Александр Афанасьев - Врата скорби (Часть 1)
Ответом стал резкий рост влияния частных военизированных структур. Частные структуры были востребованы именно в условиях малых, локальных и вялотекущих конфликтов, где не нужны стратегические бомбардировщики и подводные крейсеры, несущие в своем чреве десятки ядерных мегатонн – но нужны были воля решительность, хорошая подготовка и умение решать поставленные задачи быстро, с минимальными силами и средствами, простым вооружением и без причинения вреда гражданским лицам.
В Североамериканских соединенных штатах лидерами рынка стали Блэкуотер и Дин Корп, имеющие контракты в Бразилии, Мексике, Колумбии, Сальвадоре, Никарагуа, на Кубе. В Великобритании лидером рынка была ВотчДог, игравшая все большую роль в Индии, особенно в северной ее части. Но все эти частные лавочки даже вместе взятые не могли сравниться с безусловным лидером этого рынка – с Казачьими войсками Российской империи.
В 1940 году была принята новая редакция закона "О справлении казачьей службы", согласно которому казачьи войска с Высочайшего одобрения могли заключать от своего имени договора на борьбу с бандитизмом, на военное обучение, на охрану и поддержание порядка, на любые другие услуги военного характера, как с вассальными государствами Российской Империи, так и с любыми другими. Первыми были договоры на Ближнем Востоке, дальше пошло по нарастающей – и к концу двадцатого века только казаки Донского казачьего войска присутствовали больше чем в двадцати странах и территориях на трех континентах – в Южной Америке, в Африке и в Евразии. Всего казачьи войска России могли даже без мобилизации выставить до полутора миллионов бойцов, обученных, снаряженных и в большинстве своем имеющих реальный опыт ведения боевых действий. Это была параллельная армия, обученная, вооруженная, с боевым опытом, по численности мало уступающая регулярной – и казне такая армия не стоила почти ничего.
Начиналось же все с малого…
Племенная территория (Федерация Южноаравийских княжеств, современный Йемен)
Вассалитет Российской Империи
Район Аденского нагорья
11 апреля 1949 г.
Это не Дикий Запад
Это – дикий Восток!
АвторОбгрызенные суровым, неспокойным в этих местах ветром горы непоколебимыми громадами закрывали путь путнику, вынужденному униженно выбирать тропу в хаотичном нагромождении валунов. Горы прикрывали эти места от ветров, дующих с Аденского залива, но они не могли прикрыть это место от ветров, дующих со стороны раскаленных аравийских пустынь. Поэтому, когда пересекаешь нагорье и въезжаешь в эти места – перемену климата чувствуешь сразу, и удушливая сушь пустынного воздуха царапает тебе горло, сменяя благословенную прохладу (если мерить мерками пустыни) и влагу узкой прибрежной полосы.
Места здесь не сказать, чтобы богатые – но родники есть и оазисы тоже. Крестьяне, живущие в этих оазисах – темные, неграмотные, набожные, покорные воле Аллаха, в чем бы она не выражалась, из века в век жили в нехитрой круговерти времен года, весной, когда Аллах посылает дождь, и летом лелеяли свои поля, а зимой коротали время до весны, и так было из года в год и из века в век. Все изменилось в средние века, когда построен был за горами, на узкой кромке взморья порт, а в исполинском кратере давно потухшего вулкана вырос город, который назвали Аден. Город этот знавал и времена расцвета, и времена заката, кого в нем только не было – арабские мореплаватели, пираты, британцы, голландцы, испанцы. Порт Аден имел стратегическое значение даже тогда, потому что кроме далекого и опасного пути через Мыс Доброй Надежды существовал еще и сухопутный путь для пряностей и даров Востока, начинавшийся именно здесь, в Адене. Путь этот шел по неспокойным землям, но прибыль, которая ожидалась в конце, стоила риска. Восточные пряности отбивали у пищи вкус гнилья – а холодильников тогда в Европе не было, и такой вкус поглощаемая европейцами пища имела часто. Восточные благовония спасали жителей больших европейских городов от нестерпимого смрада, царившего в их городах – ведь все стоки отхожих мест выводились прямо на улицу, и на некоторых улицах упав с лошади можно было утонуть, захлебнувшись в нечистотах. Аден всегда был полон западноевропейскими и восточными купцами и мореплавателями – а вот русских не было, ибо в русских городах были туалеты с ямами в земле и были золотари, вывозившие отходы человеческой жизнедеятельности за пределы города. А пища, в том числе мясная почти не портилась – долгая зима и холодные подвалы давали возможность хранить ее относительно свежей.
