Спасти СССР. Часть 4 (поломаны сноски!) - Александр Афанасьев

Какие плюсы.

Первое — спецмилиция полностью отстранена от повседневной работы на обычных, не спецрежимных территориях, не имеет там связей и не владеет обстановкой. Это на самом деле плюс по многим причинам — ей можно и контрольные функции поручать, и если надо она сможет свежим взглядом взглянуть на ситуацию. Опять же нет устойчивых связей с местными судьями, следственным аппаратом, прокуратурой, партийными работниками. Если затевать глобальную чистку — то их руками. Да и с криминалитетом нет связей.

Я кстати не о взятках говорю. Просто если существует структура (бюрократическая) занимающаяся какой-то проблемой — то через какое-то время между структурой и проблемой устанавливается странная симбиотическая связь и структура и проблема осознают свою важность друг для друга. В качестве примера приведу пятую службу КГБ Бобкова, которая до последнего полностью контролировала диссидентскую среду через стукачей, которых там было, чуть ли не каждый второй — но не смогло предотвратить контрреволюцию и распад СССР, осуществленный во многом руками этих диссидентов, а в национальных республиках — и примкнувшей партийной верхушки, обменявшей идеалы на продолжение правления. Почему, несмотря на такие мощные, во многом беспрецедентные структуры идеологической безопасности — все пошло прахом, причем по историческим меркам — очень быстро?

Тут надо понимать, как и чем жила та же пятая служба. Вот, к примеру — возьмем обычного опера пятой службы и решения, какие ему приходится принимать. Какие у него показатели? Один из важнейших — количество доверенных лиц (агентов) и получаемой от них информации. Вот он задержал типа с Солженицыным под матрасом или даже антисоветскими листовками, или кого-то кто рассказал на работе антисоветский анекдот. Что с ним делать? Если крепить — то есть оформлять дело для суда — то это куча писанины. Надо, например, заказывать экспертизу, действительно ли изъятые материалы являются антисоветскими.

А можно — взять подписку о сотрудничестве и отпустить. Тогда тебе две палки — за изъятые материалы антисоветского содержания и за новое доверенное лицо.

Вот ты копишь своих доверенных лиц, принимаешь от них информацию — и постепенно ты сам становишься от них зависим. Информации куча, но она не реализуется, потому что тогда ты агента своего потеряешь. Ты начинаешь покрывать делишки своих агентов по тем же самым причинам — чтобы не потерять. А антисоветчики — тут, они действуют. Помимо прочего, налаживая связи и с местным партаппаратом — они же интеллигенция. Приятно говорить правду власти. А ты ничего сделать не можешь — КГБ запрещена разработка партийных чиновников, еще с послесталинских времен.

А потом будем удивляться — откуда все взялось?

В милиции — тоже полно чего-то подобного. Хотя и в меньшей степени — но есть. Массовое укрывательство преступлений от регистрации. Если люди привыкли укрывать — их не переделать, в то время как в спецмилиции этого нет. Но так — милиция тоже на многие вещи закрывает глаза.

Вот это как раз второе — в спецмилиции нет практики укрытия от регистрации. Во-первых — самих преступлений намного меньше, во-вторых — если попадешься, выдерут намного сильнее. Тут не увольнение с волчьим билетом, не выговор, не перевод туда, куда Макар телят не гонял, тут срок без вариантов. Укрытое преступление в городе и укрытое преступление на оборонном заводе, который еще и в оперативном обслуживании КГБ находится — это две большие разницы.

Третье — в спецмилиции зоны обслуживания не совпадают с административными границами. Значит, можно, по крайней мере, частично сделать, так что особо тяжкие преступления будут расследовать люди из другой области и даже другой республики, на которых надавишь, квартирой молчание не купишь.

Четвертое — в спецмилицию проводится особый отбор, все люди с допусками — поскольку расследования проводятся на режимных объектах, приходится допрашивать носителей государственной тайны — а это может делать только человек с как минимум равной категорией допуска.

Пятое — спецмилиция более военизированная структура, там порядка больше. По степени коррупции — с тем же ОБХСС не сравнить. А уж как ОБХСС срослось с обслуживаемым контингентом — это надо видеть...

Кстати, вдогонку.

У татар лет через двадцать появится очень эффективная программа борьбы с коррупцией. Она основана на идее переноса удара с взяточников на взяткодателей, сурового наказания не тех, кто берет — а тех, кто предлагает. Согласно ей — сотрудник милиции, сообщивший о взятке — мог оставить ее себе, но при условии возбуждения уголовного дела против взяткодателя. Был только порог — сто тысяч (деноминированных), а как по мне — и порога этого не надо. Денег не жалко, это ведь не государственные, не бюджетные — это ворованные. Но если взяточник сообщает о взятке — тем самым мы убиваем сразу трех зайцев. Первое взятка идет впустую, то есть действие нужное взяткодателю не выполняется. Второе — под суд идет сам взяткодатель, причем обвинительный приговор почти гарантирован. И третье — другие потенциальные взяткодатели подумают — а стоит ли давать.

Да, в принципе это можно использовать. В милиции в первую очередь — но не только, и в судах, и в прокуратуре — да везде! Бить не по тем, кто берет, а по тем, кто дает. Отучить давать. Не будут брать, когда не будут давать. Бороться не за то чтобы не брали — а за то чтобы не предлагали. В принципе можно пойти даже дальше — в США например, транспортное средство в котором перевозили наркотики подлежит конфискации, причем в пользу того полицейского подразделения, которое осуществило задержание. Причем они его даже продавать не обязаны — могут сами ездить. В случае конфискации денег — до семидесяти процентов так же оставляют себе те, кто конфисковал. Вот почему в США правоохранительные органы самые оснащенные в мире. А у нас? Конфисковали огромные средства в Узбекистане — а сколько на нужды самой милиции из них было направлено?

Да, все это надо внедрять. Хай будет — невообразимый. Но другого выхода нет. Пусть появятся богатые милиционеры — это лучше чем богатые торгаши и взяточники. Будет хай, что милиционер и так должен сообщить о взятке — да, но коррупция есть, и если ее нельзя победить иначе, надо побеждать так. Что, взяткодавцев пожалели? А ведь они по сути опаснее самих взяточников. Взяточник извлекает незаконный доход из своих административных полномочий. Взяткодатель разлагает государственную власть.

Разницу видите?

— Миша...

Я поднял глаза от исчерканного