Я пас в СССР! – 2 - Alchy
Ладно, с горем пополам отрыли эти ячейки, затем инструктаж, очередная проверка на знание сборки-разборки автомата, и наконец выдали цинки с патронами — набивать рожки. Два обычных, трассер, опять два обычных и снова трассирующий. Дернул же меня черт похулиганить и набить один из магазинов только трассерами, пока на меня внимания не обращали, под шумок. Ну и надо было сдержаться, а я первым же магазином зарядил этот и выпустил очередь не в мишень, а в сторону леса — прямо в отчего-то засохшую елку, ярко выделявшуюся на фоне остальной зеленой хвои бурой желтизной. Или сосна это была?
В общем: дерево горит, сержант, ответственный за работу с молодежью — орет, а через полчаса я чищу картошку возле полевой кухни, вместе с несколькими другими провинившимися до наряда на кухне солдатами-срочниками. Отлично съездили, к весне ещё намечается подобное мероприятие, нельзя такое пропустить! Сержант тогда же проницательно заметил, что тяготы воинской службы — совсем не для меня, особенно в мирное время: с гауптвахты вылезать не буду.
А вот чего я хочу от жизни — с этим сложно, прямо до сдвига по фазе. Всю жизнь себя считал гуманитарием, прямо с пятого класса, как с алгеброй не заладилось, так и решил, что точные науки — это не мое. А начиная с лета, как стал разбирать точные науки с Леной, дело не просто с мертвой точки сдвинулось, а пошло в гору. Может, в финансисты податься? Или в нефтянку, да и в строительстве неплохо зарабатывают, смысла идти по уже пройденному пути не видел. Не для того мне жизнь, вернее, сисадмин ноосферы, второй шанс дал, чтоб его бездарно использовать на повторение пройденного.
— Знаешь, Равиль, перед тем, как сюда попасть, мне один хохол щирый комплимент сделал, написал, что я — ублюдочный рашист и сталинист, а от войны испытываю радость и воодушевление. А так как мне ещё восьмой класс надо закончить, потом ещё два года отмучиться, думать я буду потом, куда пойти, куда податься. В армию, в органы или вообще в дезинсекторы, бороться старыми проверенными методами не только с насекомыми, но и остальными паразитами!
— Ты же вот только недавно шипел на Сталина с его драконовскими методами в отношении крестьян? — Вот ведь память у Равиля, ничего не упускает! — Тебя послушать, так во всей истории России нормальных правителей не было, кроме Ивана Грозного?
— К Иосифу Виссарионовичу у меня претензий минимум, — от этакой сентенции Равиль аж захохотал, но я его смехуёчки проигнорировал и продолжил. — Правильно всё делал, за исключением того, что опять все эти достижения за счет простого русского народа и других коренных этносов страны. А как прижало усатого, сразу и про русский народ вспомнил, и про великую историю империи, и про героев былых времён. Ты статистику знаешь, как народы Средней Азии во Второй мировой воевали?
— Да я и без статистики представляю, — помрачнел мой куратор. — довелось воочию наглядеться… Хотя всех под одну гребёнку не стоит, и у нас нормальные парни были.
— Исключения лишь подтверждают правило! Да и судят по народу не по его самым достойным представителям, а по тем, кто на виду. А к нам сейчас таких завозят и паспорта раздают, мама дорогая! Это вы сейчас живете в парадигме, что все люди братья и граждане одной страны, а у нас эти тожероссияне у себя на родине учатся по своим учебникам, и с детства им объясняют, что Россия веками угнетала их предков, высасывая все соки и ресурсы, вначале во времена Российской империи, потом при СССР. А за тридцать четыре года, как не стало советской власти, все эти бывшие республики в такое пещерное средневековье скатились, если судить по тем его представителям, которых к нам завозят.
— Ты не наговаривай, у нас тоже таких хватает! — Неожиданно обиделся Равиль. — В учебку таких, прости господи, чурок привозят, что они не только разговаривать по-русски не умеют, так и что такое зубная щетка не знают! Ну и насмотрелся, как у них дела делаются, там же без барашка в бумажке ни одного вопроса не решить, особенно если за пределы годов выбраться… А про войну, знаешь что я тебе скажу, сам скучаю. Там всё просто и понятно было: вот враг — вот друзья-сослуживцы. Но вот для страны своей войны не хочется, ты просто не знаешь, что это такое, Вань, так что мысли об этом лучше выброси из головы
— Подожди, Равиль, совсем скоро и афганскую войну осудят, как безответственное моральное и политическое деяние. Причем свои же депутаты, с полного одобрения Меченного. И войска выведут, а затем через одиннадцать лет туда зайдут американцы, как к себе домой. И столько героина наварят за время их присутствия там, что по оценкам лет на сто запасов хватит, всем наркоманам планеты. Правда, затем они оттуда побегут, роняя тапки, но это уже совсем другая история. А что до войны и мира, так когда нам про мир во всем мире начинают затирать и гуманизм, я сразу вспоминаю, во что нам это обошлось в девяностые. Там потери демографические вышли как бы не на уровень неплохой такой гражданской войны. Да и не было как такового мира, и по всем окраинам полыхало, и в городах стреляли и взрывали. Две чеченские с позорным хасавюртовскими соглашениями, теракты в столице и крупных городах, лучше действительно война, чем такой «мир»! Я про дальнейший тувинский цирк молчу, когда на третий год СВО всю верхушку генералитета кого за воровство, кого за взятки под следствие определили, а министра обороны, под чьим носом всё это творилось, в секретари совета безопасности Российской Федерации определили!
— Ну тих, Вань, тих, не ори только! — Успокаивающе проговорил Равиль, снял с банки, в которой заваривался чай, крышку, отлил в граненый стакан, затем обратно в банку («поженив», если выражаться сообразно эпохе) и наконец разлил по стаканам, достав из ящика стола пиалку с немудреной карамелью. — Вот давай лучше чаю попьём, экий ты заполошный! Не раз ведь уже говорил тебе, что не будет у нас так, костьми ляжем, но не допустим такой похабени!
— Не допустите, млять, — проворчал я, принимая в руки стакан с обжигающее горячим чаем. — а то я не вижу, как под видом военно-патриотического движения молодежь
