Русь Черная. Кн3. Амурский Путь - Василий Кленин
Честно признаться, ему становилось слегка скучно. Юного императора он уже рассмотрел всяко разно. Бесчисленные же гости интереса не вызывали. Правда…
— Введите Ялишанда Шаци!
Вот тут началось зрелище! Дальние резные двери распахнулись, и в зал, в сопровождении отдельной стражи вошло… чудовище. Большой грузный северный варвар выглядел угрожающим и безобразным. Мохнатое нечто на ногах должно, видимо изображать сапоги. В них были заправлены грязного неопределенного цвета штаны из грубой ткани. Одежда на тело была до неприятного коротка, не имела ни запАха, ни застежек — только дырку для головы. И всюду, всюду — клочки какого-то меха. Волчьего, рысьего, даже барсучьего. Саму же голову венчала бесформенная шапка, по-дурацки свисающая набок.
О! Голова — разговор отдельный! Пленник был невероятно космат! Волос его, торчащий из-под шапки, словно вылинял, после множества стирок и был недостаточно черен, а местами даже пеплом покрыт. Варвар явно старался привести свои волосы к покорности, да не выходило. Они росли повсюду по его лицу. Брови были косматы, усы косматы, а уж борода, слегка раздваивающаяся, торчала во все стороны! Именно такими никанцы в своем театре изображают злодеев и варваров. Только этот был на диво носат, пучеглаз. Лицо же его наверху, у лба было почти белым (кажется, под волосами проглядывал чудовищный шрам), но ближе к щекам становилось нездорово красным.
Северный варвар шел медленно, понурив голову и совершенно не ведая достоинства. Дойдя до места преклонения, жуткий Ялишанда сам остановился.
— Поприветствуй сиятельного императора Великой Цин! — строго приказал ему распорядитель.
Северянин даже тут сплоховал. Как-то нелепо спрятал руки в рукавах (ни легкости движения, ни сочного звука хлопанья ткани!), мешковато упал на колени. Накрыл левую руку правой и коснулся жутким белым лбом золотых кирпичей.
— Скажи: ты ли тот злобный Ялишанда, что с бандой лоча захватил земли по реке Сахалянь, грабил и убивал подданных Великой Цин, а после дерзко захватил Нингуту, презрев власть императора?
— Да, это я, — варвар ответил на чистом маньчжурском, лишь странно коверкая звуки.
— И ты претерпел справедливое наказание от войска сиятельного императора: банда твоя была уничтожена, логова твои были разорены, а северные варвары — окончательно изгнаны из пределов империи, — непонятно было, спрашивал ли северянина распорядитель или утверждал.
— Да, так всё и было, — хрипло ответил Ялишанда.
Уджа помнил о той войне. Сколько лет-то прошло? Двенадцать? Тринадцать? Тогда хорчинский дзоригту-циньван Угшан уклонился от визита в Ханбалык. Богдых… Император (еще предыдущий) решил примерно наказать князя, повелел тому выплатить 1000 лошадей в качестве штрафа. И чтобы на этот раз Угшан не отказался, послал на север монгольских восьмизнаменников. Кажется, три чалэ Белого знамени с каймой. Самого Уджи там не было, он еще не начал свою службу. Но были другие джаруды… Войско уже миновало Мукдэн и быстро шло на север, когда наткнулось на гонцов, которые сообщили о невероятном нападении на Нингуту. Конница скакала на север несколько дней почти без остановок и застала врага у устья Муданцзяни. Много багатуров полегло в той битве. Варвары владели огненным боем и убили не меньше тысячи монголов. И всё же их удалось разбить.
— Признаешь ли ты могущество сиятельного императора Великой Цин, который волей своей извел ваши кровожадные банды на всей Сахаляни? Признаешь ли ты милость сиятельного императора Великой Цин, даровавшего тебе, ничтожному, жизнь в свете его благодеяний?
— Признаю могущество, — гудел в пол дикарь. — Признаю милость.
— Готов ли ты честно служить сиятельному императору, дабы искупить свои тяжкие прегрешения? — голос распорядителя слегка изменился.
Страшный варвар Ялишанда дерзновенно поднял взгляд своих выпученных глаз и ответил:
— Нет.
(7)179 год от сотворения мира/1672. Ялишанда Шаци
* * *
Глава 2
— Бу.
Дурной посмотрел на тронное место, прямо в глаза худощавому парню, которому предстоит стать одним из величайших императоров Китая. Это было грубо, дерзко, неприлично. Он еще и «нет» сказал по-китайски. Во-первых, чтобы поняли все, все-таки этот язык здесь — лингва франка. А во-вторых, именно на китайском говорить прямо «нет» — это крайне неприлично. Сам язык никанцев устроен так, что имеет десятки обходных «тактичных» форм отказа и отрицания.
«Ну, я же варвар» — спрятал улыбку в своей по-дурацки раздвоенной бороде Ялишанда Шаци. Он знал, что несмотря на ропот возмущения, прокатившийся по роскошному залу, ничего ему ни за слова, ни за взгляд не будет.
Потому что всё это происходило уже не в первый раз. И даже же не в десятый.
«Который я уже год здесь? — на миг призадумался беглец из будущего, механически реагируя на команду встать и убираться с глаз долой. — Тринадцатый? Кажется, тринадцатый».
Он выжил.
Когда монгольская булава смяла его шлем, сорвала скальп и чуть ли не расколола череп, он, конечно же, умер. По ощущениям было именно так. Вернее, по ощущениям было абсолютно никак — а такой себе и представлял смерть Александр Коновалов, изучавший когда-то азы научного коммунизма и исторического материализма. Но что-то случилось — и в какой-то момент разбитый атаман Темноводья пришел в себя. Обнаружил, что лежит на арбе, которая катит по бескрайним монгольским степям. Он не мог шевельнуть даже мизинчиком, всё тело пронзала тупая, но крайне сильная боль…
Лучше бы он сдох.
Потому что тело (а особенно голова) мучили его 24 на 7, а он даже не мог попросить о помощи. Только стонал между периодами забытья… но никому вокруг не было дела до его стонов.
Дурной до сих пор не знает, кто и почему его спас. А главное, как этому неизвестному спасителю удалось сохранить жизнь в этом уничтоженном теле? Всё чаще, задумываясь об этом, он грешил на Золотую Рыбку.
«Я ведь потратил всего одного желание, попав сюда, — наполовину серьезно рассуждал беглец из будущего. — Могло ведь моё желание жить в момент удара стать тем самым Желанием?».
И сам себе отвечал:
— Могло.
Ну, а что ему оставалось? Хоть, какая-то определенность.
Раненый лоча очень долго оставался полудохлым калекой. Когда почетного пленника (каким-то образом монголы вычислили, что
