Жизнь во благо Родины - Виктор Сергеевич Мишин
– Да, конечно, проходите в комнату, только там разгром полный, – я пока не мог прийти в себя и плохо соображал. Как там у известного автора? «Мыслей полна голова, да все про загробную жизнь»?
Комитетчики прошли мимо меня, а граждане уголовнички семенили впереди них, даже не спрашивая, куда и зачем. Я влезать в беседу не стал, пусть говорят, дальше увидим, чем дело закончится.
Почти целый час из комнаты никто не выходил, а я все больше заводил себя. Было бы оружие, с ним гораздо проще, а так, на толпу, в незнакомом месте и с заложниками, это не мое, как ни крути, но я ни разу не спецназ. Одно дело осторожно, по-тихому разведать и перестрелять братков, и совсем другое – освободить заложников, тем более родных мне людей. Там по-любому у меня крышу сорвет, и наделаю ошибок, а это ни хрена не математика, не исправишь. Даже не представляю себе, что будет, если с моими девчонками что-то случится, скорее всего, я головой тронусь. Просто очень люблю свою семью и такую ситуацию даже представлять больно.
– Александр? – вырвал меня из раздумий голос старшего группы комитетчиков.
– Да? – дернулся я.
– Успокойтесь, нас предупредили, что вы человек горячий, но все будет хорошо. Мы уже созвонились с нашими людьми, думаю, «москвичи» опоздают, мы сделаем все сами, – видя, что я открываю рот, продолжил чуть тверже: – Я же сказал, успокойтесь, люди работают, место уже известно. Мы воспользовались вашим телефоном, вы не против?
– Да хоть себе его заберите, только девочек спасите, – выдохнул я.
– С вами останется наш сотрудник, на всякий случай, этих граждан мы пока заберем с собой.
– Они вроде не при делах?
– Мы и не собираемся их задерживать, они нам помогут немного.
– Как скажете.
– Находитесь, пожалуйста, дома, никуда выходить не нужно, это понятно?
– Так точно, – почему-то машинально ответил я.
– Вот и хорошо. Будем держать вас в курсе, еще раз прошу, не переживайте, все будет хорошо.
И ведь убедил, черт речистый, даже как-то спокойнее стало на душе. Оставшийся сотрудник КГБ, молодой парень лет двадцати пяти, с тонкими чертами лица и узкими, но не раскосыми глазами. Светлые волосы, довольно длинные для уставной стрижки, красиво вились, парень наверняка нравится девушкам, Ален Делон этакий. Кагэбэшник оказался молчаливым, как и большинство представителей этой конторы, да и мне говорить как-то не хотелось. Занялся приборкой квартиры, чтобы отвлечься, а то в голове такая каша, что придумать что-то дельное я не смогу. Интересно, конечно, как смогли найти укрытие бандитов? Понятно, что в конторе работают спецы, да и осведомителей никто не исключал, но все же быстро как-то. Семичастный что-то говорил о надзоре за мной, может, кто-то выследил?
Прошло часа четыре, звонков по телефону не было, никто не приходил. Уборку уже закончил, даже сходил и мусор выкинул, заняться было нечем.
– Есть будете, товарищ…
– Александр.
– О, тезка, значит, перекусить не хотите?
– Если можно, то да, с утра ничего не ел.
– А чего молчите? Слушайте, может, на ты?
– Да пожалуйста.
– Сань, особо ничего предложить не могу, есть рыба копченая, жареная, немного макарон отварных, будешь?
– Да, конечно, рыба – это очень хорошо, – глаза у оперативника засветились, – ну кто не любит жареную или копченую рыбу?
– Еще бы, да еще когда сам выловишь!
– Вы… Ты сам ловишь?
– Конечно, живем-то на воде. Смотри, есть жареный судак, – я открыл холодильник, – и копченый лещ.
– Можно мне леща, сто лет не ел!
– Не вопрос, сейчас разогрею, – понемногу я отходил, надежда была все же, так что горевать без причины не хотелось. Надо было сразу разговорить кагэбэшника, может, давно бы отпустило.
Разогрел на сковороде макароны с рыбой, нарезал хлеба, сам люблю холодного судака есть, поэтому его и не грел. Парень комитетчик уплетал за обе щеки, сначала пытался нахваливать, но я прервал его возгласы.
– Не болтай, там костей много, внимательнее. – Да, леща есть уметь надо. Многие от него отказываются только из-за костей, лень есть осторожно, а копченый лещ – это деликатес. У нас, по крайней мере. Мало кто с ним в копченом виде поспорить сможет.
Доесть нам не дали, раздался звонок, схватив трубку, прокричал в нее:
– Алло!
– Передайте трубку нашему сотруднику, пожалуйста! – попросили у меня ровным голосом.
– Сань, тебя, – я отдал трубку комитетчику, а сам встал рядом.
Видимо, парню что-то сказали такое, специфическое, потому как он попросил меня отойти. Вновь начиная злиться, я вышел из комнаты. Хлебнул воды на кухне и приготовился «допрашивать» кагэбэшника. Но тот рассказал все сам.
– Банду взяли, ваши – освобождены.
– А чего секретничать тогда?
– Ваша жена…
– Что с Катей? – я аж подпрыгнул. В голове как будто граната разорвалась. Перед глазами все поплыло, в ушах зашумело.
– Она в больнице. Как мне объяснили, ей нанесли побои, но угрозы жизни нет. Плохая новость в том, что она потеряла ребенка…
– Суки-и-и… – я схватил со стола нож, которым резал хлеб, и швырнул его в дверной косяк с такой силой, что этот, не самый подходящий для таких занятий нож вошел в косяк до половины. Александр даже дернулся, ибо стоял рядом с дверным проемом. – Всех уничтожу, твари!
– Саша, успокойся, тебе не надо этого делать, – кагэбэшник, казалось, ничуть не удивился моей реакции, даже в лице не изменился. – Преступники задержаны, их посадят надолго…
– Нет, Сань, ты не понимаешь. Дело не в том, что их накажут, а в том, что эти суки будут сидеть, то есть жить, а ребенок – нет! А за Катю я вообще удавлю любого. Они и с зоны умудряются тут беспредел устраивать, а ты говоришь – посадят…
– В любом случае они уже в камерах, так что перестань свирепствовать, и поехали к нам в управление. Дочку заберешь, потом в больницу съездишь, может, пустят.
– Пусть попробуют не пустить.
– Саш, не нужно уподобляться бандитам. Ты писатель, а не рецидивист, делай свое дело, а мы будем делать свое.
– Ладно, поехали. Тебе рыбы завернуть? У меня есть пара хвостов, пивка с друзьями попьешь, – видел я, как он на рыбу смотрел.
– Если не жалко…
– Было бы чего жалеть, – ответил я.
Собрались быстро, брать с собой ничего не стал, закрыл двери, и мы спустились на улицу. Машина у меня стоит рядом, за углом, к подъезду никогда не ставлю, шли до нее буквально минуту. Когда я уже держался за ручку двери, услышал шум мотора. Светло-зеленая двадцать первая «Волга» выехала из-за соседнего дома и резко ускорилась. Саша-комитетчик полуобернулся, отследив мой взгляд, и полез под пиджак правой рукой. Я смотрел на это, как в кино, не в силах даже двинуться. В тридцати метрах от нас «Волга» накренилась вперед от резкого торможения. Сидевшие в ней два человека, мужчины средних лет, открыли двери, водительскую и заднюю левую. Два направленных на нас ствола я разглядел только тогда, когда из них начали вырываться языки пламени. Ударившие в мою машину и
