Волкодлак. Жизнь среди предков - Вадим Владимирович Чинцов
Я решил не спорить и пошел собирать чемодан. Простившись с родителями, я пообещал им как только будет возможность, вырваться погостить в родную станицу.
В училище у меня приняли документы, удивившись моему аттестату, который я закончил с отличием, в нем была запись о награждении меня золотой медалью «За отличные успехи в учении, труде и за примерное поведение», что давало мне право поступать в высшие учебные заведения без экзаменов. Успешно пройдя медкомиссию, поразив врачей своим телом,состоявшим из сухожилий и мышц, будто змей, обвивавших костяк, я был определен в казарму. Как оказалось, курс нашего факультета состоял лишь из одного взвода.
Нас построили на плацу и полковник, представившийся Щелоковым Иваном Николаевичем, пояснил нам кем мы станем после училища — Спецназ ГРУ существует уже двадцать лет, но продолжает для всех оставаться тайной за семью печатями. Десантное училище как нельзя лучше подходит для того, чтобы в его состав вошел такой факультет, как ваш, поскольку спецназовцы форму носят десантную, также, как и десантники совершают прыжки с парашютом, и поэтому не выделяются из общей массы курсантов. Вы у меня третий набор курсантов, первый уже перешел на третий курс. Каждый взвод является курсом и состоит из четырех отделений, каждое из которых является языковой группой. Курсанты факультета спец разведки выпускаются с дипломом референта-переводчика одного из изучаемых иностранных языков, английского, немецкого, французского или китайского. Вам нужно хорошенько подумать какой язык вы будете изучать. Самый сложный — китайский, но если вы его сможете осилить, вам с легкостью дадутся и более простые языки. Программа обучения коренным образом отличается от программы десантного факультета. В частности, если практические навыки курсантов общего факультета по минно-подрывному делу ограничиваются изготовлением зажигательной трубки и подрывом тротиловой шашки, то курсант второго курса нашей девятой роты может запросто изготовить взрывчатое вещество их подручных материалов и это далеко не все. Тактика, которую изучают наши курсанты также отличается от общевойсковой тактики, штудируемой на общем факультете. А теперь разойдись!
Слова полковника пробудили у меня интерес к тому ремеслу, которое я получу в училище. Занятия на факультете были построены очень грамотно. Наша рота не пропадала в лагерях, как десантники, которым необходимо было отрабатывать навыки вождения, ремонта и стрельбы из БМД-1. Но выехав на одну-две недели, курсанты-спецназовцы быстро отрабатывали все практические вопросы по тактико-специальной подготовке, МПД и огневой, после чего возвращались в училище. Десантники, всегда страдавшие «велико-десантным шовинизмом», недолюбливали спецназовцев, называя нас «комнатными рейнджерами». Но именно мы ночевали в любое время года в лесу, построив себе шалаши. Десантники же жили в палатках.
Начальник училища также недолюбливал девятую роту и относился к ней, как к пасынку. Пытаясь избавиться от нее, он неоднократно грозил расформировать роту, введя по взводу из ее состава в одну из десантных рот каждого курса. Однажды этот проект попал в ГРУ. Но реакция на данный документ стала неожиданной, во всяком случае для начальника училища. Если до этого рота входила в состав третьего батальона курсантов, то после принятия решения по данному документу, ее сделали отдельной. Теперь командир роты подчинялся начальнику училища напрямую.
В нашем отделении восемь человек, изучаем китайский. Остальные ребята в английском, немецком и французском отделениях. По два-четыре часа ежедневно, а когда и больше, усиленно выводим кривые палочки доселе неизвестных нам иероглифов. Произносим странные для нашего слуха звуки китайских слов. Язык теперь, после ТСП — наш основной предмет обучения. Он поможет нам в случае необходимости получить нужные сведения в странах своего направления. Наш преподаватель китайского был уникальным человеком! Помимо нескольких диалектов китайского, он в совершенстве знал фарси, арабский, корейский, японский и английский языки. Я как лучший полиглот на нашем курсе упросил препода и тот с удовольствием делился своими знаниями, которые с помощью развитой дедом памяти легко ложились на ее полки в моей голове.
Занятия здесь продуманы по-другому. Сразу идет большой поток информации. Не выучить нельзя. Получив даже тройку, курсант сразу лишается привилегий пойти в увольнение, а это единственное, что у него осталось из личной жизни. Поэтому уровень знаний офицера намного превышает уровень знаний, полученных в гражданском ВУЗе. Тут от сессии до сессии не отсидишься. Но не у всех был в жизни такой учитель как мой дед. Им казалось — неужели это возможно осилить, и в итоге получить заветный диплом переводчика? Как показывала практика, в каждом отделении находился кто-то, у кого «ехала крыша». Бедолагу отчисляли из стен училища «по состоянию здоровья» и ему приходилось покидать нашу компанию.
Вообще все преподы и инструкторы поражались моей памяти, я впитывал как губка все, что нам подавали на лекциях. Благодаря опять же деду я стал лучшим рукопашником в училище и наш инструктор по рукопашке старался использовать мое свободное время, обязав меня обучать его дедовской науке. Так как дед мне этого не запрещал, то я делился системой моих предков, которая дошла до моих дней без изменений, не потеряв ни одной связки приемов.
Инструктор по выживанию поясняет — Китайский солдат стоит троих европейских. И хотя по технической оснащенности он уступает, его выносливости остается только позавидовать. Получив свою горсть риса в день и запив чаем, он способен весь день провести на ногах, совершая многокилометровые марши по горам, пустыне, тайге и болотам. Их подготовка для нас — идеал, и мы пытаемся к ней приблизиться. Иначе после нашей переброски к ним, конец наш может наступить строго по времени, то есть после выполнения поставленной задачи, если не удастся самостоятельно выпутаться из «истории».
Поэтому мы бегаем и прыгаем, стреляем и взрываем, днем и ночью, в дождь и снег. Часами учимся, не обращая внимания на комаров и пиявок, неподвижно сидеть в болотах, маскируясь от своих же, ищущих нас. Нас учат грамотно убивать, используя спецтехнику и бесшумное оружие, подручные предметы, природные яды и свое тело в том числе. Высшим баллом оценивается убийство с минимальными затратами, физическими и техническими. Снятие часовых превращается в навязчивую идею. И поневоле начинаешь смотреть на человека, стоящего к тебе спиной, как на потенциального мертвеца.
Год сменяет год. Войсковая стажировка, за ней четвертый курс. Госэкзамены. И, наконец, прощальный банкет. Все веселые, подогретые вином и красивые. Новая парадная форма, золотые лейтенантские погоны. Где мы встретимся еще, и встретимся ли? Четыре года мы прожили бок о бок. Перед глазами проносятся ученья, ночные занятия.
