Маневры - Азк
— Помню, — сказал секретарь. — глядя на капитана, меня посетила веселая мысль, что ему пожалуй даже щеки для важности надувать не надо. Зная его склонность к метеоризму, может его щеки распирает так казать от унутреннего давления? В реальность меня вернул громкий голос комсорга:
— Так вот, после этого я несколько раз просил полковника Сталинина прийти к нам, когда мы говорили о работе с молодыми, но у командира к сожалению времени не нашлось.
Сталинин подвигал бровями, но ничего не сказал. После комсорга выступил Бак: — Вот взять вопрос с квартирами. Где мы живем, как только приходим в полк? Где придется. Я почти месяц в казарме спал. Солдат в наряде, а я на его койку ложусь. Разве это правильно? Нужно к занятиям готовиться, отдохнуть. А угла нет. Да и вообще… — он как-то безнадежно махнул рукой и сел на свое место.
На последние его слова все присутствующие улыбнулись — все были когда-то молодыми офицерами…
— Хорошо, что удалось перевестись в артдивизион, у подполковника Нечволодова все офицеры и прапорщики имеют самостоятельное жилье.
— Это в полку всем известно — тихо, как старое перо проскрипел себе под нос капитан Вязовскин.
— А для меня вот, это новость! — сразу сделал стойку Сталинин.
— Вы в полку человек, можно сказать новый, продолжал под...скрипывать секретарь партбюро, а у Нечволодова две комнаты простаивают…
— Так это что же шесть, молодых офицеров можно заселить? — удивленно поднял бровь полковник.
— В легкую — восемь… — Вязовскин по иезуитски продолжал педалировать тему. — Комнаты большие и светлые…
— Не дам! Сейчас решается вопрос о переводе двух толковых прапоров, которые на голову выше всех этих зеленых летех! Когда они придут, у меня штат будет полностью укомплектован отличными кадрами!
— У вас и так самая лучшая укомплектованность в полку… Да что в полку — в дивизии! — продолжал гнуть свое Вязовскин.
После этих слов Сталинин подошел ко мне и наклонившись негромко сказал: — Николай Макарович, завтра после развода мы с вами подробно побеседуем на эту тему.
— Слушаюсь.
И тут, броси в мимолетный взгляд на президиум, с ужасом заметил как Вязовскин покраснел до густого бурякового цвета. Под столом было четко видно что его живот разрывался, раздувшись до невообразимых прежде размеров. Алексея чудовищно пучило. Не теряя ни секунды, я бросился открывать створку окна, с которым рядом сидел. Эту угрозу заметил не я один, начарт резво соскочив со стула, с крайне эмоциональным и по русски емким возласом «еб... в рот» метнулся к двустворчатой входной двери и одним рывком открыл ее настеж, предусмотрительно оставшись в коридоре.
Алексей не подвел, и дал волю до предела сжатым атмосферам в своем кишечнике. Получилось громко и продолжительно. Потом, через секунду, еще раз и также от всей души. В славянской мифологии богом-громовержцем был Перун, но в нашем прискорбном для нас случае явно не хватало одной, но крайне характерезующей буквы. Так вот наш громовержец сидел за столом и блаженно улыбался, продолжая громко испускать свои миазмы. Жуткая какофония продолжалась достаточно долго. Во время проведения этой газовой атаки я воочию убедился в правоте народной мудрости что своё не пахнет. Пока все без исключения пытались дышать через раз, а молодые лейтенанты мужественно пытались заглушить, так не вовремя проснувшийся у них повышенный рвотный рефлекс, капитан Вязовскин даже бровью не повел! Чувствуя с одной стороны неподдельное восхищение выдержкой и самообладанием нашего начфина, а с другой, я всё же чувствовал некоторую спёртость воздуха в данном помещении, несмотря на так вовремя устроенный сквозняк. Мои глаза по-прежнему щипало.
Не обращая в нимани я на прямо скажем, удушающую атмосферу, наш замполит объя в ил технический переры в на полчаса. В се присутст в ующие дружно ломанулись на в ыход, созда в у д в ерей нешуточную да в ку. Спусти в шись со в торого этажа и в ыйдя на улицу, многие были похожи на рыб, в олею судьбы в ыкинутой на берег. В дохну в чистого и прохладного в ечернего в оздуха, многие то в
