Конец игры (СИ) - Подус Игорь

Пока олигарх озвучивал увиденное, Северский ощупал всю амуницию, и подготовил шесть ручных гранат «РГН» к использованию. Он понимал, что из-за ранения телохранителя, основная ударная сила заключена именно в нём. Осознание этого заставило учётного сильно мандражировать. К тому же он привык, что в подобных ситуациях Серый всегда рядом, и его отсутствие заставляло трястись ещё сильнее.

А может это откат, после действий Серого, произведённых в Европе? — догадка заставила Северского закрыть глаза, и повернуть голову на запад. Практически сразу он увидел дёргающуюся искорку, практически слившуюся с себе подобной. Учёный не мог объяснить этот феномен, но он признавал, что появившееся умение видеть где находится напарник и третий попаданец в прошлое, явно работает. — Две метки, значит Серый ещё не устранил цель. Получается это не откат.

— Снайпера выбивают камеры наблюдения — недовольно констатировал Глебов, и сквозь частый стук своего сердца, Северский услышал, как по стене десятиэтажного здания заколотили пули. — На взлётную полосу приземляется грузовой вертолёт. Эх не успел рассмотреть, что за маркировка на фюзеляже.

Через минуту снизу донеслись хлопки взрывов, и Северский невольно выглянул из-за угла. В этот момент рация шлема ожила, и в эфире появился знакомый голос того, кто однажды объявил ему условия, по которым он лишился любимой работы.

— Эй, там на верхотуре! — вызвал Шагин старший, и недовольно покряхтел в микрофон. — Глебов, сучий потрох! Игры закончились. Давай перекинемся парой слов, пока не началось.

Северский увидел, как раненый телохранитель толкнул рацию к сидевшему у колонны олигарху.

— Ну давай перетрём — ответил Глебов, дождавшись, когда вызов на разговор, сопровождаемый разными вариациями мата, повторился в третий раз. — Только давай для начала притормози своих наёмничков, а то уж больно они резвые.

— Даю слово, пока мы говорим, они будут ждать отмашки. А потом уж не обессудь.

— Сука! — зло прорычал Глебов не в рацию, а затем нажал тангенту, и вполне миролюбиво спросил. — Аркадий Анатольевич, может объяснишь, чего ты так на меня взъелся?

— Да, оттого что живёшь ты по понятиям, а не по нашим законам! — тут же громко объявил Шагин старший.

— Аркадий Анатольевич, так ты ж сам их не соблюдаешь. Вон иностранцам секреты родины незадорого продаёшь, вместо того чтобы их охранять — возразил Глебов.

— Мне положено не соблюдать законы! — резко рявкнул Шагин. — Я эту страну строил, и теперь в кулаке держу! А таких как ты, до начала двухтысячных, я пачками в проруби топил, и без партков на мороз выставлял.

— Так если ты эту страну строил, и сам уже превратился в скрепу, то чего теперь решил её продать?

— Ну ты ж бизнесмен, и должен понимать. Когда бычок вырастает до нужного размера, его закалывают на мясо, каким бы он миленьким и ласковым не был.

Услышав слава Шагина, Глебов непроизвольно оскалился.

— Так с бычками можно и по-другому — начал он, явно закипая. — Если ему вовремя подогнать молодых тёлочек, то доход увеличится многократно, и все будут в шоколаде.

— Не надо мне шоколада. Мне хватит того, что я смогу сейчас получить.

— А унести сможешь?

— Не беспокойся, раньше мог, и теперь легко унесу — уверенно заверил Шагин старший.

— Всё ясно. Но только учти, как только страну выдоят до конца, ты станешь не нужным, и у тебя самого всё отберёт собственный сынок — предрёк Глебов, отлично зная судьбу Шагина старшего, закончившего жизнь в штатовском доме для престарелых миллионеров, куда его сдал сынок, сразу после начала тридцатидневной войны.

— Я танк, и меня хрен переедешь! Вон ты попытался, интриган хренов. Кучу бабла потратил. И где ты теперь? — в ответ позлорадствовал Шагин старший, и из активных наушников раздался его скрипучий смех.

— А где это ты Аркадий Анатольевич, таких бодрых спецов прикупил? — спросил Глебов, прерывая приступ нервного веселья.

