Санек - Василий Седой
Я, продолжая улыбаться, слушал это лопоухое чудо, попутно размышляя: «ну вот, ещё и фантастика поперла, вот же у меня в голове намешано всякой хрени, расскажи кому, засмеют».
С этими мыслями я открыл глаза и никого рядом не обнаружил, посмотрел на свою руку и не нашёл там даже малейшего намека на какие-либо повреждения.
Снова улыбнувшись, перевернулся набок и, уже засыпая, подумал: «прикольная штука эта белочка, но пить брошу, ну его нафиг такое счастье».
Сейчас почему-то накатили воспоминания именно об этом, как до сих пор думаю, глюке, и ничего с этим не поделать. На краю сознания мелькнула мысль: «а вдруг это был не глюк, может стоит подумать о мире в который хотел бы попасть?».
Даже улыбку смог из себя выдавить.
Было бы прикольно стать попаданцем, вот только куда мне попадать? Так-то я всегда мечтал переиграть кое-какие войны, начало Великой Отечественной или там русско-японскую, но это так, мечты диванного вояки. На самом деле, как и любой другой разумный человек, я понимаю, что отдельно взятый человек — это даже не песчинка в масштабах мироздания, а порох, который колесо истории переедет, даже не заметив.
Тут мои размышления перебил на удивление громкий сигнал автомобильного клаксона. Я отвлекся на него и только одно успел подумать: «хочу в незагаженный цивилизацией мир, хорошо бы куда-нибудь в прошлое, к Петру I или Екатерине II, в принципе, можно и в какие-нибудь тридцатые годы, во времена Cоюза, да пофиг куда, главное в прошлое…».
Не успел додумать до конца эту свою хотелку, как наступила тьма, и я потерялся.
Глава 1.
Проснулся я от громкого крика.
— Санька, вставай, орясина, хватит уже почивать!
Невольно подумал: «дед, иди нафиг, я тут помираю, а ты орешь как оглашенный».
Дед между тем не унимался.
— Вставай, говорю тебе, дел сегодня много, — и добавил после короткой паузы: — Сейчас в дом зайду, хуже будет.
Потом он ещё что-то орал, а я в это время в прямом смысле этого слова охреневал.
Да и как по-другому, если, открыв, глаза первое, что я увидел, — это земляной пол и потемневшую от времени бревенчатую стену.
Успел прошептать тихонько:
— Что за хня происходит? Какой нафиг дед? Где я?
И тут меня накрыло. В голове будто граната взорвалась, и на меня навалились воспоминания о моей жизни в этом теле.
Сильнейшая боль, прям дикая, от этого огромного массива информации в голове была недолгой, но вымотала меня в край.
В себя пришел мокрым от пота, как мышь, но первая осознанная мысль была такая: «полжизни боялся пьянствовать из-за одного зелёного недоразумения, а оно, оказывается, на самом деле было? Не глюк?».
Мимоходом отметил для себя, что как-то я слишком спокоен для попаданца. Где радость или восторг от получения новой жизни? Странно все это, может, так и должно быть? Первый опыт все-таки. Начудили что-то инопланетяне, не должен я быть таким безэмоциональным. Но это ладно, переживу, наверное.
Следующие мысли и вообще ни в какие ворота не лезли: «теперь я точно знаю, что от большого объема знаний, полученного за раз, голова болит на порядок сильнее, чем от самой сильной мигрени. Тяжёлая это ноша — куча информации, засунутой в голову так скоро, вредная для организма».
Размышляя о вреде знаний, я как-то незаметно перескочил на обдумывание места и времени, в котором мне повезло очнуться, да и в целом о сложившейся ситуации. Такой вот был сумбур в мыслях неожиданный. И вот что я как бы вспомнил о своей новой жизни.
Зовут меня теперь, как и в прошлой жизни, Александром Николаевичем, правда по фамилии я не Игнатьев, а Кузнецов. Тот случай, когда форма соответствует содержанию. Шучу так, но не сильно. Но опять же — разложу по полочкам, и все станет ясно.
Живу я сейчас вместе со своим родным дедом в глухой уральской деревне. Самое главное, что мы вместе с этим самым дедом трудимся здесь кузнецами. Вернее, дед — кузнец, а я у него помощник, молотобоец.
Сама деревушка, расположенная в глухих горных лесах, небольшая, три десятка дворов, но, можно сказать, потерявшаяся во времени. Не знаю, как по-другому объяснить. Судите сами. На дворе сейчас одна тысяча девятьсот тридцать пятый год, а в деревне об электричестве только слышали, что оно где-то есть. Народ живет как при царе Горохе — натуральным хозяйством, охотой и практически в отрыве от внешнего мира. Ладно бы староверами какими-нибудь были, так нет, обычные люди, но со своими тараканами в голове. Дескать, нам и без индустриализации вместе с советской властью здесь хорошо, благостно.
Нет, на бумаге у нас здесь советская власть, правда с колхозом не задалось и вообще…
Из-за того, что наше поселение располагалось далеко от обжитых мест и нормальных дорог к нам особо не вело, про нас решили просто забыть. Ну кому будет интересно село, с которого нечего взять, а если даже и есть тут некоторые излишки той же сельхозпродукции, то вывезти их куда нужно никак не выйдет. Поэтому и забыли или, правильнее будет сказать, забили на упрямых отшельников. Но цивилизация в деревне все-таки есть — в виде одной учительницы сразу по всем школьным дисциплинам. Отправили сюда на практику молодую выпускницу педагогического вуза с обещанием через пару лет заменить на другого преподавателя и забыли. Вернее, может, и не забыли, просто