Александр Афанасьев - Мятеж
Да, времени совсем нет. Рано или поздно эти задумаются над тем, куда делся отошедший облегчиться подельник. И пойдут в лес.
С этими мыслями граф побежал влево. Быстро побежал, надеясь, что нужное ему дерево еще уцелело и Бронислав не нарушил его конструкцию, над которой он корпел целое лето. Но нет – старый кряжистый дуб не рухнул, для него десять лет – не время, он все так же стоял, могучий и непоколебимый, и, увидев его... то ли ветерок дунул, то ли это дуб зашевелил листьями, приветствуя молодого хозяина. Там, в переплетении ветвей, было сооружено что-то вроде платформы с крышей, скворечник, только размером на порядок больше обычного. Здесь молодой граф Ежи прятался от отца, когда тот был чем-то недоволен и его пятой точке угрожал широкий солдатский ремень. Здесь же он читал книги – ну, не в пыльной библиотеке же их читать, не так ли? Сюда он привел первую паненку, которая ему понравилась, – а она отказалась лезть на дерево и сказала: «Дурак».
А теперь он пришел сюда с пистолетом, автоматом и снайперской винтовкой. Пришел – чтобы отстоять свой дом от бандитов...
Ноги привычно нашли углубления в коре – Бронислав запретил вбивать в дерево гвозди, и лазать пришлось так, руки привычно подтягивали его к платформе. Она заскрипела – заброшенная, засыпанная листвой и сломанными ветками, но выдержала.
– Вот я и вернулся домой... – сказал сам себе граф Ежи.
Пистолет на животе был совсем не к месту, он убрал его в карман, потом, подумав, засунул за пояс сбоку – из кармана может выпасть. Автомат он так и оставил висеть за спиной – сейчас он ему не нужен. Винтовку угнездил на ветку так, что стрелять придется с колена, отсоединил магазин, попробовал – полон, патрон вроде нормальный, не замятый. Пружина в магазине тоже нормальная, задержки быть не должно...
Поместье, судя по виду, уже разграбили – все окна нараспашку, какие-то и выбиты – но следов пуль и крови на стенах нет. Парадные двери – тоже нараспашку, но не выломаны, а просто распахнуты. У ступеней лестницы пофыркивает мотором тяжелая бортовая «Татра», по виду – загруженная добром. Комаровские вообще-то никогда особо богатыми не были, но если взять иконы... старую мебель... коллекцию оружия еще со Средних веков, обязательную для любого военного аристократа, фарфор, столовое серебро...
Пожалуй, немало наберется.
В прицел он пока видел троих... двое с оружием, такой же, как у него, автомат и небольшой пистолет-пулемет, у третьего оружия не было вовсе. Они стояли около машины и чего-то ждали, двое курили, третий, возможно, самый опасный – посматривал по сторонам.
Машина, наверное, уже загружена.
Интересно, а их поместье, поместье польских шляхтичей, они грабят как чье? Как жидовское? Или как поместье русских оккупантов?
Наверное – все же второе.
Граф Ежи попытался понять, что произошло в доме – но прицел, хоть и увеличивал в восемь раз, не давал возможности заглянуть через стены. О том, что могло произойти, лучше даже не думать...
Загадка, чего ждали эти трое, разрешилась просто – из распахнутых дверей вышли еще двое, оба с оружием. Один из них нес то, что граф опознал как старинную музыкальную шкатулку немецкой работы, остававшуюся у них в семье на протяжении поколений. А что – тоже добыча, на каком-нибудь аукционе антиквариата хорошо пойдет.
Тот, у которого была шкатулка, отнес ее куда-то – граф не мог понять куда, куда-то за «Татру». Потом вернулся оттуда же с ведром и палками. Разобрав палки, грабители начали накручивать на них паклю. Ведро ждало своего часа.
Поджечь хотите, ублюдки? А что там говорил Бронислав – не разоряйте ничего без нужды. Когда вы грабили, я еще думал – стоит или нет. Но вы не просто грабители – вы жжете и разоряете, чтобы люди больше не могли жить в этом доме. Значит – вы заслужили то, что с вами произойдет, по праву заслужили.
Дождавшись, пока грабители соорудят факелы и подожгут их, Ежи выстрелил.
Винтовка толкнулась в плечо плавно, плавнее, чем «драгуновка», она и весит-то больше, изображение в оптическом прицеле на мгновение смазалось – а когда восстановилось, стало понятно, что произошло.
Он целился в грудь тому, которого определил как самого опасного, но незнакомая винтовка снизила, и пуля попала в живот. Согнувшись от нестерпимой боли, пронзившей внутренности, бандит ткнул горящим факелом в ведро – и тут полыхнуло жирным, чадным пламенем.
