Сергей Артюхин - На прорыв времени! Российский спецназ против гитлеровцев
— Основной удар наша группировка нанесет по двадцать четвертому танковому корпусу, с целью создания угрозы флангу остаткам сорок седьмого танкового корпуса. Одновременно с этим части четвертой армии совместно с Особой армией нанесут удар в районе Бреста по сорок шестому танковому корпусу Вермахта. Учитывая, что «Великая Германия» фактически уничтожена, противостоять им будут только десятая танковая дивизия и моторизованная дивизия СС «Рейх».
— Уничтожению последней надо будет уделить максимальное внимание, — Молотов усмехнулся, — представляете, как прозвучит: советские войска уничтожили Великую Германию и Рейх.
Члены совета ГКО заулыбались.
— Таким образом, в случае успеха, сорок седьмой танковый корпус будет фактически окружен, и вторая танковая группа прекратит свое существование. Мы окончательно снимем угрозу окружения наших войск в Белостокском выступе и создадим угрозу флангу четвертой армии Вермахта, — Шапошников отвернулся от карты и посмотрел на Сталина.
— То есть, Борис Михайлович, мы окончательно сорвем планы немецкого командования?
— Более того, товарищ Сталин. Мы фактически создаем предпосылки для перехода в наступление.
— Ну, об этом еще пока рано говорить, товарищи. Не будем торопиться. Головокружение от успехов, как вы помните, ни к чему хорошему не приводит. Но вот вы, товарищ Ватутин, все же разработайте план на случай успеха, — генерал кивнул.
— Теперь касательно «Особой группы». В документах нам надо ее как-то называть. Поэтому, товарищи, надо бы нам придумать названиэ ее бригад. У кого какие предложения?
— У меня есть вариант, товарищ Сталин, — поднялся уже Берия. — Предлагаю назвать их Первой и, соответственно, Второй Особыми Механизированными бригадами РВГК. Действующими в составе Особой армии РВГК.
— Еще есть инициативы? — переглядывающиеся члены ГКО и генералы ничего не ответили.
— Хорошо, товарищ Берия. Примем ваш вариант. Всем спасибо, все свободны. А вас, товарищ Молотов, я попрошу остаться, — частично просмотренные Сталиным «17 мгновений весны» даром не прошли. — Товарищ Молотов, будем с вами разрабатывать документ о статусе товарищей потомков. И вы, товарищ Берия, пожалуй, тоже останьтесь.
10 июля 1941 года
Штаб Моторизованной дивизии СС «Рейх»
Пауль Хауссер с самого утра чувствовал себя отвратительно. Последние две ночи ему снились жуткие кошмары. Главными действующими лицами в них были Гитлер и Сталин. В последнем сне глава большевиков на чистом немецком спрашивал, что Пауль предпочитает: быть забитым до смерти, заморенным голодом или повешенным? А Гитлер уговаривал его выбрать голод…
К плохому настроению добавлялось предчувствие катастрофы. Фон Бок ходил весь осунувшийся и был совершенно не похож сам на себя. Что и не удивительно. До срока, данного Гитлером, оставалось всего ничего, а Минск стоял, и сдаваться не собирался. Русские перебросили туда еще несколько дивизий и большое количество противотанковых орудий, значительно усилив оборону. Попытки взять город с налета закончились ничем, кроме больших потерь в технике и живой силе. А окружить его не удалось…
Хауссер вспомнил, как в качестве командира дивизии «Рейх» ходил навещать Гудериана. Тот выглядел ужасно. И дело было даже не в бинтах и синяках, не в гипсе и не в капельнице. Самым страшным для Пауля были глаза танкового гения Рейха. Они были потухшими и безжизненными, словно генерал был при смерти.
Эсэсовец грустно помотал головой, вспомнив, как он спросил о состоянии Гудериана у его лечащего врача. «Стабильное средней тяжести, с тенденцией к улучшению», — это уже тогда удивило эсэсовца. Генерал живой, ну ранило его, ну контузия, но ведь это все пройдет, а мы тем временем победим. И вот в последнем теперь-то Хауссер был не уверен. И понимал причину потухших глаз своего бывшего командира. Если сначала он, было, решил, что это из-за того, что генерал-полковник не сможет принять участие в разгроме Красной армии, то теперь он считал, что Гудериан попросту не верит больше в победу немецких войск. А учитывая обстановку на фронте…
Вчера вечером русские нанесли мощный удар по 24-му танковому корпусу. Тот начал медленный отход. Но приказ на выдвижение на помощь пришел в «Рейх» почему-то только сейчас, когда на часах значилось уже 13–00.
