Юрий Валин - Самый старший лейтенант. Разведгруппа из будущего
Бандеровца на крыле уже не было. То ли выстрел вспугнул, то ли гад еще раньше спрыгнул.
Подбегая к воде, Женька никчемную супервинтовку бросил. Пугать было некого. Занят был противник: юная полесская баба-яга волокла из воды подрезанного парня, а командир бандеровцев бил Катрин. Здорово бил.
Качались двое по пояс в воде. Крепкий высокий мужчина, высокая девушка. Оба безоружные, зато жизнью и инструкторами ученые. И бойца украинского лучше выдрессировали. А может, кулак у него тяжелее был. Уже дважды сержант Мезина под удар попадала, отлетала плотвой оглушенной. Снова ногой достать пыталась, и снова удар мужчина блокировал, рванулся сам. Катька почти уклонилась, но в воде не очень-то распрыгаешься. Преимущества подвижности начальница лишилась. Ушли, сцепившись, оба под воду. Бандеровец еще и в сторону Женьки глянуть успел…
Вот теперь рядовой Земляков холода не чувствовал. Воды по пояс, тормозит… Где они?! Водоворот непонятный, — Катькина босая нога брыкнулась. Не поймешь ничего. Утопит ведь командиршу, скот трезубый!
Начальница продержалась. Вынырнули, рыча и водой плюясь совершенно одинаково. Трещала одежда, Катерина вырывалась, выскальзывала скользкой рыбешкой из хватких мужских лап…
Женька тщательно прицелился и выстрелил в лицо бандеровца. «Тульский» не подвел, дернулся. Вот только в этот миг и сам рядовой Земляков ослеп…
— Ы! Сильно?! — хрипела Катька, тряся подчиненного за ворот «горки».
Темень перед Женькиными глазами малость рассеялась. Начальницу он определенно видел, хотя и в несколько искаженном виде. Вот только лоб болел. Веслом, что ли?
Тряхнула:
— Работай!
Рядовой Земляков попытался сосредоточиться. Так, ушлый бандер лицом вниз плавает. Уделали, значит, общими усилиями. А в руке у нас что? ТТ облегченный — в смысле, без кожуха затвора. Вот что в лоб прилетело. Нет, наверное, не сам кожух, а то бы… Ладно, еще ничего. Глаза целы. Гнилье. И патроны, и упаковка, мать их…
— Ни торкай! Ни дам! — завыли на берегу.
Отползала полесская девка, волокла своего долговязого парня. Тот дышал, булькал розовым. Подходила к ним Катрин с ножом в руке.
— Ни дам! Ни дам! Прочь иди, — застонала девчонка, падая на землю обреченно. Рука за голенище мокрого сапожка сунулась. Тоже нож. Сельский, грубый.
Катрин молчала. Полесская девка с трудом выпрямилась, стерла с остренького лица мышиные хвостики прилипших волос. Крепче сжала нож.
Стояли две девушки, непонятно зачем у болотного озера встретившиеся. Рослая, полуголая, в одном ботинке, почти весь мир повидавшая. И мелкая селянка, вряд ли даже в Ковеле бывавшая. Мокрая, в юбках облипших, в овчинном жилете глупом. Но тоже умереть прямо сейчас готовая. А зачем?
— Чего трясешься? — пробормотала Катрин. — Повязку своему дураку лучше сделай. Кровь потеряет. Не буду я мышей резать.
Женька осторожно потрогал свой лоб. Ссадина приличная. Ладно. Ага, вот и ботинок товарища старшего сержанта всплыл. Очень кстати…
— Мерси, — пробормотала начальница, впихивая ступню в хлюпающий ботинок. — Носок-то тю-тю, и вообще… — Катрин потрогала себя за лицо — левый глаз у нее стремительно заплывал. — Глянь, что с лодкой…
Лодку перевернули, попутно Женька удачно наступил на утопшую «трехлинейку». Начальница живенько вынула затвор, заглянула в магазин.
— Эй, давай сюда! — Женька, придерживая за нос челнок, махнул девчонке. Та молча поволокла хлопца обратно к воде. Пришлось помочь. Раненого уложили в лодку, наполовину полную воды. Ну уж как-нибудь…
— Валите поживей отсюда, — сказал Женька. — Подальше куда-нибудь.
— Вот это точно, — заметила Катрин. — Лучше прямо в Канаду гребите. После войны ответить за все придется.
Женька толкнул лодку. Девчонка, так и не произнесшая ни слова, ухватилась за весло. Хлопец водил глазами, соображал трудно. Тряпье на боку набухало кровью. Отяжелевшая долбленка шла тяжело.
— Ну что, минируем? — довольно громко обратилась к Женьке начальница.
— Так точно, товарищ капитан.
Деньги плавали густо, частью перемешавшись с листами накладных и папками техинструкций.
— Возьми на память тысчонку, — пробормотала начальница, когда сдвигали, стараясь добиться большей естественности, металлический ящик.
