Михаил Михеев - Адмирал
Успели они вовремя. «Кондор» до последнего сопротивлялся огню, но потом вспыхнул весь и сразу. Пыхнуло жаром, но они были уже достаточно далеко и перевязывали раненых. О собственной руке Колесников вспомнил уже под конец и, распоров рукав, понял, что ему повезло – пуля всего лишь рассекла кожу и слегка повредила мышцу. Сейчас, когда адреналиновый задор начал уходить, болело все это зверски, но реального вреда было немного. Шрам останется, и только. Неприятно – но совсем не смертельно.
Их нашли через полтора часа. Вылетел на высокий берег грузовик, набитый солдатами, и уже через минуту спасшихся окружили. Правда, кто перед ними, разобрались почти сразу, так что не обошлось без инцидентов. И все остались живы, даже полковник…
Вице-адмирал Марсель-Брюно Жансуль Колесникову не нравился. Бывает такое, когда тебя раздражает в человеке буквально все, от двойного имени до манеры держаться, причем такое отношение иррационально. Вроде бы ничего этот человек тебе лично не сделал. Ну, участвовал в охоте на «Адмирала Шпее», но там многие отметились. Да и вообще, война – она на то и война, и каждый делает в ней свою работу. Так что обижаться на врага глупо, его надо просто побеждать. Однако вот не нравился он Колесникову – хоть тресни. Может, дело было в том, что ему вообще не нравились французы?
И ведь никуда не денешься, надо вести себя максимально корректно. Да, Франция побеждена, однако Германии и лично ему, Колесникову, нужен ее флот. Целый, а не на дне какой-нибудь занюханной бухты, и от того, как сложится разговор, фактически зависит исход кампании на море. А под командованием Жансуля оказалась наиболее мощная и боеспособная часть французского флота, это приходилось учитывать.
Сейчас здесь, в гавани базы Мерс-эль-Кебир, что во французском Алжире, собралась внушительная сила. Два новейших линейных крейсера, два устаревших, но все еще мощных линкора-дредноута, построенных для той, прошлой войны, эсминцы, подводные лодки и даже гидроавиатранспорт. Боевая ценность последнего в реалиях новой войны выглядела сомнительно, однако у немцев с авианесущими кораблями дела обстояли пока что и вовсе плачевно. В подобной ситуации не следовало отказываться даже от столь сомнительного приобретения. Вот только удастся ли наложить на все это богатство лапу, оставалось под большим вопросом.
Как он сюда добирался – это отдельная история. В штаб-то его доставили без проблем, завезя предварительно в госпиталь, где мрачный врач обработал рану, зашил ее и заявил о необходимости госпитализации. Непреклонно так заявил. Сопровождающий его штабной офицер в чине подполковника горячо поддержал эту идею, которая разом снимала с него ответственность и, кроме того, избавляла от хлопот, связанных с незапланированным высоким гостем. Хорошо еще, удалось связаться с Берлином, причем выйти непосредственно на Гиммлера. Тот выслушал, затребовал к телефону штабного и даже не орал, но, судя по тому, как с каждой секундой все больше и больше покрывался каплями пота лоб обнаглевшего не по чину подпола, тот всерьез опасался за целостность своего организма. И на врача он орал, как потерпевший, Колесникову даже стало немного стыдно за него. Хотя, с другой стороны, тот тоже должен понимать, что не всегда его мнение – истина в последней инстанции, не ребенок, чай.
После образцово-показательной порки все задвигалось с утроенной скоростью. Всего два часа – и они уже были на аэродроме, а перед этим навели шороху в штабе. Там не знали, чем отправить дорогого гостя поскорее и подальше. Самолетов вроде «Кондора» у них просто не имелось.
Пришлось импровизировать. Здесь базировалось несколько двухместных сто десятых «мессершмиттов». Правда, местное командование люфтваффе страшно не хотело отдавать один из них, но звонок Герингу, который уже был в курсе их приключений, решил вопрос. В два счета договорившись о том, что адмирал не станет во всеуслышание поднимать вопрос о позорно прошляпившем врага истребительном прикрытии, а Геринг, соответственно, жестоко их накажет своей властью, Колесников поднял вопрос о транспорте. Начальство, которому совсем не хотелось получать по шапке за срыв ответственной миссии по вине своих людей, грозно рыкнуло в телефон – и вопрос моментально решился.
И вот он здесь, сидит напротив французского адмирала. А тот пытается сохранить лицо – для побежденного, хорошо это осознающего, держится, надо признать, неплохо. И надо его убедить, иначе все кончится, как и в прошлый раз.
