Василий Звягинцев - Не бойся друзей. Том 1. Викторианские забавы «Хантер-клуба»
Кроме того, мужчины из другого мира, окружавшие его, барону нравились. Может быть — именно какой-то особенной непринуждённостью, пусть и находились они в присутствии своего «сюзерена». И, живя в стране, категорически барону не нравящейся по массе параметров (исходя только из документальных данных, естественно), оставались безусловно достойными внимания и общения. Более того — ощущал Фёдор Фёдорович исходящую от них непривычную силу. Это, впрочем, понять было можно. Если вокруг тебя жизнь, невыносимая для нормального человека, а ты в ней не только живёшь, но и достигаешь чего-то — то заслуживаешь даже больше, чем обычного уважения. Может быть — преклонения, как перед вернувшимся с войны солдатом, увенчанным полным Георгиевским бантом и кое-чем сверх того.
Заодно барон тщательно сравнивал с этими людьми манеры, стиль речи и поведения Ляхова и убеждался, что действительно ошибся — Вадим, при самых выдающихся актёрских способностях, не смог бы замаскировать свою принадлежность к чужой реальности, хоть когда-нибудь невольно и не заметив этого выдал бы себя.
Сильвия же, на которую барон ещё на своей стороне мира обратил тщательное внимание, поскольку никогда раньше не видел женщин с такой мощной энергетикой (именно так, её красота Ферзена не слишком взволновала), умело маневрируя среди мужчин, словно бы невзначай оказалась рядом с Президентом.
Знакомы они были только «по телевизору», а теперь вот — заговорили наяву. Сильвия видела, сколько глаз направлено на них, включая и двух охранников, засевших на чердаке со снайперскими винтовками.
— Мы так не договаривались, — сказала она, чуть сжав пальцы на локте Президента.
— Вы о чём?
— Да о тех ребятах, что щупают перекрестьями наши спины. Меня это слегка раздражает. А вас нет?
— Не совсем понял. — Президент на самом деле был удивлён.
— Что тут понимать? Вы и здесь себе не хозяин. А это очень плохо. Король Ричард Львиное Сердце, при всех своих недостатках, обходился без прикрывающих его снайперов. И император Александр Второй считал зазорным… А ваши «охранники» посадили на чердаке двух парней с «СВД», как будто это может что-то решить и от чего-то уберечь. Смешно, право…
— Как?! Да я немедленно..
— Оставьте, мой друг, — Сильвия легко и серебристо рассмеялась. — Не пытайтесь показать себя круче, чем вы есть. Пусть каждый пьёт из своего стакана, как говорят французы.
И впервые назвала его по имени-отчеству, а не по должности. От этого Президент ощутил непривычную ему близость к мало того, что посторонней, но и внушавшей ему сильную опаску женщине.
— Да не нервничайте вы так, — сказала Сильвия. — Всё гораздо проще, чем кажется. Ваших (или не ваших) снайперов я могу нейтрализовать прямо сейчас. Массой способов. Хотите — они заснут, не выпуская из рук винтовок, или спустятся вниз, доложив нам, кто и зачем назначил их на это дело… Всё равно это пустяки. Послушайте лучше, в какой интересной жизненной ситуации вы оказались…
Она, пользуясь его растерянностью, под локоть повлекла Президента, очевидным образом утратившего свою должностную харизму и нечувствительно превратившегося просто в обыкновенного мужчину средних лет, полностью подчинившегося воле женщины, в заплетённую плющом беседку. Физическая красота — дело десятое, он подчинился ей по совсем другой причине.
— Так что вы хотите мне сказать? — отчего-то плохо повинующимися ему губами спросил он.
— Ничего особенного. Только лишь — расширить круг ваших представлений…
И начала излагать ему теорию о двух параллельных Россиях. Одна из которых — эта, где они сейчас пребывают, а соседняя — совсем другая… Вполне подробно Сильвия всё рассказала и, на её взгляд, убедительно.
— Так это вам нужно обсуждать не со мной, а с моим другом Писателем. Он как раз на подобных темах специализируется… — Президент по-прежнему пытался сохранять здравомыслие, пусть это и не слишком удачно у него выходило. Есть пределы у каждого…
— С ним тоже поговорю. Но отчего вы так демонстративно мне не верите? Что в моих словах вам кажется глупым, нелогичным, абсурдным, наконец? Вы помните «свою» историю? А хорошо ли помните? Например, апрель тысяча девятьсот восемнадцатого года?
— А что произошло в том апреле? — Лицо Президента выразило искреннее недоумение.