— Нумизматической ценности не представляет, — прокряхтел Женька.
«Почту» пристроили под журналом учета боевых вылетов.
— Полагаю, найдут, — задумчиво сказала Катрин.
— Неубедительно, — заметил Женька, лязгая зубами.
— Хрен его знает. Возможно, подействует разнообразие источников. Уж очень нелепо выглядит для дезинформации.
Прохлюпали к берегу. Дрожь колотила все сильнее. Пришлось еще выволочь на берег утопленников и найти на дне «парабеллум». Требовалось создать иллюзию перестрелки между немецким экипажем и националистами. Помогая укладывать в естественные позы убитых, Женька разглядел под курткой у старшего бандеровца регалию. Крест, явно самодельный, кривоватый, подкрашенный уже облезшей краской.
— Глянь, вроде «Крест заслуги». Наверное, сотник какой-нибудь. Серебряный крест. В смысле, серебренный краской.
— А еще какие бывают?
— Золотые и бронзовые.
— Золотой крестоносец меня бы точно утопил, — болезненно поморщилась начальница. — Ты, Евгений, уясни — драться голыми руками совершенно неинтеллигентно. Сколько ни тренируйся, придет какой-нибудь… и утопит в болоте. Все, собираем свою рухлядь и рысим отсюда.
* * *Сидеть на опушке оказалось и вовсе холодно. Спину Женьке грел жилет, но ниже было куда свежее. Начальница возилась с нижней половиной своей «горки», второпях порезанной слишком размашисто. К счастью, долго ждать не пришлось.
— Идут, — сказал Женька, вооруженный оптикой.
В прицел была видна цепочка бойцов, осторожно движущихся вдоль опушки леса по направлению к селу. Рваные маскхалаты, разномастное вооружение — видно, что рейд группы затянулся.
— Дай-ка оценить, — начальница поправила шапочку, глянула в прицел. — Угу, эти найдут. А не найдут, нам к ним вслед выскакивать и орать смысла нет. Навыскакивались уже. Ладно, убеждаемся, что к самолету парни сворачивают, и сами идем стартовать…
* * *Ушли разведчики. Сработали как по нотам и ушли. Женька наблюдал, как страховали товарищей дозорные, засевшие на опушке в какой-то полусотне метров от опергруппы «К». Остальные разведчики проверили самолет, на миг задержались у лежащих на берегу трупов. Угадать старшего лейтенанта Савушкина среди безликих фигур было сложно. Катрин молчала, наблюдая за возней у самолета. Наконец, разведчики, поднимая над головой автоматы, перебрались на берег. Что добыли полезного, Женька опять же разглядеть не мог, но начальница многозначительно хмыкнула. Надо думать, не пустые ушли.
Устала разведгруппа — пошатываясь, бойцы цепочкой двинулись вдоль опушки. Едва ноги волочили. Да, не то что некоторые — два-три часа на весеннем свежем воздухе посидеть, да к горячему душу и ужину вернуться. Собственные промокшие ноги рядового Землякова уже порядком доставать начинали: дрожь сдерживал, но в тепло хотелось.
Катька опустила прицел, с неудовольствием оглядела линзу:
— Мутнеет, что ли? Никакой жизни с этим импортом.
— Может, не в линзе дело. Уже темнеть начинает. Засиделись.
— Замерз, что ли?
— На себя глянь. Пошли. Удостоверимся — и домой. Я, конечно, продержусь, а вот сопли могут и потечь. Да еще дома грипп ходит…
— За что я тебя, Евгений, иногда уважаю, так это за отсутствие склонности к выёживанию, — пробурчала начальница, поднимаясь. — Редчайшее свойство у личного состава, да и вообще у гомо сапиенс.
— Ну, ты тоже не без странностей, — Женька, ежась, запрыгал на месте, пытаясь согреть ноги. — Пошли, нет же вокруг никого.
— Перехвалила, — печально заметила Катрин. — Ты хоть пожитки не забудь.
Двигались, соблюдая дистанцию: впереди Мезина с трофейной винтовкой, Женька и растрепанный контейнер с предательским «импортом» — замыкающими.
На берегу все было без изменений: тела, никому не нужный авиационный пулемет, боеприпасы. Вода прибила к берегу сотенную сиреневую купюру с портретом благообразного носатого господина.
— Бди, — приказала Катрин. — Замри рядом с этими героями и подумай о бренности всего сущего. Только бдительности не теряй.
— Винтовку оставь.
— Щас. Мы уже видели, к чему приводит опрометчивое разделение огневой мощи. Сиди. Мокнуть всем заново совершенно незачем. Я быстро…
Вода тихо плескалась, рассекаемая уходящей к самолету начальницей. Женька присел на землю и постарался примостить контейнер под колени. В принципе упаковка не такая уж бесполезная — от сырости очень недурно защищает.