– …Итак, вы предлагаете мне передать корабли Германии. Вам не кажется, что это несколько… самонадеянно и идет вразрез с честью французского офицера?
– Вы не правы по всем пунктам, – усмехнулся Колесников. Времени оставалось совсем немного, и необходимость тратить его на разговоры страшно раздражала.
– Вот как? И в чем же это заключается?
– А во всем, – Колесников откинулся в кресле и посмотрел на собеседника, стараясь, чтобы взгляд его выглядел максимально безмятежным. – Для начала, я не предлагаю вам передавать корабли. Нас вполне устроит, если они просто сохранятся. В конце концов, сегодня мы враги, а завтра, может статься, будем союзниками.
– Вот как? – Жансуль (Колесникова так и подмывало назвать его Жульеном) удивленно приподнял бровь. Лицо его приобрело несколько комичное выражение. – После того, как вы на нас напали…
– Мы на вас не нападали, – жестко ответил Колесников-Лютьенс. – Это ваша страна объявила войну Германии.
– Вы нас вынудили.
– Не мы, а британцы, – меланхолично отозвался Колесников, рассматривая ноготь большого пальца. Обычно он старался держать их безупречно ухоженными, но приключения последних суток этому не способствовали. – Им, видите ли, не нравилось, что мы объявили войну Польше. Ну а ваше правительство отреагировало, как щенок, радостно повизгивая. И кто вам теперь доктор?
Идиома была из будущего, но француз понял и надулся как мышь на крупу.
– Вам не следовало трогать поляков.
– И почему? Вообще-то хамство терпеть – это не в правилах великой державы.
– Вы считаете Германию великой державой?
– Ну, Франции мы это уже доказали, – с улыбкой ответил Колесников. Тоньше надо быть, тоньше, но не мог удержаться от укола. – И потом, это британцы переманили нашего союзника, получившего, кстати, от наших и ваших щедрот кусок Чехословакии. И что нам оставалось делать? Ждать, когда пшеки нападут? Что они будут творить, мы видели. Своих граждан немецкого происхождения они просто вырезали.
– Это пропаганда.
– Это правда. Впрочем, можете не верить, данный факт ничего не меняет. Есть у русских поговорка: две собаки дерутся, третья – не мешай. Вы решили вмешаться, и вот результат. Островитяне снова отсиживаются за проливами, а убивают в результате французов. Вас предали, адмирал.
– А Эльзас и Лотарингия?
– А что Эльзас и Лотарингия? Это земли, которые Германия считала своими, ну а вы – своими. Бывает. Открою вам страшную тайну, адмирал. Если бы вы попытались их защитить, Германия бы немедленно отступила. Мы тогда вас просто боялись. Но ваши политики испугались сильнее, и вот результат. За их ошибки гибнут простые солдаты, и ваши, и наши. И я хочу как можно скорее прекратить эту бойню. Причем я не одинок, так думают многие, включая фюрера. Обратите внимание, вам предложили мир, когда проще было добить. Так что Франция в будущем вполне может оказаться союзником Германии. Кто знает, может, и Париж удастся вернуть.
– Сладко поете.
– Как умею. И в продолжение темы. Самонадеянностью здесь не пахнет. Просто потому, что в противном случае через несколько дней ваш флот перестанет существовать.
– Это еще почему? – вскинулся француз.
– По данным нашей разведки, адмирал, британский флот приступил к операции «Катапульта». Сюда идет эскадра. Два линкора, линейный крейсер «Худ», один или два авианосца, крейсера и эсминцы. Возможно, подводные лодки, но в последнем я не уверен. Их задача захватить или уничтожить ваши корабли прежде, чем до них доберемся мы. Вот такие у вас союзники.
– Я вам не верю, – голос Жансуля звучал ровно, однако в глаза собеседнику он не смотрел. «Во все-то ты веришь и ни разу по поводу моральных качеств британцев не обманываешься», – цинично подумал Колесников. Все, теперь надо дожимать, но – не пережать.
– Не верьте, – пожал он плечами. – Хотите, расскажу, как все будет дальше? Они придут, засыплют минами фарватер и потребуют сдаться. Вы постараетесь тянуть время, просто чтобы не брать на себя ответственность, а ваше командование будет молчать – им тоже не хочется оказаться виноватыми. Потом, когда выйдет срок ультиматума, а возможно, и раньше, британские корабли откроют огонь. У них меньше вымпелов, но больше калибры, и ваши неподвижные линкоры в гавани они расстреляют, как мишени. А может, и этого делать не станут. Просто поднимут в воздух самолеты и разбомбят вас. Нормальной системы ПВО на вашей базе еще нет, так что для самолетов с авианосцев это будет так, тренировочный вылет.
