Начальник милиции. Книга 3 - Рафаэль Дамиров
— Добрый день, э-э… — с характерным акцентом проговорил он. — Быстро вы приехали, я думал, мне тут еще долго куковать.
— Привет, Артур, — сказал я, и мы пожали руки. — А почему тебя отправили?
— Я ближе всех был к месту происшествия, ловил тут в гаражах этих гонщиков-мотоциклистов. Ну так что? Я поеду? Передаю охрану места происшествия в ваши руки, — улыбался Казарян, и, глянув на Мухтара, добавил — И лапы…
— Конечно, можешь ехать, — кивнул я на правах старшего.
Не знаю почему, но Артур сразу начал разговаривать именно со мной, а не с оперативником. Почему-то в отделе в последнее время считали кинолога важным сотрудником. Оно и понятно, оперов и участковых много, следаков — два и только кинолог один. Ха!.. На самом деле, конечно, причина такого отношения вовсе не в этом, а просто я вырастил-таки себе авторитет среди коллег. Отдел наш маленький, и все прекрасно видят, кто из себя что представляет. Как говорится, пассатижи в мешке не утаишь.
— Вон, видишь, гараж открыт? — Казарян ткнул смуглым пальцем с черными шерстинками на фалангах в сторону распахнутых ворот, что находились от нас через три строения. — И гражданин там возле «Москвича» бродит. Это он и обнаружил тела. Я ему сказал группу ждать, ну, так теперь он ваш. А я поехал. Мне еще по мотоциклистам надо план выполнить. Сегодня последний день.
— Спасибо, Артур, счастливо.
Гаишник сел в «копейку» и лихо дал по газам, выбрасывая гравий и пыль из-под задних колес. Стартанул с места в карьер, как и полагается настоящему джигиту.
— Ну что? — посмотрел я оценивающе на Ивана. — Пойдем внутрь, посмотрим? Только аккуратно, ничего не трогай и следы возможные не затопчи. Держись за мной.
С тех пор, как я превратился в кинолога, я стал многое подмечать и изучать. На местах происшествий я жадно учился милицейским премудростям, впитывал все, что могло пригодиться, осваивал умения и навыки в обнаружении следов. В конце концов, дело не только в том, чтобы со службы не вылететь — когда-нибудь, чую, и мне самому это всё сгодится.
Известно, что в ходе осмотра места происшествия эти самые следы профессионально ищут два человека: криминалист и кинолог. Я специально каждый раз наблюдал за действиями Валентина Загоруйко и быстро научился определять, где искать слабо видимые следы обуви, которые как раз мне и были нужны для занюхивания их Мухтаром. Но на этом я не успокоился, ведь следы много на чём бывают. В «боевых» условиях получалось осваивать эти навыки со скоростью звука. Оно и понятно, мой прожитый опыт современного, далеко не молодого человека, помноженный на некоторые теоретические милицейские знания от предшественника, в теле которого я навсегда обосновался и которое теперь считаю своим, быстро лепили и растили из меня настоящего мента, настоящего сыщика, это выгодно меня выделяло на фоне провинциальных милиционеров. Все же в милиции сейчас, в большинстве своем, работали вчерашние колхозники и рабочие — передовики и труженики, направленные в органы по комсомольской путевке, у которых с образованием-то было туго. А я сам не заметил, как стал целенаправленно работать в этом направлении и развиваться — и не всегда это можно было перекрыть рвением. И вскоре я научился еще искать и следы рук на местах преступлений. Приучился, оглядевшись хорошенько, вычислять, за какие вещи и разные там элементы интерьера мог хвататься преступник, какие предметы он мог передвигать, а какие (окурок или, например, брошенный фантик) вообще мог оставить после себя. Иногда мне казалось, что если Загоруйко уйдет в отпуск или на больничный, то я вполне смогу его заменить на посту криминалиста. Вот только вспомнить бы еще, как фоткать на пленочный фотоаппарат. С прошлой жизни не занимался «мокрой» фотографией.
На мое предложение войти внутрь гаража Ваня выдал вдруг встречное предложение:
— Саня, а давай я пока со свидетелем поговорю, опрошу? А ты иди, посмотри.
— Трупов боишься? — без обиняков спросил я.
Вспомнил, конечно, что в морге-то он тоже не шибко храбрым казался.
— Да нет, просто так быстрее будет… — немного замялся тот.
Я посмотрел на него скептически, но не осуждал. И по моему взгляду Гужевой понял, что я ему не поверил.
— Ну-у… Есть немного, побаиваюсь я мертвяков, — выдохнул тот. — Только ты это… не говори никому, а? Представляешь, что начнется? И смех и грех, инспектор уголовного розыска трупов боится.
— Конечно, — кивнул я. — Это между нами… Но, уверен, ты скоро привыкнешь. Человек такая скотина, что ко всему привыкает.
— Да пытаюсь привыкнуть. Вот и в морг тогда с тобой заходил на вскрытие, чтобы уж р-раз! И как обухом! Исправить разом… Шоковая терапия называется, но, видимо, не помогло… Потом, знаешь, два дня плохо засыпал.
Он покачал головой и отмахнулся, как от призрака.
— Значит, не твой метод. Ну, тогда попробуй постепенно… Вот как раз на происшествиях и поглядывай на трупы. Издалека сначала, а потом поймешь, что они не кусаются.
Тот поморщился, мол, ещё бы они кусались.
— Бояться, Ваня, живых надо, а не мертвых, — проговорил я.
— Понял… Ладно, — засучил рукава Гужевой. — Пошли в гараж! Я на уборочной по две нормы делал, колеса у трактора в одного менял, а тут в гараж, что ли, не зайду? — храбрился он.
— Пошли, — кивнул я. — Держись позади меня. Можешь Мухтара взять за поводок, если тебе так проще будет.
— А давай, — кивнул Ваня и взял у меня из рук поводок.
Мухтар не возражал, будто понимал мою речь и знал, что это временно, что Ване помочь надо.
Ворота в гараж были наглухо закрыты, приоткрыта лишь калитка. Из черной щели её пахло автомобильными выхлопными газами и горелым маслом. Странно, гараж, вроде, без техники стоял, откуда же такой запах?
Я шагнул вперёд, раскрыл дверь пошире, взявшись за самый ее верх, чтобы не оставлять отпечатков на самых нужных местах. Впустил свет внутрь и вошел.
И открылась нам
