошадей вскачь, по пути рубя головы дикарям, перепуганным невиданным зрелищем.
Один из этих всадников показался Николаю очень знакомым. Даже сердце защемило.
«Эх! Где-то бинокль обронил! – он постарался напрячь зрение, но другое, отцовское чувство, уже подсказало ему: – Макс? Неужели Максимка?! Сынок! Взрослым стал… Настоящий казак!»
Глава 4
Максиму «не повезло». Как ни рвался он в первые ряды на помощь осажденной дикарями крепости, но всадники Новицкого вышли из Уаман-канча последними. В горной лесистой местности кавалерии не развернуться. Поэтому виракочи шли вторым эшелоном, слишком уж медленно они передвигались.
Сразу же после получения известия о нападении гуаро на крепость Синчи Пума отправил на помощь шесть сотен воинов, находившихся у него под рукой. К утру, извещенные гонцами, из других селений и крепостей племени должны были прибыть еще около восьми сотен воинов. Это, конечно, было риском – оголять границы племени, собрав всех воинов в одном месте. Но старый вождь знал своих соседей и надеялся на то, что они не будут столь коварны и не воспользуются моментом пограбить, когда Синчи Пума с воинами сражается на другой границе. С соседями был заключен мир, подкрепленный армией Сапа Инки, но сейчас идет война внутри империи, и неизвестно, как себя поведут вожди других племен. Была еще надежда на виракочей, но их малочисленность делала эту надежду слабой. Ставка была на другое. Всякое коварство будет жестоко наказано. Соседи знали, что Синчи Пума не прощает таких подлых ударов в спину. После разгрома дикарей он обязательно повернет своих воинов против напавших на его селения, и тогда тем не поздоровится. А с сильным и обозленным уаминка никто не хотел связываться.
Когда виракочи подошли к крепости, битва за нее уже закончилась.
Уаминка, разделившись на три отряда, окружили напавших на крепость пять сотен дикарей и всех перебили; правда, не без потерь со своей стороны. Полностью был вырезан и лагерь гуаро, расположенный под крепостью. Старики, женщины и дети. Никто не остался в живых. Некому было сообщить родичам, штурмующим Уанка-канча, о постигшем их поражении.
Проходя мимо уничтоженного лагеря дикарей, Максим и другие молодые бойцы, еле сдерживая рвотные позывы, старались быстрее миновать обезглавленные и изуродованные трупы. Реальность войны – это совсем не то, что в кино, даже в голливудских ужастиках. С экрана не почувствуешь запах смерти – запах крови, развороченных внутренностей и испражнений убитых. Но если ты захотел стать воином, тем более в такие дикие времена, надо привыкать и к этому. Смотри и запоминай. Эту школу жизни заочно не пройдешь. Все надо попробовать самому и пропустить через себя. Быть готовым убивать и самому быть убитым.
К вечеру подошли к ущелью, ведущему в долину уанка. Воины-уаминка уже разобрали каменную стену, построенную дикарями, продвинувшись вперед по ущелью. Проводники-уанка показали тайные тропы, по которым можно незаметно пробраться в долину, минуя ущелье. Несколько сотен воинов ушли по ним в обход лагеря гуаро, расположенного на выходе из ущелья. Другие остались ждать подхода подкрепления.
Огромное изумление вызвало появление во временном стане попаданцев Дулевича с десятью бойцами, пришедших со стороны Большой реки. Как пояснил командованию старший лейтенант-связист, он вместе с бойцами шел по следу уголовников от форта. Как ни петляли урки, но от пограничного пса Мухтара скрыть следы им в этот раз не удалось. В месте, где те свернули от ручья на перевал, Дулевич догнал группу Синякова, прошедшую немного вперед по ручью и вернувшуюся назад. Вместе они вышли на берег реки, где и обнаружили следы строительства плотов. Стало понятно, что уголовники, построив плоты, спустились вниз по реке. Но Дулевич не успокоился. Горя желанием спасти свою Риту и отомстить обидчикам, он отобрал добровольцев, соорудил несколько небольших плотов из связанных лианами поваленных деревьев, и на них спустился по реке. Синяков с остальными бойцами вернулись в форт. Плывя вниз по реке, среди почти вертикальных скал, они увидели кусок пологого и чистого от леса берега. На берегу валялись лодки-однодревки и виднелись следы покинутого лагеря дикарей. Пристав к берегу, один из бойцов случайно нашел остатки одежды и небольшой женский носовой платочек из своего времени. К ужасу Дулевича и его бойцов, они обнаружили потухшие костры с человеческими останками. Боясь самого худшего, красноармейцы все же двинулись по следам дикарей в глубь леса. В середине пути следы расходились в разные стороны, но им опять повезло. На одном из колючих кустов Дулевич обнаружил кусок материи от платья своей любимой. Пройдя немного вперед, нашли еще несколько таких кусочков. Стало понятно, что Рита таким способом пыталась дать о себе знать, указывая путь, по которому ее увели. Это вселило надежду, что девушка жива. Не давая своим бойцам отдохнуть, Дулевич с удвоенной энергией кинулся в погоню. На подходе к лагерю попаданцев они попали в засаду уаминка. Но все закончилось без схватки. Те, узнав виракочей, провели старшего лейтенанта с бойцами к своим.