Хауссер был к приказу готов, отдав указание готовиться к выдвижению еще утром. И все еще надеялся, что они успеют помочь. В этом наступлении русские вроде бы не применили свои абсолютно неуязвимые танки, используя лишь только Т-34 и КВ.
Пауль грустно усмехнулся. Еще пару недель назад это были совсем не «всего лишь Т-34 и КВ». Но теперь, после уничтожения «Великой Германии»…
В 13–37 моторизованная дивизия СС «Рейх» выдвинулась вслед 10-й танковой дивизии на помощь 24-му танковому корпусу…
10 июля 1941 года
Поле неподалеку от деревни Береза
— Короткая! Огонь! — звон вылетевшей гильзы подстегивает лихорадочный поиск новой цели.
— Цель, справа! — немецкий Т-2, пятясь, пытается уйти с поля боя.
— Огонь! — тридцатьчетверка вздрагивает, и очередной танк фашистов пылает.
Бой идет всего полчаса, но каждая минута кажется вечностью. Советские войска уже побеждают… но окончательно еще ничего не ясно. Части 24-го танкового корпуса Вермахта сражаются отчаянно. И эта конкретная часть, на этом конкретном поле — тоже.
А еще час спустя советские танкисты подсчитывали потери. Результаты были не слишком хороши — с одной стороны, задача выполнена, противник отброшен. Немцы потеряли довольно много танков и пехоты. Но и Красная армия недосчиталась пары десятков машин. Несколько можно починить, но таковых немного…
Уже утром, после боя, лейтенант Голенко узнал, что был на краю гибели. И лишь благодаря одному из Т-34 группы прикрытия остался жив. Ну и благодаря летунам, обнаружившим несколько затаившихся танков фрицев, и вовремя сообщивших об этом группе прикрытия. О том, что это были не летчики, а БПЛА, Никита Голенко не узнал никогда.
11 июля 1941 года
Лейтенант Андрей Голенко понятия не имел, что еще несколько часов назад в сотне километров от него с фашистами сражался его прадед. Все, что он знал, это то, что вскоре они в очередной раз всыплют немцам.
Андрей уже побывал в нескольких танковых боях этого мира, в том числе поучаствовал и памятном избиении 17-ой танковой дивизии. И ему понравилось! Еще в детстве, играя на приставке в очередной танковый симулятор или в стратегию, он представлял, как громит немцев. Он громил их в воздухе, на земле, на воде, или даже одновременно везде. Но все же больше всего ему нравилось именно танковые разгромы. Усмехнувшись, Голенко-младший подумал, что, наверное, именно эти увлечения и послужили причиной его поступления в танковое училище. Тем более что ему не удалось поучаствовать ни в Крымском конфликте, ни даже в афганском.
Зато теперь-то уж он оторвется! Через несколько часов они атакуют очередную дивизию немцев. И даже не одни, а с помощью местных. БПЛА уже засекли повышенную активность фашистов. Готовятся к выдвижению, а как же. Под Березой сейчас активно давят немцев. Если еще не додавили. А наши парни уже готовятся. Сегодня будет последнее выступление тяжелых РСЗО из будущего. Затем их эвакуируют в тыл. Но этот концерт немцам запомнится и запомнится надолго.
— Командир, вас капитан на связь вызывает, — мехвод танка Голенко отвлек того от размышлений. Андрей залез в танк и переключил линию.
— На связи.
— Значит так, Андрей. Займешь со своими ребятами позицию «двенадцать А», сейчас вам на тактической карте ее указывают, понятно? — Голенко посмотрел на мехвода. Тот кивнул, подтверждая получение данных.
— Получили, товарищ капитан.
— Вот и отлично. Замаскируетесь там, с вами будет еще звено лейтенанта Толкалина, на БМПТэшках. Ваша задача, пропустить мимо себя половину колонны «Рейха». Атака — стандартно, после РСЗО и САУ. Твоя задача — добить выживших в центре колонны, понятно? В другие квадраты смещаться только по приказу. Это чтоб свои случайно не попали, понял? — капитан Удоев был известен за свою любовь к добавлению в каждом удобном случае словечек вроде «понятно», «понял» и иже с ними.
— Так точно, товарищ капитан. Атака по центру, в другие квадраты колонны особо не смещаться.
— Ну ты смотри по тактической, может там кому помощь потребуется или еще чего, это понятно. Рядом с вами, на позиции «двенадцать Б» будет звено Ибрагимова, Толкалин будет прикрывать и их тоже, так что смотри, не влети куда-нибудь.
— Товарищ капитан, когда выдвигаться на позицию?
— Прямо сейчас, Голенко. БПЛА засекли движение фрицев. Часа через три они будут в нужной нам точке. Учитывая, что до позиции вам еще добраться надо, то сам понимаешь.