Поняв, что винтовка низит, граф открыл огонь по остальным, плохо видя, что происходит из-за бушующего чадного пламени. За пять секунд опустошив магазин, он присоединил второй, заранее снаряженный, и взял на прицел распахнутые двери, они еще были видны, дым их не скрыл. Если кто-то рванется с факелом туда – он его срежет на ступенях.
Но произошло то, чего он не ожидал: взвыл на высокой ноте мотор – и без прогрева по дороге рванулся, набирая ход, открытый армейский тентованный внедорожник. Разгонялся он плохо, граф повел винтовкой, прикидывая упреждение. Выстрел – мимо, выстрел... кажется, есть, нет, все еще едет, выстрел...
Готов...
Гул мотора оборвался, машина проехала еще сколько-то по посыпанной щебнем подъездной дорожке, уже неуправляемая, – и остановилась.
Какое-то время светлейший пан граф просто стоял на колене, замерев и внимательно наблюдая за тем, что происходит, в прицел винтовки. Здесь – побеждает терпеливый. Возможно, кто-то засел за машиной и ждет, держа в руках автомат или винтовку, ждет, пока кто-то не шагнет под его прицел. Или кто-то может быть в доме, сколько он будет ждать так? Все равно – или сбежит, или выйдет...
И попадет ему на прицел.
Но никто так и не вышел. Отгорел подожженный мазут – хвала Йезусу, лето было с дождями, трава не высохла, иначе бы полыхнуло и до дома добралось бы. Но самое главное, стали видны тела, в беспорядке лежащие около кострища...
Один, два, три... четвертое было даже не похоже на человеческое, так, черная, дымящаяся, бесформенная груда на подгорелой лужайке.
Плюс пятый в остановленной машине. Все?
Если только никого не оставалось в доме... вряд ли, кстати, ведь они поджигать собирались. И если тот, кто был в том внедорожнике, не сделал вид, что погиб, чтобы подловить его, притаившись в машине с автоматом на изготовку.
Если бы было время, граф Ежи так и сидел бы тут, на дереве, до темноты. Но времени не было...
А потому он распечатал пачку с патронами, неспешно наполнил магазины. Потом снова внимательно осмотрел в прицел все, что было перед домом – окна дома, машины. Потом начал спускаться. Проскользнула нога, когда спускался – оно и понятно, железом обвешан, как...
Все равно не к добру.
Тот, кого он обезоружил и связал, сумел развязать ноги и принять сидячее положение – но дальше развязываться то ли не смог, то ли не захотел. Так и сидел, лупая испуганными глазами на подошедшего графа.
Ежи не сразу решил, что с ним делать. Потом, приняв все-таки решение, перекинул винтовку за спину, взял в руки автомат – у связанного это вызвало новый прилив страха, обошел задержанного, дернул за узел, которым связывался кляп. Руки пока он решил не развязывать.
– Что сидишь?
– Так боязно же, светлейший пан...
– О как заговорил... А когда меня грабил, не боязно было? Когда поджигать решили – тоже не боялись.
– Так не было ж тут никого. А там сказали...
О том, кто и что сказал, незадачливый грабитель решил благоразумно умолчать.
– Тебя как звать-то, каторжник? – ласково спросил граф.
– Та Лехом отец назвал.
– Ну... значит, будем знакомы. А я – граф Комаровский, хозяин этого дома, парка, земель окрестных. Думали – хозяина нету уже? Кто вас навел?
– Та пан Боровичный сказал, тут все на разграбление отдается...
Эта фамилия графу Ежи ничего не говорила.
– Кто такой пан Боровичный?
– Та с Варшавы приехал... голова новый в воеводстве.
– О как! И он тебе лично сказал – вот тебе, Лех, на разграбление поместье Комаровских. Так?
– Да не, не...
– А как?
– Ну... честь по чести. На управе списки вывесили, что конфискуется в пользу Речи Посполитой. Там не один ваш дом был, пан граф.
– Спасибо, утешил. Это значит – теперь пан глава воеводства решает, чьи дома можно грабить, а чьи – можно и погодить. Весело, ничего не скажешь, весело. А старого пана – главу воеводства куда дели?
Лех не ответил, но все было понятно.
– Убили. И полицейских – тоже убили, чтобы грабить не мешали, так? Ну а я вот – офицер лейб-гвардии и по присяге должен за порядком следить, и коли что где к убытку Его Императорского Величества происходит – это предотвращать по мере сил и возможностей. А это все, что вы творите, разве не убыток? Ну и что мне с вами делать, разбойниками?
Лех опустил повинную голову.
– Не убивайте, светлейший пан граф, – только и смог выдавить из себя он.
– Не убью. А ты опять грабить да разбойничать пойдешь?
– Истинный крест, не буду! Истинный крест, не буду, светлейший пан граф!
Если бы мог, Лех бухнулся бы на колени.