— Плохо вас учили, ваше превосходительство, — голос Сильвии выразил долю пренебрежения, что Президент почувствовал сразу.
— Подзовите вон того молодого человека. — Она указала рукой на Ляхова-Секонда. — Он наверняка сообщит вам, что это за дата… Да и ещё кое-чем сможет правоту моих слов подтвердить.
Секонд подошёл, повинуясь жесту Президента, подтверждённому разрешающим кивком Сильвии.
— Вот, Вадим Петрович Ляхов, полковник гвардии, флигель-адъютант Императора и многих орденов кавалер… Кстати, одновременно слушатель Военно-дипломатической Академии.
Вадим вежливо наклонил голову.
— Скажите, Вадим Петрович, чем знаменит апрель восемнадцатого года в моей реальности? — спросил Президент, понимая, что подчиняется чужой воле, но, как ни странно, не испытывая от этого никакого дискомфорта. Ему на самом деле было интересно — готов ли этот симпатичный молодой офицер навскидку ответить на достаточно неожиданный вопрос. Если он, конечно, не входит в домашнюю заготовку.
— Единственное, что приходит в голову, — неудачный штурм Добровольческой армией Екатеринодара и гибель в бою генерала Корнилова, — продемонстрировал Ляхов знание не только своей истории.
— А у вас? — Президент на самом деле заинтересовался. Сейчас он вдруг перешёл на уровень своей давней уже аспирантской и преподавательской деятельности.
«Студент» ему попался способный и эрудированный.
— Естественно — всё наоборот. Снаряд лёг перелётом, генерал выжил, Екатеринодар был взят, кубанское и терское казачество в массовом порядке признало Лавра Георгиевича своим Походным атаманом и Верховным Правителем. Отступающая от Эрзерума и Трапезунда Кавказская армия тоже решила организованно перейти на сторону «Добровольцев». Ну и так далее.
— Спасибо, Вадим Петрович, — сказала Сильвия, совершенно с тем выражением лица, которое могла бы сделать преподавательница, проверяемая комиссией министерства образования на предмет завышения оценок своим ученикам. — А теперь не затруднитесь показать нашему гостеприимному хозяину свой документ.
Слегка удивившись, Ляхов протянул Президенту Служебную книжку слушателя Академии с вложенной в неё выпиской из Рескрипта о назначении его флигель-адъютантом Государя. Со всеми должностными правами и привилегиями.
Президент прочёл все до единой строчки документов, исполненных на гербовой бумаге и заключённых в обложку из ярко-зелёного (совсем не красного, как здесь принято, сафьяна), выполненные причудливым писарским почерком. Вернул владельцу, слегка пожав плечами:
— И что это доказывает? Насколько я знаю, даже грамота наследника дома Романовых стоит в Интернете не слишком дорого…
— Ну, ваше превосходительство! Не настолько же вы плохо о нас думаете, на самом-то деле. Вы пока свободны, Вадим, извините за беспокойство. Кстати, что касается произнесённого вами имени, — вновь обратилась она к Президенту, — вон тот мужчина, представившийся вам Олегом Константиновичем, как раз и есть наследник того самого дома, он же — действующий Император Российской империи, коронованный самым законным образом.
Она указала рукой на Олега, только что с треском загнавшего почти безнадёжный шар в лузу в поединке с Ферзеном и довольно засмеявшегося.
— Его Императорское Величество, прекрасно понимая важность сегодняшней встречи, благосклонно согласился принять в ней участие. Пока инкогнито, но назовёт себя, если будет уверен, что не станет объектом насмешек с вашей стороны и со стороны ваших друзей. Подобное неуважение может стать причиной больших неприятностей… Как вы понимаете, удостоверения с указанием занимаемой должности он при себе не носит. И верительных грамот сам себе не выписывает. Так как?
— Для кого — неприятности? — спросил Президент, с удивлением ощущая, что, похоже, готов поверить прекрасной даме. Независимо от своего характера, поста и привычки общаться с главами государств, в том числе и женского пола (но ни одна из дам-президентш, канцлерш и премьерш рядом с Сильвией не стояли по любым критериям), Президент ощутил некоторую дрожь, в доли секунды пробежавшую по его организму. Вроде как в школьные годы при взгляде на старшеклассницу, признанную королеву красоты. Это чувство вызвало у него раздражение собой и немедленную обратную реакцию.
— Вот именно — для кого? — повторил он, явно проигрывая темп. — Не для меня же, если, пусть на мгновение, я вам поверю…
