Тобольский схрон - Алекс Войтенко
Много позже, примерно в 1966 году, к местным военным пришел один из охотников хантов, и рассказал, о некоей пирамиде, найденной им на одном из берегов реки Обь. Якобы на вершине находились золотые монеты, которые он забрал оттуда и принес показать военным. Поднятый по тревоге вертолет, с оборудованием, действительно отметил в указанном месте, некую аномалию связанную с наличием большого количества металла. Вот только из-за непогоды приземлиться у пирамиды, оказалось невозможно, а несколько позже, она бесследно исчезла, неизвестно куда.
И тут, из местных архивов, вдруг выясняется, что незадолго, примерно за двенадцать часов, до отплытия парохода «Пермяк», из Тобольска вышел служебный пароход «Тюмень», который в качестве вооружённого парохода входил в состав Обь-Иртышской речной флотилии, армии адмирала Колчака, и принимал участие в артиллерийской поддержке сухопутных войск. 2 сентября 1919 года совместно с пароходом «Александр Невский» на участке реки между поселками Плеханово и Тараканово, он вёл бой с восставшим пароходом «Иртыш». Получив повреждения, вышел из боя и ушёл вниз по реке в Тобольск. Здесь после ремонта, вновь вернулся в строй, и до конца октября 1919 года, находился в резерве, исполняя мелкие поручения, в качестве курьера командования.
Наверное, именно поэтому, его отплытие и осталось незамеченным. Пароходик, под командованием мичмана Карченкина В. С., и полной командой матросов, отплыл от пристани и отправился вверх по течению реки Иртыш, в сторону Омска. Однако же в Омск, он так и не дошел. Примерно на половине пути, пароходик свернул в правый рукав Иртыша, реку Тара, и дальше следовал уже по ней. Команда, покинула пароход в селе, Муромцево которое находится примерно в трехстах километрах от реки Иртыш. Здесь пароходик, пришвартовался к пристани, поселка, а его команда вошла в состав местного гарнизона. Имел ли на своем борту пароходик хоть какие-то драгоценности, история умалчивает. Правда в архивах речной флотилии много позже, вдруг обнаружилась запись, о беспримерном подвиге мичмана Владимира Сергеевича Карченкина, и подполковника конрразведки Николая Сергеевича Исаева, сумевших фактически в одиночку, спасти пароход из-под носа наступающей красной армии, и за две недели пути, подняться от Тобольска до Муромцева, где офицеры и вошли в состав находившегося там гарнизона.
Где именно было спрятано золото, и было ли оно вообще так до сих пор и осталось никому неизвестным…
1
— Рота, подъем! Форма номер два, строиться на физзарядку!
Звучит команда дневального, и я, повинуясь врезавшейся с юности привычке вначале исполнять, а после думать, именно этому и учат в армии, подскакиваю со своей койки, и выпрыгнув в проход, надеваю на себя брюки-галифе, вбиваю ноги в сапоги, и вылетаю на центральный проход, с удивлением отмечая, какими глазами меня провожают знакомые солдатики, с некоторой ленцой, поднимающиеся со своих коек. Я же, не обращая на их взгляды внимания, устремляюсь вниз по лестнице с третьего этажа на полковой плац. И только по дороге вниз, начинаю соображать, что здесь, что-то не так.
Какая, к черту, армия? Мне шестьдесят пять, и я не то что армию, даже на работу уже не хожу последние пять лет, с тех пор, как получил инвалидность и окончательно засел дома, где единственными моими развлечениями была рыбалка летом и компьютер зимой. Вспомнив это, вдруг останавливаюсь на выходе из здания казармы, и удивленно оглядываясь вокруг, никак не могу понять, что же произошло. Вроде бы еще вчера был самый разгар лета, я собирался на рыбалку, и тут на тебе зима, сугробы и войсковая часть, в которой я когда-то служил.
В какой-то момент, до меня начинает доходить, что все это сон, и на самом деле, все окружающее меня просто игры моего подсознания. В этот момент, ощущаю сильный толчок со спины, и выставив вперед руки, рыбкой влетаю в снежный сугроб, который навалили на газоне, убирая снег с плаца. Распаренное после сладкого сна тело, получает полный заряд бодрости, подкрепленный свежим снегом, и декабрьским морозцем, и я наконец окончательно просыпаюсь.
Следующие полчаса, автоматически выполняю все положение движения по команде нашего физкультурника, проводящего утреннюю зарядку, сам же в это время нахожусь где-то далеко, от этого места, пытаясь сообразить, что же произошло со мною там, из-за чего, я вдруг оказался здесь. То, что мне уже не шестьдесят пять, а почти двадцать я уже осознал, хотя и до конца не понял, как все это произошло. С другой стороны, наверное, все же стоит этому радоваться, а не горевать. Все же, я не старая развалина, дышащая на ладан, а молодой мужчина, у которого все впереди. Судя по окружающим меня людям, я нахожусь в собственной войсковой части, в которой проходил срочную службу, и похоже мне осталось всего каких-то полгода до дембеля.
Все это меня радует, и одновременно с этим, заставляет задуматься. В ту первую жизнь, я, поддавшись на уговоры местного комсомольского вожака, сразу же после увольнения в запас, отправился на Ударную Комсомольскую Cтройку в Братск, о чем после очень жалел.
Хотя в то время, это казалось мне правильным, я был активным комсомольцем, не пропускавшим ни единого мероприятия. Будь то субботник или же комсомольское собрание. Всегда числился в активистах, и даже одно время исполнял обязанности комсорга роты. Голова была забита лозунгами, звучавшими, как говорили позже «из каждого утюга» и тогда мне казалось, что я поступаю единственно правильно. К тому же, рисовались радужные перспективы будущего, которое вдруг обернулось пшиком. Во-первых, шоферов там оказалось предостаточно, а техники, как всегда не хватало. И вместо водителя грузовика, как предполагалось первоначально, пришлось работать путеукладчиком. Но, как тогда говорилось — «Партия сказала надо — Комсомол ответил есть!». Вначале это воспринималось вполне нормальным. Хорошая бригада, состоящая из молодых парней, труд конечно тяжелый, но все старались друг другу помочь и в общем-то было весело. Да и зарплату платили в общем-то неплохую. Правда тратить ее было практически неуда, и потому большей частью, она отправлялась на мой счет в Сберегательную кассу, но зато в сознании рисовалось, как я