Теперь же иронией судьбы, в Адене хозяйствовали именно русские, Бомбейское президентство рухнуло, британцы потеряли почти весь Аравийский полуостров как раз в то время, когда Аден стал портом стратегического значения. Прорытый Суэцкий канал из Красного моря в Средиземное и все увеличивающаяся доля перевозок нефти, крови экономики, морем дали Адену новое дыхание. В отличие от британцев, русские вели себя довольно пристойно, строили все новые и новые терминалы в порту, обустраивали как могли для жизни и саму страну, поддерживали в ней должный порядок. Вот только Великобритания, окрепшая от унизительного поражения в мировой войне, все более и более настойчиво стремилась вернуть прежнее владычество – не словами стремилась, но делами. Кто контролирует Аден – тот контролирует Красное море, порт Аден как раз перекрывает вход в него. А кто контролирует Красное море – тот почти что контролирует Индию, поскольку кратчайший морской путь из Индии в метрополию идет через Красное море. Русские это знали. И британцы – тоже знали. Поэтому – и не было покоя, что на Аденском нагорье, что на всем Востоке…
Вороной масти жеребец неспешно вышел из-за большого валуна, неся на своей спине ездока. Ездок этот был одет в нечто напоминающее бедуинскую галабию, только не белую, а раскрашенную в буро-желтый цвет здешних гор. В руках у него было не обычное для бедуина одноствольное ружье – а современная полуавтоматическая винтовка Токарева. Человек этот прятался за валуном несколько минут, прислушиваясь и присматриваясь – и только потом хлопнул по шее коня. Умница конь-пятилеток настороженно прядал ушами, казалось он, как и хозяин присматривался, пытаясь найти любую возможную угрозу на покрытых кое-где свежей, еще не выжженной солнцем зеленью склонах. Искал – и не находил.
Конь недовольно фыркнул.
– Спокойно, Донец… – человек склонился к шее коня – спокойно… Чуешь?
Конь снова фыркнул, тряхнул головой, будто его достали слепни
– Вот и мне неспокойно – негромко сказал человек – кубыть смотрит кто.
Человек еще раз осмотрелся потом единым, почти неуловимым взгляду движением, на которое способны только с детства сидящие в седле казаки, не выпуская из рук винтовки и ни на долю секунды не теряя контроля за окружающей его обстановкой.
– Пошел, Донец!
Человек хлопнул коня по шее – и умное животное, повинуясь команде хозяина, потрусило назад, чтобы спрятаться за валун…
Выбрав позицию – тоже за валуном, но меньшего размера, человек залег, снял самодельный, кожаный чехол с оптического прицела винтовки, начал медленно, сектор за сектором осматривать горные склоны, террасы, змеей вьющуюся в горах тропу. Он искал все что угодно – проволоку или леску, протянутую поперек тропы, следы, свидетельствующие о том, что в этом месте кто-то копал, потревоженные, сброшенные со своего места камни, или наоборот – камни сложенные так чтобы образовывать огневую позицию. Короче говоря – любые признаки засады. Человек был внимателен, терпелив и осторожен, он знал, что район этот пользуется дурной славой, что не раз и не два на донском берегу рвал душу плач по казакам, сложившим здесь буйны головы – и он не хотел рисковать. Он искал, смотрел, возвращался к только что просмотренному сектору и снова искал – и не находил.
Ничего.
Не поднимаясь, человек зацокал языком – и словно отвечая ему, сразу же послышалось цоканье копыт его верного коня по камням…
– Все нормально, Донец… – он похлопал коня по шее, и конь повернул к нему морду, вдохнул шумно, улавливая запах хозяина. Не заржал – он никогда не ржал, когда они уходили "на войну", словно понимал что надо соблюдать тишину. Умный был конь.
Человек открыл одну из переметных сумм, наскоро установил антенну рации. Совсем недавно купили. Полезная штука – правда, тяжелая, дорогая, капризная. Берет всего три километра, на равнине десять – но большего и не надо.
Включив рацию – запас батарей надо беречь, и на день не хватает, человек нащупал нужную частоту, на которой работали только казаки, коротко доложил.
– Впереди чисто.
И сразу выключил рацию.
Минут через десять в привычную для местных гор тишину вплелся новый звук – звук подков, стучащих по камням. Полусотня[1] двадцать второго Донского казачьего полка выдвигалась на позицию…
