Наследник - Дмитрий Шимохин
Сколько я пролежал в таком состоянии, десять минут или час, не знаю, время тянулось медленно, как патока.
В какой-то момент мне стало легче.
«Значит, живой, значит, откачали», — промелькнуло в голове, и я вернулся к событиям прошлого. Надеюсь, того урода с ножом не вытащили, да и остальных поймали. Надо будет Санычу позвонить, пусть засадят тварей конкретно, а после их жизнь превратят в ад с веселым концом. Потратиться, конечно, придется, но не так уж и дорого это встанет.
Тем временем муть в глазах начала проходить, и я смог оглядеться, как следует.
— Не похоже это на больничку, — пробормотал я себе под нос, ну не бывает таких палат даже в самых затрапезных стационарах.
Я находился в небольшой комнатке с деревянными стенами и низким потолком. Источником света выступала открытая дверь, из которой лился приглушенный свет, и слышалось потрескивание огня. Часть стен была задрапирована серой тканью.
Повернув голову, я увидел два стоящих сундука, они были огромные, на них были вырезаны какие-то рисунки, но в полумраке я не смог их рассмотреть. За сундуками вдоль стены шла лавка, укрытая тканью, на которой лежала какая-то одежда, внизу же стояли сапоги.
— Однако… — только и произнес я, и тут до меня дошло, что голос совсем не мой. Не прокуренный и местами пропитый бас почти пятидесятилетнего мужика, а звонкий и молодой. Тут я обратил внимание на одеяло, оно было сшито из разных кусочков ткани, причем грубовато сшито, да и слоев в нем было несколько.
Откинув одеяло, я увидел, что одет в какую-то рубаху, которая была чуть выше колена. Но главное было не это, а то, что это совсем не мое тело, а гораздо моложе. Нет ни моего небольшого пузика, ни крепости рук, ни стати.
— Вот те, бабушка, и Юрьев день, — буркнул я и, преодолевая слабость в теле, задрал рубаху, начав осматривать доставшееся мне достояние.
— Мужик, — с успокоением произнес я и откинулся на скатку из каких-то вещей, что заменяла мне подушку.
Голова кружилась, а мысли разлетались как разворошенный рой.
Рационального объяснения я не находил, одни лишь фантастические, причем одно лучше другого.
Начиная от того, что я умер и попал в загробный мир или вообще в коме нахожусь, а может, и получил новую жизнь.
Подняв руку и оглядев ее еще раз, отвесил себе пощечину и сделал я это зря. Так как голова тут же отозвалась болью и головокружением.
«Явно не кома, боль настоящая. На рай тоже не похоже, никаких ангелов, сидящих на облаках с арфами. Хотя я, скорее, попал бы в ад, все-таки не жизнь праведника прожил. Вот только геенны огненной я не наблюдаю, как и чертей с вилами. Может, это Вальхалла, я ж в бою, скорей всего, умер. Не-е, я ж крещенный и в церковь даже иногда заглядывал. Получается, новая жизнь, как-то даже и не верится в этакое чудо, надо разбираться»,— мелькали у меня мысли.
— Ох, — вырвался из меня вздох, когда я попытался приподняться, меня повело, и я чуть не рухнул обратно.
Усевшись на своем ложе, я посидел пару минут, борясь со слабостью тела, а после поднялся и, распрямившись, ударился головой о потолок.
— Твою ж, — прошипел я и согнулся, потолок был, судя по всему, метр шестьдесят или чуть больше, а явно был выше, вот и долбанулся.
Почесав голову, я обнаружил на голове повязку, ощупав ее, вздохнул и сделал нетвердый шаг в сторону лавки, на которой лежали вещи. Тело слушалось как родное, но мне все равно было непривычно, да и слабость никуда не делась.
Начал осматривать странную одежду, и тут голову прострелила вспышка боли, и пришло понимание, что это конкретно и как надевается. Будто я всегда это знал, но забыл, а сейчас вспомнил заново, словно короткая справка к какой-то компьютерной программе.
— Ну, портки так портки, хотя штаны они и есть, — пробормотал я, надевая их. У портков были небольшие завязки с боку, которые я тут же завязал. Следом я накинул на себя что-то наподобие курточки с узкими рукавами, сделанной из шерсти, название которой было зипун. В нем можно было уже и на подворье спокойно выйти, и никто косо не смотрел бы.
— Это что, у меня теперь своя справочная есть? А может, это воспоминания и реакции предыдущего хозяина этого тела, — задумчиво протянул я и покосился на остальную одежду. Которую я и без подсказок смог назвать, это был кафтан, что-то подобное я не раз видел в фильмах да музеях он был зеленого цвета, и красная шапка оббитая мехом.
Кафтан трогать я не стал, а вот шапочку надел и подпоясался, вышло у меня на удивление легко и непринужденно, будто я это делал каждый день, хотя привычной пряжки не было, и пояс завязывался на хитрый узел.
Пара шагов — и я оказался в другой комнате, она не сильно отличалась от той, в которой очнулся я, разве что побольше. Также стояли лавки вдоль стен и сундуки, но главное — это очаг, что расположился посредине комнаты. Он был сделан из камней, в нем весело горел огонь, освещая комнату. Над очагом, свисая с потолка, расположилась деревянная труба, туда-то и уходил дым от огня.
— Мда, явно не пятизвездочный отель все включено, — выдал я и вновь покосился на горящий очаг. — МЧС на вас нет, — проворчал я. — Пожар же устроить, как нечего делать, и никто не следит.
Покрутив головой, я нашел входную дверь и, раскрыв ее, оказался в сенях, которые были забиты разным барахлом, бочками и коробами, и еще не пойми чем. Сени были небольшие, квадратов восемь, пройдя их, я толкнул дверь, и в мое лицо тут же дохнула прохлада, а яркий свет ударил по глазам, которые я тут же закрыл.
Проморгавшись, я застыл, осматриваясь, в небе висело яркое солнце, а весь двор был укутан таявшим снегом, слышались звуки капели. На улице было пару градусов тепла.
Сделав шаг за порог, я прикрыл дверь и вздохнул полной грудью. Дышать было легко и приятно, будто я нахожусь в лесу.
И вот тут меня накрыло, пробрало до самых печенок. Я понял, что это не глюки от наркоза, и все настоящее. Новое тело и