— Веришь, я за них ни копейки не заплатил. Эта боевая турчанка на меня сама вышла. Не одному мне ты сучёныш дорогу перешёл. Кстати тут она хочет тебе пару слов сказать.

После предупреждения Шагина, в наушниках послышался треск, а затем зазвучал мелодичный женский голос, говоривший на ломаном русском, приправленным сильным восточным акцентом.

— Ты ишак, посмел тронуть мою семью! — с ходу заявила мадам. — Я знаю, отца убил не этот бесполезный урюк Джабраилов, а кто-то из твоих шакалов.

Женский голос продолжал обкладывать Глебова, грозя ему всем чем можно, но в этот момент Северский, почувствовал затылком приближающуюся опасность. Он резко вырубил звук, и как оказалось вовремя.

Два развед дрона одновременно ринулись к побитым пулями пластиковым экранам, едва прикрывающим выбитые стёкла, и начали их терзать острыми лопастями. Очередь из бизона ударила по одному из аппаратов, выбивая из него куски пластиковой обшивки, во второй принялся палить Глебов. Одновременно с этим, в коридоре ведущем к лестничному пролёту, взорвались пара светошумовых гранат. А затем оттуда хлестанул шквал пуль, начавший терзать потолок и стены.

Северский не стал помогать с дронами, а вместо этого вырвал из зажатой в руке гранаты чеку, и отправил её за угол, следом за ней полетела вторая. Затем он прижался спиной к стене, и сняв автомат с предохранителя, принялся отсчитывать секунды.

Два взрыва раздались один за одним, и из коридора повалили клубы пыли. Учёный вытянул руки с автоматом, и уже собрался дать очередь наугад из-за угла, но в этот момент его сознание провалилось в мёртвую тишину.

В ушах знакомо зазвенело, а судорожно пробегающие мысли, попытались резко дать заднюю, при этом утянув за собой потерявшее волю тело. Впрочем, Северский тут же пресёк поползновения вернувшейся временной инверсии, и заставил себя дышать правильно, а не наоборот.

Оглянувшись, он увидел, как клубы пыли медленно втягиваются обратно в коридор, затем посмотрел на прорвавшийся внутрь зала развед дрон, из которого прямо на его глазах начали вылетать пули, возвращаясь в дёргающийся ствол пистолета Кольт, зажатого в руке Глебова.

— А ведь это наш шанс — практически беззвучно прошептал Северский, и посмотрел на свою трясущуюся руку.

— Подъём! — клокочущий звук вырвался из глотки, и учёный поднялся на ноги.

Быстро оглядевшись, он мгновенно просчитал несколько вариантов дальнейших действий, и решительно выбрал именно тот, который ему меньше всего нравился.

Заглянув за угол, учёный увидел, как клубы пыли и рой осколков, сжимаются в плотный комок, из которого рождается вполне целая граната «РГД». Следом появилась вторая граната, неестественно крутящаяся чуть подальше, на верхней ступеньке лестницы.

В этот момент Северский двинулся вперёд, преодолевая некое сопротивление воздуха. Когда он проскочил половину расстояния до лестничного пролёта, обе гранаты одна за одной оторвались от пола, и заскакали по полу в его сторону.

Дабы не подвергать опасности своих ничего не подозревающих товарищей, Северский на ходу отбил металлические кругляши прикладом, действуя словно неумелый бейсболист, и тут же заметил, что, получив обратный импульс, гранаты зависли в воздухе, словно оказались в невесомости.

А вот это интересно. Внезапно Северскому вспомнился его невольный эксперимент с мухой, во время первого прихода обратной временной инверсии.

Когда он добрался до лестницы, ему навстречу выскочил здоровый, закованный в тяжёлую броню, боец, державший перед собой ростовой щит. За ним неестественно дёргаясь двигались ещё несколько автоматчиков.

А ведь они стреляли вдоль коридора. Значит через пару секунд, пули начнут возвращаться назад, прямо сквозь моё тело — неожиданная догадка, заставила Северского ускориться. Сделав ещё несколько шагов, он не придумал ничего лучшего, и с разгона впечатал ботинок в штурмовой щит.

Как не странно, но эффект намного превысил ожидания. Перегораживающий путь щитоносец, отлетел назад, словно пластиковый манекен, при этом сбив с ног пару автоматчиков. Ещё несколько быстрых шагов, и Северский проломился через разорванный строй, спустился на десяток ступеней вниз, и замер.