Смерти вопреки - Алексей Викторович Вязовский

Команда оказалась на редкость полезной – золотозубая фея перестала вопить и схватила трубку.

– Ты… ты их убил?! – Яна привстала из-за прилавка, посмотрел на пол. Ее лицо стало бледным, словно мрамор. Как бы не бахнулась в обморок!

– Двоих убил, один вот лежит, отдыхает… – Я положил наган на столешницу, снял с себя ремень. Завел руки пузана назад, крепко затянул их.

– У тебя… ну… кровь на щеке… – Яна дотянулась до меня рукой, попыталась вытереть.

Я перехватил руку, посмотрел на испачканные кончики ее пальцев.

– Это не кровь, мозги.

Тут сознание девушку все-таки оставило. Она покачнулась, закатила глаза. Благо я все еще держал ее за руку, поэтому помог усесться обратно на стул, а не рухнуть на пол.

Перескочил прилавок, расстегнул верхнюю пуговичку на блузке – безо всякого умысла. После чего похлопал по щекам. Ноль внимания… ну и ладно, пусть пока полежит.

Пока я делал попытки реанимации Яны, Галя дозвонилась в милицию и теперь, судорожно всхлипывая, пыталась объяснить случившееся. Нет, так дело не пойдет.

– Ну дай, да отдай же! – попытался я отобрать у нее трубку.

Не отдает, вцепилась и булькает в нее. Дернул посильнее. Наконец до нее дошло, кто тут главный, и трубка оказалась в моих руках.

– Алле! – я как-то по-молодецки гаркнул в трубку. Видимо, адреналинчик все-таки пошел. – Кто на проводе? Представьтесь!

– Старший сержант милиции Галкин. Объясните, что случилось?

– Капитан Орлов. Сберкасса на улице Советской, точного адреса не знаю. Попытка ограбления, два трупа или тяжелораненых. Один пленный. Все полностью под контролем! – бодро отрапортовал я.

– Ох ёшкин кот, держитесь там… – посоветовал мне далекий Галкин и зачем-то повесил трубку.

– Ну и ладушки, – ответил я в запикавшую сигналами отбоя трубку.

Пергидрольная фея приняла у меня трубку и, словно величайшее сокровище, крайне аккуратно положила ее обратно на аппарат. Вдруг она заметила до сих пор полулежащую без сознания Яну и, закудахтав как курица, вскочила и начала выписывать вокруг нее круги. Достала откуда-то графин с водой, начала брызгать и делать всякие странные действия. А я чего? А я отошел в сторону и не мешал. Попаду такой бабище под руку в порыве рвения – и все, мне самому медицинская помощь потребуется.

Внезапно в разбитое окно витрины заглянул тяжело дышащий милиционер. Видимо, с солнечной улицы в полумраке сберкассы было мало что видно, поэтому я услышал немного идиотский вопрос: «Есть тут кто?»

Сразу же за ним, словно стайка любопытных пацанов, начали заглядывать другие. Еще никем не пуганные. А если бы я сейчас был злодеем? Вот так бы и поперещелкал всех, как в тире. Тут на меня накатили вьетнамские воспоминания. Как я устраивал засады на джи-ай, бил из М16 и «калаша» на расплав ствола… Грёбаная война! Я отнял у золотозубой Гали графин, приложился к нему. Как бы хорошо, если в нем было кое-что другое, а не вода!

Вытерев рот, я крикнул:

– Заходи!

Дескать, только вас и ждем.

И этим я как будто прорвал какую-то невидимую плотину. За окном послышались завывания милицейских сирен, заскрипели тормоза подъезжающих машин, захлопали двери и послышались начальствующие голоса. Сразу стало рябить в глазах от обилия всяких погон и фуражек.

Выяснив у меня краткую версию всего произошедшего, у меня забрали наган, вернули ремень, а пузана перековали в наручники. Пока я вдевал назад амуницию, появилась врачиха с большим квадратным чемоданом, на боку которого был красный крест в белом кружочке. Она сначала было кинулась к до сих пор лежащим на полу уркам, но кто-то ее перехватил – мол, этим уже помощь не требуется – и направил к Яне.

Я было сунулся помочь управиться с упругим женским телом, но меня оттеснили в угол пузатые дядьки в чинах. Раз рассказал, два рассказал… Все прибывающее начальство непременно начинало с требования рассказать произошедшее им и непременно сначала. Где-то на четвертом пересказе я услышал Янин возглас «Папа!». Выглянув из-за частокола стоящих передо мной фуражек, я увидел генерал-майора. Немного странного на лицо – больше похожего на какого-то якута. Узкие глаза, мясистые щеки… Остальное – китель, штаны с лампасами – все как положено по фэншую.

Распространяя вокруг себя волны тишины, генерал медленно оглядел помещение. Покачав головой, он аккуратно подошел к Яне, перешагивая лужи крови и мусор на полу.

Бросившись ему на грудь, дочка начала всхлипывать и рассказывать свою версию произошедшего. До меня доносилось только «а я… а он… они… а потом он…». Выслушав ее и немного успокоив поглаживанием, «якут» отлепил девушку от себя и усадил в кресло. Затем подошел ко мне. Следаки встали в кружок, я вытянулся и козырнул.

– Товарищ генерал-майор. Капитан Орлов, нахожусь в увольнительной, зашел в сберкассу положить денежное довольствие на сберкнижку. При попытке ограбления задержал одного, убил двоих. С нашей стороны потерь не имеем.

О как оттарабанил. Еще пару месяцев – и этот военный канцелярит войдет мне в спинной мозг.

Мой доклад явно понравился «якуту».

– Алидин, – представился он в ответ. – Ваши документы.

Я вытащил из рук помощника прокурора свое удостоверение, увольнительную, протянул генералу. Пока он смотрел документы, я уставился на золотое шитье белого кителя. Лавровые листья… Это же не армейская форма. А чья? Я оглянулся. На лицах силовиков застыло почтительное выражение лица. Это гэбэшная форма!

– Николай Яковлевич, – «якут» протянул мне руку, – спасибо за правильные и своевременные действия… – генерал сделал короткую паузу и сказал: – И отдельное спасибо за дочь.

– Служу Советскому Союзу! – на полном автомате ответил я и пожал протянутую мне руку.

Не отпуская ладонь, он провел взглядом по моей груди.

– Вьетнам?

– Так точно!

– Ладно, не тянись. Не на параде…

Тут его отвлек подошедший сзади мужик в прокурорской форме. Начал что-то нашептывать.

Воспользовавшись тем, что все внимание было направлено на генерала, я бочком-бочком протиснулся мимо народа поближе к Яне. Присев на корточки, я стал собирать разбросанные на полу деньги. Взглянул на нее и подмигнул. Уже не такая бледная – и то хорошо.

– Яночка, какой же будет все-таки положительный ответ на мой вопрос?

– Я… А на какой?.. – с каким-то отстраненным вниманием она наблюдала над растущей у нее на столе горкой денег.

– Как на какой? – деланно удивился я. – Что делает такая прекрасная девушка завтра вечером?

– Ой, и вправду… – смутилась она. – Не знаю, после всего такого как папа решит…

Мамина дочка?.. Да, тогда тут может в очаровательной головке играть команда «Динамо».

– Папа непременно решит положительно, я почему-то