Место под тенью - Геннадий Борисович Марченко
С другой стороны, если бы не встретил Верку, чей отец пристроил меня в свою фирму, может, так и куролесил бы с братвой. Не с этой бригадой, которая после одного ЧП оказалась обезглавленной, так с другой – некоторое из пацанов продолжили «весёлое» ремесло, позволяющее добывать вроде бы лёгкие, но в то же время зачастую омытые кровью деньги. И либо меня после очередной «стрелки» положили бы, либо я, как единицы из моего бывшего окружения, поднялся бы, открыл, к примеру, собственное охранное предприятие. Ну и спился бы в конце концов. А там до инфаркта или инсульта, как опять же случилось с отдельными моими товарищами, рукой подать. Хотя до цирроза быстрее добрался бы, у алкоголиков сосуды спиртом промытые, им инсульты в частности практически не страшны.
Тут меня замутило, и я выблевал на землю остатки завтрака. В той жизни вроде до блевотины не дошло. Вытирая губы рукавом ещё купленной до армии демисезонной куртки, всё-таки устоял на ногах. А мысли потекли в прежнем направлении.
На самом деле не всё так печально. Пусть точка бифуркации пройдена, и спасти СССР, как это делают попаданцы через одного, мне не суждено (да и не факт, что я стал бы этим заниматься), но есть возможность озаботиться собственным благополучием. Время сейчас такое, что обогатиться можно вмиг, впрочем, и жизни лишиться можно ещё более быстро. Но не будем о печальном.
А что у меня за спиной? 10-летка, секция бокса с 1-м юношеским разрядом. На 1-м курсе политеха, куда я поступил по специальности «Системы автоматизированного управления», отправился отдавать долг Родине. Решил, что уж лучше сразу отмучаться, чем идти в армию переростком и терпеть унижения от тех, кто на несколько лет тебя младше. Правда, на самом деле унижений особых и не было, подворотнички «дедам» не подшивал и унитазы лезвием не скоблил. Полгода учебка, потом разведвзвод в мотострелковой бригаде на границе с Афганом. Доводилось и стрелять, и однажды даже в рукопашной участвовать, на память о которой на левом плече остался косой шрам, а потом неделю провалялся в госпитале. Правда, и медаль «За отвагу» получил.
Не успел дембельнуться – Советский Союз приказал долго жить. Первое время как-то даже интересно было следить за происходящим вокруг, аж дух захватывало от обещаемых со страниц газет и телеэкранов перспектив. Оставалось только ждать наступления капитализма с человеческим лицом, когда у каждого появится возможность от не фиг делать заработать на квартиру и машину.
Восстановился на 1-м курсе политеха, на котором сейчас, выходит, и доучивался. Причем был старостой группы, так как оказался по возрасту самым старшим, да ещё и отслужившим в армии.
Согласно приказу № 55 от 31 января 1992 года «О дополнительных мерах по социальной защите учащейся молодежи» стипендия успевающим студентам и аспирантам высших учебных заведений выплачивалась в сумме не менее 80 и 100 % от минимального размера оплаты труда. МРОТ сейчас равнялся 342 рублям, а я считался всё-таки успевающим студентом, и получал на руки те самые 80 %, то есть 273 рубля.
Но и цены взметнулись так, что мама не горюй. На стипендию и пенсию бабушки тоже особо не пошикуешь, поэтому я, пользуясь молодостью и здоровьем, подрядился периодически разгружать вагоны. Это давало мне возможность не зависеть от бабули.
Отец с мамой давно развелись, батя пропадал где-то на северах, а мама вышла за бывшего одноклассника, тоже разведённого, и сейчас жила у него в Астрахани. Так же на Волге, как мы с бабулей, только наш город-миллионник располагался выше по течению. Мы же после её отъезда остались вдвоём существовать в двухкомнатной квартире в доме «сталинской» постройки на улице Пензенской. Улицу пересекали трамвайные пути, по которым с периодичностью в пять-десять минут громыхали трамваи 1, 6, 12 и 13 маршрутов.
Моя бабушка Валентина Прокофьевна в свои 74 года была в полном порядке, бегала, как электровеник и пребывала в здравом уме, а от происходящих в стране перемен не ждала ничего хорошего.
– Такую страну просрали, – скрипела она, попыхивая беломориной перед телевизором. – Сталина на этих сволочей нет!
Впрочем, убеждения не мешали ей зависать перед телеэкраном вечера напролёт, когда демонстрировались мыльные оперы или «Поле чудес» с ещё живым Листьевым.
В конце февраля 92-го я встретился с бывшим одноклассником Всеволодом Сосновским. После восьмилетки он слинял в машиностроительный техникум, и мы с ним за все эти годы пересекались только пару раз. Что с ним стало после технаря – я не знал, а тут иду в задумчивости из института домой, и слышу знакомый голос:
– Серый! Сычин!
Завалились в ближайшую пивнушку, взяли по паре явно разбодяженного пива, две штуки вяленого леща и устроились стоя за кстати освободившимся столиком.
– Давай за встречу!
Мы чокнулись пивными кружками, сделали по паре глотков.
– Ну и как на дембеле живётся? – спросил Сева, счищая с рыбы чешую.
Рассказал про свои студенческие дела, про подработку на разгрузке вагонов.
– А подруга у тебя, Серый, есть?
– До армии была, пока служил – растворилась.
– Ясно… Бляди они все, бабы, и батя мой так же говорит. Не при матери, естественно.
– У тебя, выходит, тоже никого нет?
– Ну как… Подруги нет, а так девок поразвлечься хватает.
– Красавец, – улыбнулся я. – Ещё ничего не подцепил?
– Тьфу-тьфу! Типун тебе на язык…
– А ты-то чем занимаешься? Служил вообще?
– Оно мне надо? – хмыкнул бывший одноклассник. – Маманя подсуетилась, она же в торговле, у неё связи везде, вот и состряпали «белый билет», типа плоскостопие у меня. Сейчас числюсь в охране при одном НИИ, охраняю хозблок ночь через две.
– И как, хватает на жизнь?
– Да так, – неопределённо пожал он плечами. – У родителей, во всяком случае, на шее не сижу.
– Ну прикинут-то неплохо, – отметил я как бы между делом.
Согласно нынешней молодёжной моде Сева и впрямь выглядел достойно: спортивные штаны с тремя полосками, кроссовки «Puma»
