Константин Калбазов - Фаворит. Стрелец
– Все сказала? – с притворным недовольством буркнул Рогозин.
– Все, – с наигранным раскаянием выдохнула девушка.
– Сколько?
– Пять, – скромно потупившись, выдала она.
– Э-э, девушка, а это не слишком?
– Мне еще платье нужно купить. Ты обещал, – обличительно заявила дочка.
– А. Ну да. Было такое. Ох лиса. Веревки из меня вьешь.
– Это еще что. Погоди, младшие уже на подходе.
Вот что правда, то правда. Две младшие дочери обещали быть куда более требовательными. Нет, валяться по полу и закатывать истерики они, разумеется, не станут. Не глупые. Пусть и малолетние. Видят, как действует старшая сестра. А потому будут штурмовать крепость своим обаянием. А его у них с избытком.
Получив затребованное, дочка чмокнула отца в щечку и, помахав ручкой, поспешила оседлать свою «Калину». Рыкнула двигателем и, лихо развернувшись, брызнув мелкими камешками, вылетела со двора. Вот же егоза!
Впрочем, раздражение Рогозина очень быстро сошло на нет. И сам неоднократно наблюдал со стороны, как она ездит в городе, и знакомые рассказывали. Пофорсить, конечно, любила, молодость, но голову при этом не теряла и всегда помнила, где это возможно, а где лучше попридержать лошадей.
– Ох, Машка! Огонь-девка! – раздался молодой задорный голос от двери мастерской.
– Витя, ты губу-то закатай. Не про твою честь девочка, – уложив ноутбук в кейс и обращаясь к парню, припечатал Рогозин.
– А что такого, Иван Степанович? Вы же сами говорили, что не видите ничего зазорного в том, чтобы вашим зятем стал простой работяга.
– Я и сейчас подпишусь под каждым словом. Вот только к тебе это не относится. Потому как ты кобель, и никакая женитьба тебя не остановит.
– Можно подумать, вы сами никогда и ни в жисть.
– И когда, и в жисть, но иногда. А у тебя это чуть ли не смысл жизни.
– Осуждаете?
– Нет. Но и чтобы моя дочка ревела в подушку, пока ты по чужим койкам скачешь, тоже не хочу. Поэтому дыши ровно и смотри в другую сторону. Уяснил?
– А если…
– Витя, ноги вырву. А ты знаешь, попусту лаяться я не привык, – боднув его злым взглядом, срезал Рогозин.
– Все, Иван Степанович. Я все понял.
Не сказать что его работодатель был таким уж грозным самодуром или без царя в голове. Вовсе нет. Добрую шутку он любил и только приветствовал. С легкостью позволял подтрунивать над собой, не всегда находясь с остроумным ответом. Но когда речь заходила о семье, к шуткам относился строго.
– Ну а раз понял, перекур закончился. За работу. – Рогозин отвесил пареньку легкий подзатыльник, придавая нужное направление. В дверь мастерской конечно же.
Сам прошел следом. Вот сейчас пристроит кейс в своей конторке, и тогда можно приступить к работе. Он с двумя помощниками сейчас был занят созданием реплики револьверного карабина все того же Коллиера. Основные части и механизмы практически идентичны с короткостволом. Еще нашлись бы на них и покупатели. Дороговатая все же игрушка получилась. Но зато сколько удовольствия доставило создание этих образцов.
И вообще у него принцип. Как только изготовил очередную реплику, обязательно сделать минимум десять единиц. Рано или поздно они все одно найдут своего покупателя. Зато закрепляются навыки и отрабатывается технология производства. И если последуют дополнительные заказы, то все пройдет куда как проще и легче. Ведь они берутся даже за изготовление единичных экземпляров. Могут и с нуля начать, под заказ.
Причем это ни в коей мере не скажется на цене. В зависимости от образца она колеблется от трехсот до тысячи евро. Но не дороже. К примеру, оригинал этого револьвера стоит порядка четырнадцати тысяч евро. По расценкам мастерской «Самоделкин» реплика обойдется в тысячу.
Все же конструкция достаточно сложная, а у них нет ни одного современного станка. Только то, что имелось или могло бы быть в начале девятнадцатого века. Иначе весь интерес теряется. Даже здание мастерской построено из самана по обрешетке из двойного плетня. Разве что окна довольно большие и с нормальными стеклами, без каких-то там пузырей и тому подобной экзотики. Ну и пол залит бетонной стяжкой. Так просто чище и светлее. Из электричества есть освещение, нечего глаза ломать.
