Михаил Гуткин - Попадать, так с музыкой!
— Я рад, товарищ Северова, что у вас и с мотоциклом все в порядке, и что, вы, наконец, получили любимое оружие, за которым, вижу, знаете, как ухаживать. Хочу заодно извиниться перед вами за то, что ранее не прислушался к вашим словам по поводу треснувшего сучка. Обещаю, что в будущем все ваши соображения буду рассматривать самым серьезным образом.
— Ой, товарищ капитан, ну вы меня в краску вгоняете! Я же сама не твердо была уверена, так, на ум пришло. — Я действительно немного покраснела. И быстро перевела разговор на другую тему.
— Когда я была в больнице у Сергея, он сказал, что вы придете вместо него к нам на свадьбу. Ждем вас в субботу к 6 часам.
— Так рано, — усмехнулся капитан. — Но я понимаю, что вы хотели сказать к 18–00.
— Конечно. Я просто по своей гражданской привычке использую двенадцатичасовое измерение времени.
— Договорились. Обязательно буду. А пока скажите, Аня. Почему вы решили взять мотоцикл Сергея. Ведь ваш муж тоже пока нездоров и у него тоже есть мотоцикл.
Ага, капитан Григорьев, как в воду глядел.
— Видите ли, товарищ капитан. Вася быстро идет на поправку и в воскресенье уже планирует совершить первую поездку на мотоцикле. Поэтому капитан Григорьев и решил обратиться к вам, так как товарищ старший лейтенант, к сожалению, еще долго не сможет ездить.
— Да? Ну ладно. Только аккуратнее с мотоциклом. А то он мощный и быстрый. На нем можно разогнаться до 90 километров в час. (А сто пятьдесят на японском байке слабо? Правда, на шоссе.)
— Ну что вы! Мне бы потихоньку до дома доехать и из дома сюда. 40 километров в час вполне хватит.
— Если так, то ладно. А с обслуживанием мы вам здесь, конечно, поможем.
С этими словами капитан, решив, наверное, что все уже обговорил, пошел назад к себе, а я закончив чистку пистолета, аккуратненько его собрала, заново снарядила оба магазина, не забывая проверять патроны, и отнесла пистолет старшине. Заодно озадачила его некоторыми вопросами, связанными с подготовкой специальных тренажеров. Пора уже от общих упражнений и стандартных приемов защиты и нападения переходить к специальным ударам и блокам. Все детально обсудила со старшиной, после чего двинулась на второй цикл занятий, ориентированный уже на "старичков".
24
На ужин в роте я оставаться не стала, так как теперь у меня есть дом, муж и даже имеется добровольная кухарка. На мотоцикле до дома я добралась в два счета. Закатила его под навес, хотя дождя вроде бы и не ожидалось, но пусть это войдет в привычку.
Вася уже практически ровно сидел в горнице и ждал меня. Я обработала его раны строго по указаниям доктора, отметив при этом, что завтра почти наверняка можно будет снимать швы. После этого мы вместе с Марфой Ивановной сели ужинать. И вот тут!
Сначала мы услышали стук в дверь. Марфа Ивановна пошла к двери, открыла ее, и в комнату вошел худенький и сутулый попик. Батюшка перекрестился на иконку, висевшую в углу горницы (мы с Васей на нее и внимания-то не обращали), и неожиданно густым басом почти пропел:
— Мир дому сему.
У нас с Васей отвисли челюсти, а Марфа Ивановна зачастила:
— Здравствуйте, батюшка. Очень вовремя пришли. Садитесь с нами повечерять.
— Можно и повечерять, если ваши постояльцы не будут против, — сказал поп и вдруг, посмотрев на меня, быстро несколько раз перекрестился и заголосил:
— Чур меня, чур меня. Изыди, сатана!
— Это почему же я сатана, — не выдержала я. — Да в бога не верю, но верующих уважаю и крест в этом, если хотите, поцелую.
— Да, — поп подозрительно посмотрел на меня и неожиданно протянул свой крест — целуй.
Я спокойно наклонилась и поцеловала крест. Вася сидел, как истукан, а поп успокоился, перекрестил нас всех разом и уселся за стол рядом с Марфой Ивановной. Мы молча поужинали, после чего догадливая Марфа Ивановна вышла, оставив нас на растерзание попу, или наоборот его на наше растерзание.
Батюшка снова внимательно посмотрел на меня, потом кинул короткий взгляд на Васю и заговорил.
— Вызвал меня сегодня Валентин Петрович. Он, хотя и не верит в господа нашего Иисуса Христа, но муж достойный, поскольку много хороших дел для православных верующих нашего города сотворил. До прихода Советских войск вся власть в городе принадлежала полякам, кои суть еретики и православных зело не любят. А теперь православные свободно могут ходить в нашу церковь и спокойно выслушивать службы. И мир воцарился в нашем городе, — тут поп в очередной раз перекрестился. — Однако, последнее два дня по городу поползли слухи о том, что покарал нас господь, ибо появилась тут нечисть — упырь или вурдалак, кровь у христиан выпивающий. Вот сегодня и говорили мы о сем деле с Валентином Петровичем. Задал он мне один удививший меня вопрос, а, услышав ответ, почему-то пришел в хорошее настроение и посоветовал мне посетить вашу обитель и потолковать с вами. — Тут поп замолчал и испытующе уставился на меня. Я ничего не могла понять, но поскольку Вася вообще был в отрубе, пришлось брать инициативу в свои руки.
