Наследник фортуны - Евгений Валерьевич Решетов
Я заторможенно кивнул и только тут заметил, что одет, как выходец из клуба любителей дореволюционной России. На моих ногах красовались блестящие штиблеты и брюки, а торс скрывал приталенный сюртук с чёрными подпалинами. Но ещё больше меня изумили кисти рук. Они могли похвастаться музыкальными пальцами и мягкими ладошками, а ведь раньше у меня были жёлтые мозоли и грубая кожа с мелкими шрамами. Да и голос мой стал тоньше и выше. Что за дерьмо?!
Поспешно завернув рукава, я увидел худые конечности, словно меня не кормили последние пять лет. Да какого хрена?!
— Ваше благородие! Ваше благородие! — вдруг раздались счастливые вопли.
Повернул гудящую голову и узрел бегущего ко мне веснушчатого крепкого парня лет двадцати. У него было простоватое лицо с крупными чертами, толстыми губами и носом-картошкой. А голубые глаза светились так, будто он выиграл джекпот в лотерее.
— Я так испужался, когда услыхал взрыв! Думал, что вы того! — взволнованно выдохнул парень и бессознательно попытался пригладить непослушные светлые кудри. — Снова эти бомбисты лютуют! Ух-х-х… я бы им! Сколько человек-то опять загубили?! Это же дом самого графа Перепелицына! Но главное, что вы не пострадали, Никита Иванович. Вы встать могёте? Теперь-то уж не до свиданий. Потом вы Александру Юрьевну навестите. В поместье нам надо вертаться или в амбулаторию заглянуть. Вы как себя чувствуете?
— Нормально, — тупо произнёс я, скользнув взглядом по его рубахе, от которой попахивало крепким потом.
— Нормально — это в наше время хорошо, — мудро заметил крепыш и протянул мне мозолистую руку.
Он помог мне подняться на ноги, обхватил за талию и чуть ли не на себе потащил прочь. А я обернулся…
Около горящего особняка становилось всё больше зевак и тех, кто желал помочь. Один из последних бесстрашно подошёл к пламени, вытянул руки и огонь стал нехотя гаснуть, зло пофыркивая. Ну бред же чистой воды! Не может такого быть!
Однако чувство реальности происходящего не покидало меня. Наоборот — оно становилось только сильнее. Правда, меня изрядно смущали люди со сверхспособностями, старинные наряды и… промчавшийся мимо допотопный грузовик, разрывающий воздух воем сирены. В кузове обнаружились крепкие ребята в блестящих бронзовых шлемах с гребнями, здоровенный насос со шлангами и лестница, коя одним концом упиралась в задний борт, а противоположной частью лежала на деревянной кабине, похожей на уполовиненную карету с «носом», в котором скрывался отчаянно рычащий мотор.
— Ещё маленько, — прохрипел мне в ухо кудрявый помощник. — Вон наша двуколка. Я уж не стал к дому подъезжать, а то конь-то мог огня забояться. Он и так, как взрыв услышал, так совсем дурным сделался. Насилу сладил с ним.
Я растерянно глянул на двухколёсную небольшую повозку, запряжённую каурой лошадью, испуганно прядающей ушами. Она уже успела навалить знатную кучу «каштанов», из-за чего мне в нос ударил отчётливый запах навоза. Во сне или бреду хрен получишь такую детализацию.
Господи, неужели это всё реально? Или всё же какие-то декорации, а люди — актёры?
Мой подозрительный взгляд воткнулся в крепыша. А тот стал сноровисто отвязывать коня от кованного фонарного столба, брызжущего жёлтым светом. Нет, на гениального актёра он явно не похож. Да и декорации были слишком масштабными и точными. На ажурном балконе даже сидел кот и самозабвенно грыз цветы в горшочке.
— Залезайте, ваше благородие, — бросил мне кудрявый, забрался в повозку с небольшим гербом на дверце и взял в руки вожжи.
Я присоединился к нему, опустив свой зад на оббитое кожей сиденье, после чего крепыш погнал наш транспорт к выходу из тупика.
Копыта лошади весело застучали по булыжникам, всё дальше увозя меня от места происшествия. А я всё больше разевал рот. Нет, млять, это точно не декорации! Повсюду красовались изысканные особняки со стрельчатыми окнами. На карнизах восседали каменные горгульи, драконы и прочие чудовища. Фасады украшали барельефы, колонны, пилястры и другие архитектурные изыски. Узкие брусчатые улочки порой переходили в набережные с балюстрадами, а те, в свою очередь, тянулись вдоль нешироких речушек с каменными арочными мостиками.
По пути нам встречались глазастые автомобили, похожие на кареты с моторами, и поскрипывающие колёсами экипажи, запряжённые цокающими лошадьми. А мимо панорамных окон увеселительных заведений ходили немногочисленные люди в старомодных одеждах.
Однажды нам даже попался грохочущий, точно гром, деревянный трамвай, выкрашенный красной облупившейся краской.
Воздух же пах конскими каштанами, побелкой, выхлопными газами, мусором и… тайнами. Казалось, что из каждого безжизненно чёрного окна за мной кто-то наблюдает, жёстко усмехается и готовит клинок или петлю.
Постепенно до меня стала доходить фантастическая мысль… Книги-то я читал и дураком не был, поэтому всё-таки пришёл к невероятной и логичной догадке.
— А напомни-ка, дружище, какой сейчас год? — сдавленно спросил я у крепыша, сам не веря в то, что задаю подобный вопрос.
— Как какой, ваше благородие? Вы чего же, запамятовали? Пятьсот пятый от Рождения Магии или по-другому — тысяча девятьсот одиннадцатый от Рождества Христова.
— Да ты что? Как быстро время-то летит. А у тебя зеркальце какое-нибудь есть?
— Нема. А вам зачем, Никита Иванович? С лицом у вас ничего не сделалось. Не переживайте.
— Замечательно, но ты всё равно останови возле той лавки с большим окном.
Крепыш без разговоров натянул вожжи. Лошадь недовольно всхрапнула и остановилась. А я торопливо выбрался из двуколки и с сильно колотящимся сердцем подскочил к окну, на которое падал мягкий жёлтый свет фонаря. На стекле отразился худощавый юный шатен с громадными глазами, мягкими чертами лица и ёжиком всклокоченных волос. Твою мать! Это же точно не моё тело!
Глядя на отражение, я вдруг ощутил головную боль. Впрочем, она быстро прошла, а вместо неё неожиданно появились кое-какие знания. Они будто всплыли откуда-то из самой глубины моей памяти, словно мне когда-то уже всё это было известно. Но откуда я-Счастливчик мог знать то, что крепыша зовут Гришка? Правильно, ниоткуда. А вот хозяин этого тела… Он точно хорошо знал кудрявого. Выходит, я получил толику его воспоминаний? Похоже на то. А могут ли его воспоминания дать ответ на то, как меня угораздило попасть в этот удивительный мир, где есть люди со сверхспособностями? Ничего подобного в голове не появилось. И тогда я хмуро посмотрел на крепыша, который в паре-тройке метров от меня сидел в двуколке.
— Гришка, а ты образование какое-нибудь получил?
— А то ж. Четыре класса церковно-приходской школы, ваше благородие!
— А чему вас там учили? Может, что-нибудь об иных мирах говорили? Хотя бы в теории. Как туда попасть? Я в книжке какой-то
