К морю марш вперед! - Александр Петрович Харников
Кстати, я хотел бы впоследствии усилить группу Никитина. Работы у него с напарником и так будет выше крыши. И чтобы они просто не надорвались от свалившихся на них забот, следовало бы прислать в помощь нашим ребятам еще пяток толковых людей. Кого персонально – я еще пока не решил. Вполне вероятно, среди них будет и Ганс, который так много сделал для нас в Ревеле и Кёнигсберге.
Вчера я откровенно поговорил с ним. Мне давно уже хотелось узнать, что он за птица, и почему он симпатизирует русским. Человеком он для нас оказался весьма полезным, да и в верности его мы не сомневались. Но Ганс казался «вещью в себе», и, не узнав о нем досконально все, трудно было доверять ему полностью.
И вот весьма неразговорчивый и сдержанный Ганс вчера неожиданно «расстегнулся» и рассказал кое-что о себе и о своей жизни. Как оказалось, он наполовину русский. Мать его, из местных немок, в годы Семилетней войны полюбила русского офицера, чья часть располагалась в Ревеле. Офицер сей был из довольно знатной семьи, а мать Ганса, как он признался, могла гордиться лишь своим благородным происхождением. В числе предков Ганса по материнской линии были крестоносцы, отправившиеся в дикую для них страну ливов и эстов, чтобы те познали учение Христово, ну и заодно стали покорными слугами своих немецких господ.
А вот богатством семья матушки Ганса похвастаться не могла. Отец Анхен был бедным чиновником и умер, когда девушке исполнилось всего семь лет. Мать вскоре последовала за ним, а сиротку из жалости взял в свою семью ее дядя по матери, обедневший дворянин, сам едва сводивший концы с концами.
С бравым русским поручиком Анхен познакомилась случайно. И влюбилась в него с первого взгляда. Да и будущему отцу Ганса тоже понравилась скромная и симпатичная девица. В общем, молодые люди через какое-то время объяснились, и офицер сделал Анхен официальное предложение. Дело шло к свадьбе, но тут случилось непоправимое – корабль, на котором поручик отправился в Петербург, попал в шторм и погиб в Финском заливе со всем экипажем и пассажирами.
К тому времени Анхен была уже беременна. Ее дядя, поначалу благосклонно поглядывавший на богатого жениха племянницы, узнав о его смерти и беременности Анхен, рассердился и выгнал ее из дому. Но офицеры полка, в котором служил поручик, не остались безучастными к возлюбленной своего безвременно погибшего товарища. Они отправили письмо в Петербург родным поручика. В нем они рассказали о его невесте и о ребенке, который вот-вот должен был родиться.
Надо сказать, что родители поручика не были в восторге от сделанного им выбора. Они рассчитывали женить его на богатой невесте с хорошим приданым. Но, узнав о том, что он погиб и что у него должен появиться на свет ребенок, они решили поступить по-христиански и ежемесячно посылали деньги на содержание и воспитание внука.
Так что Анхен и ее сын первое время не бедствовали. Денег, получаемых от родственников трагически погибшего жениха, так и не ставшего ее официальным мужем, Анхен и ее сыну вполне хватало на жизнь. Как-то раз в Ревель приехал отец поручика – дедушка Ганса, пожелавший взглянуть на внука. Мальчик ему понравился, и он предложил Анхен и ее сыну отправиться вместе с ним в его имение. Там Ганс получит хорошее воспитание, а когда подрастет, его определят в Сухопутный шляхетский корпус, окончив который, наследник русского офицера сам станет офицером. Но Анхен не хотела уезжать из родного Ревеля. Она лишь согласилась на то, чтобы Ганс, повзрослев, отправился к своим родным в Петербург.
Ревель – портовый город. Поэтому многие из местных мальчишек с детства мечтали стать моряками. Гансу очень нравились корабли и море. Но его мать была категорически против того, чтобы ее сын стал моряком.
– Море забрало твоего отца, и я не хочу, чтобы ты ушел в плавание и не вернулся назад, – заявила она.
Когда Гансу было уже пятнадцать лет и он, выучив русский язык, стал готовиться к отъезду в Петербург, Анхен неожиданно заболела и умерла. Парень, похоронив мать, нанялся юнгой на купеческий корабль, ходивший из Ревеля в Стокгольм и Копенгаген. Но шхуна, принадлежавшая ревельскому арматору, как оказалось, перевозила не только легальные грузы. На ней из Швеции и Дании в Россию попадала и контрабанда. Так Ганс стал контрабандистом. У него скоро появились приятели во многих балтийских портах.
А потом он познакомился с фон Радингом. В 1787 году надворный советник прибыл в Ревель из Астрахани, где командовал Астраханским портом. Помимо всего прочего, фон Радинг ведал на Каспии пограничными делами. А они, как известно, тесно связаны с внешней разведкой. Примерно тем же эстляндский вице-губернатор стал заниматься и в Ревеле. Для резидента в первую очередь были необходимы агенты. И лучше контрабандистов их не найти. Ведь они имеют своих людей везде, а по роду занятий умеют хранить тайны.
Фон Радинг, поближе познакомившись с Гансом и оценив его ум и умение выполнять порученные ему задания, предложил Гансу стать агентом русской разведки. Тот, немного подумав, согласился. Вот так сын офицера и контрабандист стал нашим самым надежным помощником.
Я с интересом выслушал исповедь Ганса и дружески похлопал его по плечу.
– Друг мой, мы тебе верим и будем рады принять в свою компанию. Мы можем обещать тебе за верную службу российскому трону богатство и титул – наш государь щедро жалует тех, кто не за страх, а за совесть служит ему. Ты ведь знаешь, что государь не сможет отказать, если мы замолвим за тебя словечко.
Увидев, что Ганс отрицательно покачал головой, я добавил:
– Пусть будет так, как ты пожелаешь. Но, как нам кажется, все, что ты уже сделал и еще сделаешь в будущем для России, должно быть соответствующим образом вознаграждено.
– Для меня дорого уже то, что вы считаете меня своим, – просто ответил Ганс. – Я ведь давно понял, что вы не совсем обычные люди. Поверьте, на своем веку мне довелось видеть многих. Вы на них совсем не похожи. Я пока не знаю, кто вы и откуда. Но думаю, что настанет время, и вы начнете полностью доверять мне и расскажете мне о себе и о вашей тайне. Я чувствую, что за вами стоит нечто, что даже трудно себе представить.
Вот такой вот разговор состоялся у меня с Гансом. Я окончательно решил отправить его в Париж, где он поможет майору Никитину разобраться в тамошних непростых делах. Во Франции у Ганса тоже были знакомые