А все начиналось как хобби. И если хотите, то таки да, от безделья. Ну не знал Рогозин, чем себя занять. В зарабатывании денег ради заработка смысла он не видел. Ему для жизни много-то и не надо. Главное, чтобы семья не бедствовала. А в остальном… И дочка его сегодня вполне завидная невеста, и две младшенькие не выйдут бесприданницами. А он наконец занимается тем, что ему интересно.
Хм. Ну, во всяком случае, на данном этапе. Как оно обернется дальше, будет видно. У него вообще случаются заскоки, когда он бросается во что-то новое, как в омут с головой. А потом охладевает. Правда, историю он всегда любил. Но, как говорится, от сумы и от тюрьмы лучше не зарекаться.
Рогозин в очередной раз осмотрелся, и на душе потеплело. Любимое дело, увлеченность и азарт. Что еще нужно для полного счастья? Семья? Так она у него есть, и в полном порядке. Правда, мастерская приносит лишь символический доход, только-то что не в минусе, ну еще и детишкам на молочишко.
Ивану не раз прямо говорили, что он попросту мается дурью. Да только он отмахивался от всех этих мудрецов. А то как же, он, конечно, дурак, потому что тратит время на детские игры, а они умные и взрослые, зарабатывают большие деньги и могут себе позволить за ночь слить в карты парочку миллионов. И тут никакой фигуры речи.
Вообще-то у Рогозина с заработками все нормально. Есть автостоянка с мойкой, сервисом и кафе. Есть здание, арендуемое банком. Копейка капает исправно. Причем настолько, что, по скромным запросам их семьи, имеется еще и какой-никакой жирок, как в рублях, так и в виде валютного счета.
Память о дефолте девяносто восьмого из его поколения вот так просто не выветрится. Кто-то благодаря случаю или вовремя полученной информации сумел приподняться. Кто-то ухнул вниз, да так и не оправился. Да и четырнадцатый год показал себя во всей красе. Так что часть средств Рогозин все же предпочитал держать в валюте.
Но так было не всегда. В теперь уже далеком девяносто пятом, когда полыхала первая чеченская, его призвали в армию. Варианты отмазаться конечно же были. В те годы за деньги можно было решить буквально любую проблему, вопрос сводился только к цене. Но у его родителей денег на «белый билет» не оказалось. А потому пришлось обряжаться в форму.
Были такие, что оставались служить неподалеку от дома, их война обошла стороной. Стоило дешевле решения вопроса в военкомате, но родители не потянули и это. Так что уже через три месяца восемнадцатилетний Ваня отправился на войну, как говорится, и за себя, и за того парня.
Поначалу было страшно. Так страшно, что он сидел в теплушке, забившись в угол, как испуганный мышонок. В животе поселился ледяной холод, который никак не желал оттуда уходить. Парни из его взвода чувствовали себя ничуть не лучше.
Правда, была парочка балагуров, которым, казалось, сам черт не брат. Все хорохорились и балагурили. Ваня, глядя на них, чувствовал себя каким-то неполноценным. А еще было невероятно стыдно из-за обуявшего его страха. Конечно, мнение окружающих дорогого стоит. Но куда важнее твоя собственная самооценка. Выглядеть достойно в чужих глазах не так уж и сложно, а вот обмануть самого себя невозможно.
Но в первом же бою все встало на свои места. В принципе это и боем-то назвать нельзя. Так, обстрел и не более. Их колонну обстреляли с довольно большой дистанции, эдак метров с четырехсот. Не близко. Били из пулемета и автоматов. И так как метили в тенты грузовиков с личным составом, жертв избежать не удалось.
Иван вывалился из кузова остановившегося грузовика и со страху начал палить куда-то в сторону, откуда время от времени летели трассеры. Стрелял, стоя на колене. Высаживая магазин едва ли не одной очередью. Сам не заметил, как расстрелял все четыре магазина. Как не видел и того, что нашлись еще горячие и глупые головушки, вот так же открыто стрелявшие по противнику прямо с дороги. Был даже один, что стоял во весь рост и, матерясь, от пояса стрелял из ручного пулемета. В белый свет, как в копейку, ясное дело.
Если бы среди нападавших был хоть один завалящий снайпер, то положил бы их всех. Но поначалу парни этого не поняли. Были уверены, что именно они отогнали нападавших. Хотя в действительности сделали это старослужащие, которые довольно грамотно распределились вдоль дороги и вели по бандитам интенсивный прицельный огонь.
Вечером старички всем отчаянным набили морды. Просто так и без затей. А, нет. При этом они приговаривали, мол, пригибаться надо, дурни стоеросовые. Потому как дома ждут родители и девушки, и нечего собой удобрять землю, пусть она и мать родная. После экзекуции парням с побитыми лицами поднесли по двести граммов водки. Так сказать, поздравили с боевым крещением и похвалили за то, что не праздновали труса. Вот поди пойми их.
