Второй шанс 5 (СИ) - Марченко Геннадий Борисович
– Вообще-то у меня занятия…
– Вам напишут справку. Не забудьте, в десять ноль-ноль.
И всё этаким чуть ли не приказным тоном. Тварь я дрожащая или право имею?! Хм, что-то меня в патетику понесло… Остаток дня ломал голову, что же от меня понадобилось нашему министру культуры, вернее, начальнику Управления. Даже ночью пару раз просыпался с мыслью о предстоящем визите к самому культурному человеку области. В конце концов решил, что нечего гадать, всё-таки не в УВД или КГБ вызывают, да и там, если честно, у меня имеются подвязки.
– Варченко? Хотя да, лицо у вас узнаваемое, – отметила секретарша начальника управления культуры, когда я перешагнул порог приёмной. – Сейчас я доложу Виктору Михайловичу.
Странно как-то, что до сей поры наши с ним дорожки не пресекались. Учитывая, какое влияние я успел оказать на культуру не только региона, но и, выходит, всего мира, мог бы хоть раз к себе пригласить, грамотку какую-никакую вручить.
– Заходите.
Виктор Михайлович грузно поднялся из-за стола, вышел мне навстречу, протянул большую и мясистую ладонь. Я отметил отсутствие над рабочим столом портрета Брежнева. Это место занимал Станиславский, причём размеры не совпадали и по краям были видны более темные обои. Видимо, из Москвы еще не успели прислать изображение нового лидера.
– Что с рукой? Бокс? Понял… Садись. В общем, дело такое… 8 мая в Кремлёвском Дворце съездов состоится праздничный концерт, приуроченный к 34-й годовщине Победы в Великой Отечественной войне. Твоя песня «Никогда он уже не вернётся из боя» на плёнке успела разойтись по всей стране. Вчера утром мне позвонил лично Демичев, сказал, было бы неплохо, если бы ты выступил с этой песней на праздничном концерте. Намекнул, что это просьба не кого-нибудь, а нового…
Он мотнул головой в сторону висевшего за ним портрета Станиславского.
– Хм… В общем, очень крупного начальника. Ты как, сможешь выступить с одной рукой-то?
– Рука ни при чём, если только вы не имели в виду вариант, что я буду петь, аккомпанируя себе на гитаре. Хотя… Учитывая прогресс в восстановлении её подвижности, пожалуй, сыграть я всё же смог бы. Проблема в том, что нет минусовой фонограммы, а качественную можно записать только в студии.
– Ни к чему тебе фонограмма, на концерте будет аккомпанировать эстрадно-симфонический оркестр Центрального телевидения и Всесоюзного радио под управлением Юрия Силантьева. Так что ты набросай ноты, там понадобится экземпляров тридцать, а то и сорок, если каждому музыканту подсунуть. А 7-го, накануне концерта, у всех участников генеральная репетиция, и ты должен на ней присутствовать.
– Так для каждого инструмента нужна собственная партитура. Даже если я каждому из музыкантов напишу его ноты, как мы за один день всё это отрепетируем?
– Максим, давай ты не будешь перекладывать на меня свою головную боль. Я всё понимаю, но меня и самого известили, можно сказать, в последний момент. В конце концов, в оркестре профессионалы своего дела, всё схватывают на лету.
– Тогда я насчёт аранжировки ничего придумывать не буду. Если они такие профи, то сами на ходу пусть импровизируют. Привезу партитуру для обычного ансамбля из четырёх инструментов.
– А знаешь что… Ты завтра принеси мне ноты с текстом и аудиозапись песни, а я всё это попробую переправить через своего человека в Москве самому Силантьеву. Может, они уже к твоему приезду придумают, как лучше играть. Билеты на поезд, кстати, за счёт нашего Управления. Ближе к дате купим в Москву и на обратный поезд. Мы тебе позвоним, но на всякий случай я запишу тебе номер приёмной. И справку Лида тебе выпишет.
По пути в училище переваривал информацию о своём грядущем выступлении на праздничном концерте. Об этом мечтают десятки, если не сотни артистов, так как «засветиться» на телевидении дорогого стоит. А у меня почему-то эта новость не вызвала какого-то особого воодушевления. Может быть, потому, что, как я уже говорил, сцена не вызывает во мне таких эмоций, как у прирождённых артистов.
