По следам Александра Великого - Харников Александр Петрович
Наша часть войска могла бы двигаться через Каспийское море, а далее по персидским караванным тропам. Через Мешхед можно добраться до Герата, а это уже ворота в Индию. Словом, наша экспедиция будет двигаться по тем же тропам, по которым когда-то прошли стальные фаланги армии Искандера Зулькарнайна[2].
План совместной экспедиции был принят за основу, а более подробно его следовало доработать уже, так сказать, в рабочем порядке. Пока же мы решили навести порядок в Европе. А именно – отобрать у англичан остров Мальту. Помимо того, что остров сей занимал весьма выгодное стратегическое положение – опираясь на него можно было контролировать всю восточную и центральную часть Средиземноморья, Мальта считалась законным владением Российской империи. Ведь Павел I был избран Великим магистром Мальтийского ордена. Император издал указ о принятии острова под протекторат России. В календаре Академии наук, по указанию императора, остров Мальта должны были обозначать как «губерния Российской империи». Павел I хотел сделать звание главы ордена наследственным, а Мальту присоединить к России. На острове император планировал создать военно-морскую базу для обеспечения интересов России в Средиземном море и на юге Европы.
Наполеон не был против захвата нами Мальты. Хотя остров сей и отошел бы его союзнику, но таким образом наглые англичане были бы наказаны, а гаванью Мальты могли бы пользоваться и французские боевые корабли. Да и совместная операция по захвату Мальты стала бы своего рода проверкой боевых возможностей и боевой слаженности русско-французского войска и флота.
«Британцы должны быть вышвырнуты из Средиземного моря! – писал Наполеон русскому императору. – Придет время, и я спущу их вниз с Горы обезьян»[3].
Павел был не против захвата Гибралтара, рассчитывая на то, что Испания, болезненно переживавшая столетнее господство британцев на захваченной у нее территории, могла стать надежной союзницей России и Франции, предоставив им свои военные базы в Америке и Азии взамен этого клочка земли.
Работа над подготовкой экспедиции велась огромная. Император по своей привычке старался вникнуть во все, и потому к вечеру выматывался так, что буквально засыпал за своим письменным столом. Мария Федоровна часто с укором смотрела на меня, словно я один был виноват во всем. Мне оставалось лишь разводить руками.
Так, в трудах и заботах, лето перевалило на вторую половину. Времени у нас становилось все меньше и меньше. Уже зимой-весной следующего года должно было начаться предприятие, которое изменит судьбу всей Европы и мира.
29 июля 1801 года. Французская республика. Париж, дворец Мальмезон. Майор ФСБ Андрей Кириллович Никитин, РССН УФСБ по Санкт-Петербургу и Ленинградской области «Град»
– Андре, тот, кто придумал этот план, – просто гений! – воскликнул Наполеон, закончив читать документы, которые я ему вручил при встрече. – Если нам удастся его осуществить…
Первый консул мечтательно закатил глаза и довольно замурлыкал под нос какую-то фривольную песенку. В этот момент он стал похож на кота, которому удалось стащить с хозяйского стола сочный кусок мяса.
– Это наш Дед постарался, – пояснил я. – Недаром император Павел часто называет его хитроумным Одиссеем.
– Андре, если нам удастся осуществить этот план и англичане согласятся обменять моих славных солдат Египетской армии на британских моряков и «вареных раков», которых вы сумели взять в плен под Ревелем… Тогда сердце мое перестанет болеть при воспоминании о храбрецах, после моего вынужденного отъезда из Египта еще почти два года сражавшихся с превосходящим противником.
Тут Наполеон замолчал и покосился на меня. Должно быть, его интересовала моя реакция на сказанные им слова. Ведь то, что он называл вынужденным отъездом, больше было похоже на бегство с поля боя.
Я дипломатично промолчал и стал ожидать уточняющие вопросы по поводу возможного обмена военнопленными.
