Волк и конь - Андрей Каминский
Гром грянул несколько недель назад: когда Теодорих, сын Сигизмунда, направился в Реймс, чтобы поклониться мощам святого Ремигия. На обратной дороге он столкнулся с сыном и наследником Хлодомира, Сигибертом, охотившимся в окрестных лесах. Оба юноши, никогда не любившие друг друга, сильно повздорили и, хотя очевидцы рассказывали разное, о том кто первым схватился за меч, большинство сходилось на том, что зачинщиком ссоры был Теодорих. Заблестели мечи, послышалась злая брань - и в жестокой сече, более старший и опытный сын Сигизмунда убил Сигиберта, после чего воротился в Бургундию. Узнав о смерти сына, Хлодомир разорвал перемирие с братом, обвинив его в том, что Теодорих действовал по наущению отца. Никто не знал точно, но все отметили, что Сигизмунд словно ждал этого: уже собранное войско, усиленное лангобардскими отрядами, тут же вторглось на север королевства. Хлодомир же смог собрать войско только когда Сигизмунд уже подошел к Реймсу - и тут же выступил навстречу брату, не желая отсиживаться за стенами собственной столицы.
Теперь один-единственный бой мог решить судьбу Королевства Франков.
Сигизмунд командовал резервом, а во главе войска, на горячем арабском жеребце гарцевал Теодорих: широкоплечий молодой человек в полном доспехе. Черные волосы выбивались из-под шлема и темно-синие глаза возбужденно сверкали при виде врагов. Он командовал левым флангом, тогда как на правом, где собрались лангобарды, командовал герцог Ландульф. На его воинов Сигизмунд возлагал особые надежды: приученные отражать набеги авар и сарацинов, много лет жившие бок о бок с кочевниками-болгарами, лангобарды и сами стали отменными лучниками и всадниками. К тому же они, как и все войско Бургундии, занимали удобную позицию для конной атаки.
Протрубил рог и тучи стрел сорвались с обоих войск, обрушившись на врага. Хлодомир, едва успел подставить щит, в который тут же вонзилось сразу шесть стрел. Еще несколько стрел отразили стоявшие рядом воины. Другим повезло меньше - тут и там слышались пронзительные вопли и хрип умиравших, сраженных вражескими лучниками. Побагровев, Хлодомир отдал команду - и ответный залп обрушился на врага. Теодорих, в свою очередь, не менее ловко подставив щит, поймав ими сразу несколько стрел и, обернувшись, поискал взглядом отца. Тот одобрительно кивнул и Теодорих, пришпорив коня, устремился вперед с диким криком.
-Вперед! За Бургундию и короля Сигизмунда!
В ответ послышались воинственные крики и мерный гул от топота множество копыт, когда конные фланги обрушились на войско Хлодомира. Натиск всадников казался неодолимым: с хриплым ржанием вставали на дыбы кони, кусая и лягая франков, пока их наездники ожесточенно рубили врагов, пытаясь пробить стену щитов. Однако воины Хлодомира, быстро построившись в боевой квадрат, упорно отбивали конный натиск - на место каждого из павших тут же вставали его товарищи, закрывая щитами образовавшийся проход.
-Проклятые трусы!- выругался Теодорих, - или мой отец заплатил вам кучу золота, чтобы вы зря топтались вокруг этих собак?!
С яростным криком он обрушился на врага, нанося удары направо и налево, так что франки невольно попятились, нарушая строй. Теодорих сходу ворвался в образовавшийся пролом, увлекая за собой и остальных всадников. Раздался новый рык рога - и уже пешее войско Бургундии, перейдя на бег, устремилось вниз по склону, готовясь вцепиться в рукопашную. Сын же Сигизмунда, словно и не видя подмоги, продолжал рубиться одновременно мечом и топором, вгрызаясь все глубже во вражеское войско
-Где же ты, дядя!? - кричал залитый кровью молодой воин, - или ты не хочешь отомстить за Сигеберта? Я сразил его этой самой рукой - отрубил ему голову и бросил собакам! Ты скучаешь, по нему, дорогой дядюшка?! Выходи и я устрою вам встречу!
-Я здесь, щенок! - вдруг прогремел голос и ряды пехотинцев расступились, открывая дорогу Хлодомиру. На черном коне он вырвался к ошеломленному Теодориху, почти поверившему, что король Нейстрии не желает с ним встречи. Привстав в седле, Хлодомир обрушил на племянника град сокрушительных ударов, столь сильных, что Теодорих уже не думал об атаке - только о защите. Оглушительно ржавшие кони, капая пеной из ртов, лягали и кусали друг друга крепкими зубами, пока Хлодомир скрещивал свой клинок с мечом племянника. Казалось в Хлодомире внезапно ожил дух языческих предков-берсерков, неудержимых в своем кровавом безумии. Один особенно сильный ударов расколол щит Теодориха, второй - сорвал с его головы шлем и наследник Бургундии, объятый внезапным страхом, развернул коня, пытаясь прорваться меж вновь сомкнувшихся вокруг него вражеских воинов. Все его спутники пали и он, внезапно осознав, что оказался один в гуще врагов, решил спасаться бегством. Он уже почти вырвался из окружения, когда Хлодомир, сорвав с пояса франциску, метнул ее в ненавистного племянника. Теодорих покачнулся, почувствовав сильный удар в бок и, бросив взгляд вниз, с ужасом увидел острие секиры, пробившее кольчугу и ребра, погрузившееся в его тело по самый обух. Хлодомир расхохотался, обнажив крепкие желтые зубы и с силой дернул конец веревки, зажатый в его руке. Топор, к рукояти которого крепился другой конец, дернулся следом, открывая хлынувший кровью разрез с вывороченными внутренностями. Теодорих, обмяк, едва удерживаясь в седле и пытаясь запихнуть назад вывалившиеся кишки. Свирепо рыча Хлодомир, не различая своих
