Дурень. Книга вторая. Позывной "Калмык" - Андрей Готлибович Шопперт
— А нет у тебя, дорогой, сладкого перца? — ну, на всякий случай поинтересовался Кох.
— Опять стручки? — потёр руки продавец, явно предвкушая очередной марафон по торговле финтифлюшкой за большие деньги.
— Пять рублей, — сразу разочаровал его Кох, уставший от пустого переливания в прошлый раз, — не будем торговаться.
— Эх! Что вы русские за люди⁈ Это же удовольствие. Шесть.
— Мать твою. Ну, на шесть, — Сашка заржал, на него оглядываться стали.
— Ай, держи, — грек залез под прилавок и отдал плохому покупателю за хорошие деньги такой же сморщенный стручок.
— Это точно сладкий? Маленький какой? — на самом деле стручок был почти тех же размеров, что и горький, ну может чуть ширше. Сантиметров шесть в длину.
— Пожуй. Легко проверить, — усмехнулся кучерявый
Пожевал кончик дурень. Ну, не горький точно. Сладости не ощущалось. Может если не сушёный жевать, то и сладость появится. А семечки внутри уже появились. Забегая вперёд, можно сказать, что весной из пяти десятков почти семян проклюнулось два и один из ростков зачах потом. Так что сейчас к высадке в теплицу вся надежда на один единственный кустик. У этого же грека Виктор Германович ещё и кориандра купил пакетик.
Кроме сладкого перца в Москве удалось добыть ещё и баклажаны, тыквы и кабачки. Кое-что у Коха уже было, но генетическое разнообразие не повредит. Будет что с чем скрещивать.
В общем, путешествие до Москвы и обратно никакого удовольствия Сашке не доставило. Да, купил кучу полезного и заменить его в этом никто не мог, не пошлёшь помощника. Как объяснить, что нужно искать, если и сам не знаешь, что можно найти в Москве. Вот Аронию он нашёл совершенно случайно у старушки. Оказалось, при разговоре, что её муж работал садовником в ботаническом саду и принёс оттуда сломанную ветку, которую и воткнули в землю. А она возьми и приживись. Вот теперь по полведра ягод даёт, только никто почти не покупает. Вкус не нравится — вяжет. Кох все ягоды у старушки купил с тем условием, что она даст и ему отрезать веток парочку от куста. Договорились. Кох съездил в дом к торговке и отрезал три тонких прутика, которые воткнул в картофелину, чтобы довезти до дома. Осень и приживить будет не просто, но есть ягоды. В крайнем случае можно будет и из них получить куст. Потом останется повторить действие Мичурина скрестив с обычной рябиной и получить на сотню почти лет раньше Черноплодную рябину. А это позволит выделывать очень вкусные наливки — расширить ассортимент.
— Я не поеду, — ответил на вопрос князя Болоховского Сашка, — дома дел полно. Я тут не так давно человечка одного нанял. Ушлый малый. Он кого хочешь уговорит переехать. Он на корабле доберётся до Царицына и там попытается найти калмыков. А потом уже с ними наймёт баржу небольшую. Мне там много ещё чего купить для сада и полей надо. Ну и семьи же не бросят калмыки, если согласятся, а следовательно, и овец, и коней своих, так что без баржи не обойтись.
— Так это же деньги большие, Сашенька! Неужто нельзя конюха тут нанять. Что у тебя тех лошадей⁈ И двух десятков нет, да даже если и есть, то конюх справится. А тут баржа да с Царицына. Ой-ё-ёй. Дом, наверное, можно купить и несколько конюхов прямо тут, — Ксения опять руки заломила в сторону мужа.
— Не знаю, Ксюша, вот словно толкает кто, нужно именно калмыков. А вдруг это оттуда знак, — Виктор Германович ткнул палец в потолок.
Потолок был эксклюзивным. Кох вспомнил, как в далёком 1976, кажется, году у них в квартире, делали ремонт шабашники. Делали они его настолько необычно, что всё запомнилось в деталях. Налили товарищи в тазик воды. Сверху плеснули керосина, взяли коричневую типографскую краску и чуть туда покапали. Потом немного размешали воду и сверху на пятна керосина и краски положили лист белой бумаги формата А-4. И сразу его вынули. Весь лист в разводах. Они его сушить, эти шабашники, повесили. И так много листов. Много — много листов. А потом на клей ПВА на стены стали клеить и на центр потолка, а вокруг на потолке потом светло-коричневым побелили, линию, в смысле, квадрат ограничили, какие-то завитушки по углам оттрафаретили и в конце краской эмульсионной с разным колером набрызгали. Такая щеточка у них с жёстким ворсом, макают в краску и пальцем по щетине проводят и весь потолок в мелких капельках цветных. Получилось, как во дворце, мрамор или как уж этот бело-коричневый камень называется и потолок в тон и в узорах.
Вот в зале этом, когда ремонт делали, Кох и нанял строителей, объясняя им чего нужно. Не сразу удалось. Пришлось и художника дополнительно нанять и самому по типографиям бегать, краску добывать. И даже три раза с Николаем Ивановичем и Ксенией поругаться. Зато сейчас смотрится это эксклюзивно и очень дорого. А шабашники эти теперь за небольшой отступной Сашке делают такой ремонт всем желающим, и желающих с каждым месяцем всё больше и больше. Пусть по десять — двадцать рублей, но строители каждый месяц приносят Ксении денюшку, которую по договорённости с Сашкой, сестра тратит на племянников. Их теперь трое. В прошлом году Ксюша родила ещё одного мальчика. И, конечно, при родах присутствовала Анна, заинструктированная Сашкой по поводу мытья рук спиртом и прочей гигиеной. Роды прошли успешно и удачно. Так что теперь у Сашки есть маленький племяш, которого в честь него назвали Александром. Третий уже.
Ездил в Москву Сашка не только за семенами. Главное, что он совершил в первопрестольной — закрыл кредит или ссуду, точнее, что под залог деревеньки, села Болоховского и самого терема со всеми постройками, взял в Дворянском банке его отец майор артиллерии князь Сергей Борисович Болховский. Четырнадцать тысяч рублей серебром выложил. При этом именно серебром, чтобы не заморачиваться с пересчётом и взимания процента при уплате ассигнациями. Привезли они с Андрюхой Павлидисом целую телегу серебра, скрытого сверху мешками с льняной пряжей. Триста с небольшим