Идея обменять тех солдат, кто сложил оружие в Каире, Александрии и на Мальте – а это без малого примерно двадцать тысяч человек, – появилась у Василия Васильевича Патрикеева пару недель назад. В свою очередь, мы, как союзники Первого консула, вернули бы всех англичан, захваченных нами в сражении у Ревеля. К ним можно было бы в довесок добавить и подданных короля Георга, интернированных в России по указу императора Павла I. Толку от них все равно не было никакого, а хлопот полон рот.
Государь, после недолгих раздумий, согласился с планом Василия Васильевича. Вместо дармоедов, на прокорм которых приходилось тратить немалые деньги, наш союзник получал опытных солдат, которые после короткого отдыха и переформирования могли принять участие в готовящемся походе в Индию. А почти четыре тысячи человек – те, кто вынужден был сложить оружие в 1800 году на Мальте – могли пригодиться нам во время высадки объединенных сил русских и французов на острове. Они послужили бы нам проводниками, так как за время осады Мальты хорошо изучили укрепления твердыни иоаннитов. Ведь высадиться на острове мы планировали ночью, чтобы захватить врасплох британский гарнизон.
Наполеон же увидел в предложенном Патрикеевым плане и чисто политическую составляющую. Он сыграл бы роль заботливого отца-командира перед вернувшимися на родину солдатами, который приложил все силы для того, чтобы освободить из неволи своих подчиненных. Бонапарт обладал несомненным артистическим даром и при случае мог разыграть настоящий спектакль, чтобы завоевать сердца зрителей.
– Андре, а кто с вашей стороны будет участвовать в переговорах с англичанами? – спросил Бонапарт. – Надеюсь, что из числа тех, кто вместе с вами пришел в наш мир из будущего, вы к ним никого не пошлете?
– Естественно. Это было бы большой неосторожностью с нашей стороны. Британцы просто мечтают о том, чтобы захватить кого-нибудь из нас. К тому же необходимо, чтобы делегацию возглавил кто-нибудь из титулованных и известных британцам лиц. Император подыскивает подходящую кандидатуру. А с помощью радиосвязи можно будет обмениваться информацией с Петербургом и консультироваться по возникшим вопросам с Василием Васильевичем Патрикеевым, графом Ростопчиным или государем.
– А где вы планируете провести переговоры? Наверное, следует найти такое место, где британцы не чувствовали бы себя хозяевами.
– Вопрос с местом тоже пока не решен. Наш хитроумный Одиссей – мсье Патрикеев – предложил провести их где-нибудь в турецких владениях, расположенных в Европе. Например, в Греции. Турки, по нашим сведениям, сейчас совершают сложный политический маневр. Они хотели бы сохранить хорошие отношения с Россией, одновременно не рассорившись окончательно с Англией. Да и с Францией, как вы мне рассказывали, после капитуляции остатков Египетской армии, вражда потихоньку утихает, и, вполне вероятно, вы восстановите с Оттоманской империей вполне нормальные дипломатические отношения.
Наполеон, выпятив нижнюю губу, задумчиво посмотрел в окно своего кабинета.
– Андре, вы, пожалуй, правы. Мы сделали намеки Высокой Порте о необходимости прекращения между нами военных действий. И, как мне кажется, намеки эти были восприняты положительно. К тому же, хоть основные переговоры будут вестись между вами и англичанами, мы, как заинтересованная в них сторона, тоже направим своих делегатов. Вы, кажется, говорили, что мой земляк, полковник Орас Себастиани де ла Порта, в вашей истории смог добиться немалых успехов в Турции на дипломатическом поприще. Я завтра же дам ему чин бригадного генерала и отправлю на переговоры о размене пленными. Кандидатура этого человека у вас не вызывает возражений?
– Отнюдь. Мы и сами хотели ее предложить. Несмотря на свою молодость – Себастиани нет еще и тридцати, – он уже достаточно опытен и умен для того, чтобы достойно представлять Францию на этих переговорах. К тому же, как я полагаю, он найдет способ установить контакт с турецкими вельможами, которые на правах хозяев будут курировать ход переговоров, и сумеет сделать так, чтобы Франция и Турция перестали быть врагами.