Но и отказывать тоже как-то стрёмно, не имея на то серьёзных оснований. По всему выходит, что ехать надо, и любые отговорки будут восприняты в штыки. Не хочется заиметь во врагах самого начальника Управления культуры, пусть даже у меня с чекистами отношения «вась-вась». Да и «крупный начальник» – кто бы это мог быть? На месте и узнаем.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})С утра заскочил в Управление культуры, самого начальника ещё не было, оставил текст, ноты и компакт-кассету секретарше. Надеюсь, у Силантьева действительно в оркестре все профи, сообразят, что к чему. Вечером на репетиции озвучил новость о грядущем выступлении на праздничном концерте, который в записи 9 мая будет транслироваться по Первой программе.
– Круто, растёшь, Макс, – не без лёгкой зависти прокомментировал Юрец.
– Ничего, когда-нибудь и вас покажут по Центральному телевидению. А может, и на каком-нибудь американском Си-Би-Эс.
– Ну это ты хватанул…
– Жизнь покажет, – усмехнулся я.
Между тем железнодорожники всё-таки выделили для нашего ВИА автобус от своего автопредприятия. Это был не «ПАЗ», а РАФ-977Д «Латвия» 1966 года выпуска. Предтеча тех «РАФиков», которые были очень популярны в СССР в 80-е годы, при этом напоминавший легендарный «Volswagen T1», получивший признание у хиппи.
Выделили нам транспортное средство без водителя, тот, что пригнал машину в понедельник, 23-го апреля – числился при отделении железной дороги.
– Пользуйтесь, – шлёпнул он ладонью по практически вертикальному капоту «РАФика». – Я на нём семь лет отъездил, машина на ходу, хоть и собирались уже списывать. Может со временем возникнуть вопрос с запчастями, кое-что лежит в гараже АТП. Ежели что-то серьёзное – за запчастями придётся ехать в Латвию или Москву, но в Риге выбор больше. Может, проездите пару лет на имеющихся запчастях, а там что-нибудь поновее подгоним. А кто у вас рулить-то будет? Кому ключи отдавать?
Выяснилось, что водитель приписанного к ДК «ПАЗика» ввиду большой занятости и постоянных разъездов вряд ли сможет регулярно разъезжать с нами на гастроли, тем более в соседние области. По счастью, наш временный басист Саня Казаков имел права соответствующей категории и мог управлять этим чудом латышского автопрома. Договорились с директором предприятия Игорем Геннадьевичем, чтобы в автопредприятии, которому принадлежала автомашина, его оформили на полставки, причём эти полставки, дабы не обременять АТП, мы обещали выплачивать из своих доходов, проводя их через местную бухгалтерию. Директор дал «добро», и мне подумалось, что теперь Саня в нашем коллективе задержится надолго, особенно учитывая тот факт, что, воодушевлённый заработками в составе группы, он решил взять расчёт по прежнему месту работы. Возможно, в качестве водителя, а может, и бас-гитариста тоже. Валентин сможет управляться с ритм-гитарой, а я вернусь к лидер-гитаре.
– Может, раскрасим? – предложил я своим, когда мы стояли и рассматривали наш видавший виды микроавтобус. – Тем более краска на нём облупилась, вид какой-то непрезентабельный.
– А в какой цвет? – спросил Валентин.
– В разный… Как хиппи в Америке раскрашивают свои машины, но в тематике нашей группы. Нарисуем на боку локомотив, и напишем на нём название коллектива, чтобы всем сразу было понятно, кто в этом «рафике» путешествует.
– Класс! – обрадовался Юрец, уже имевший опыт раскрашивания «бочки». – Только у меня краски мало осталось.
– Фигня, купим, главное – получить разрешение на автопредприятии и в ГАИ.
Когда мы снова заявились к директору АТП, тот, будучи человеком старой закалки, на нашу просьбу отреагировал без особого энтузиазма.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})– Игорь Геннадьевич, так ведь вы всё равно машину списывать хотели, – напомнил я ему. – И списали бы, если бы мы не подвернулись.
– Но это же не повод, чтобы транспортное средство превращать в балаган на колёсах! – возразил тот.
– Так мы и есть балаган, нам как раз и нужна такая вот яркая машина. Семён Романович!