— Так что же за вопрос, батюшка, задал вам Валентин Петрович?
— Не ожидал я от него подобного, ибо спросил он кто такая Лилит? Тьфу, на нее, — поп снова стал креститься.
Так, уже понятнее, но нужна полная ясность.
— И что же вы ему ответили?
— Рассказал я, что по преданиям Лилит была первой женой Адама, но из-за разногласий она ушла от него, за что господь проклял ее и превратил в демона.
— А в чем заключались разногласия. Неужели они были так серьезны?
— Лилит считала себя ровней Адаму, не захотела ему подчиниться в важном вопросе и бросила мужа.
— А что это был за вопрос? — не удержалась я. Тут поп смутился, как-то нервно хихикнул и сказал:
— Согласно легенде Адам и Лилит не смогли договориться, кто должен быть сверху во время исполнения супружеских обязанностей.
Вот тут мы с Васей в голос грохнули. Батюшка, кажется, ожидал подобной реакции и не обиделся.
— Вот примерно так повел себя и Валентин Петрович, многие ему лета, и посоветовал навестить вас. А еще он сказал, что и по поводу нечисти у вас есть что сказать.
— Так, Вася, ты еще слаб для подобных бесед, поэтому иди, ложись, а я тут сама с батюшкой потолкую.
Вася оставил нас с заметным облегчением, хотя, когда он уходил, плечи у него заметно тряслись.
— Вот что батюшка. Есть тут некоторые проблемы, о которых я расскажу, раз уж вас прислал Валентин Петрович. Тем более, что в ближайшем будущем может потребоваться ваша помощь.
— Слушаю тебя, дочь моя.
И я коротко описала ему все события за последние дни, начиная с убийства шофера. Услышав, как я трясла поручника, батюшка только усмехнулся и сказал:
— Так ему и надо, еретику. А тебе, дочь моя, не советовал бы так шутить. Была бы ты верующей, наложил бы на тебя епитимью на пару недель. А так не знаю, что и посоветовать. Но я за тебя обязательно помолюсь, ибо хотя ты и упоминала нечестивые имена, но в душе твоей не было корысти, и действовала ты из благих намерений.
— Понимаете, батюшка. Сейчас в этих краях идет негласная битва добра со злом, если хотите. Советская власть заботится о своих гражданах, а есть темные силы, которым это не нравится и которые хотят вернуть старые порядки. У них это не получается — вот и пакостят, где только могут. Я ехала в автобусе — нас, мирных людей, обстреляли и несколько человек убили. Я ехала в грузовике — убили шофера, а я чудом осталась в живых. Не хочу показаться жестокой, но к таким нелюдям у меня отношение одно — хочу видеть их в гробу в белых тапочках. (Точно такие же чувства возникли у меня, когда я узнала, что брата отца, дядю Севу, убили бандиты в Чечне.)
— А не боишься, дочь моя, ожесточиться сердцем?
— Очень боюсь и стараюсь следить за собой, чтобы этого не произошло. Но бороться с бандитами буду и считаю, что для этого все средства хороши. Поэтому будут им упыри. А вы в своих проповедях говорите, что православных людей нечисть не тронет. Пусть они живут спокойно.
— Ну что же. Засиделся я тут у вас. Благословить на такое дело не могу, но молиться за тебя буду. Прощай, дочь моя.
Поп, покачивая головой, вышел. А я пошла в нашу комнату.
— Васенька, а как вообще обстоит дело с религией и антирелигиозной пропагандой в городе? Может, я слишком резво взялась за дело?
— Видишь ли, Анюта. Советская власть здесь установилась совсем недавно. При поляках здесь всем заправлял ксендз — тот еще гад, но трогать пока мы его не можем — нет очевидных доказательств. Он очень сильно прижимал православных — в частности церковь, в которой служит этот поп, влачила просто жалкое существование. Это при том, что большинство населения в Западной Белоруссии — православное, поэтому мы получили негласное указание руководства на православную церковь сильно не нажимать, чтобы народ быстрее стал поддерживать новую власть. Тут стали открываться школы, больницы и православная церковь тоже воспряла. На данном этапе они наши союзники, что, правда, не мешает нам вести антирелигиозную пропаганду. Просто мы стараемся делать это деликатно. А постепенно народ сам поймет, что верить надо не в бога, а в собственные силы. Кстати, раз уж речь зашла о религии, то надеюсь, что между нами не возникнут разногласия, которые привели к разводу Адама с Лилит?
